Охота на крылатого льва - Михалкова Елена Ивановна (хороший книги онлайн бесплатно TXT) 📗
Ему не хватало воздуха, он задыхался.
Бенито швырял сестре одно нелепое обвинение за другим. Словно почувствовав, что в действительности они адресованы не ей, девушка перестала рыдать и вытерла зареванное лицо подолом Викиной юбки.
Бенито осекся.
– Что я наделал, Алес? – прошептал он и закрыл лицо руками. – Что я наделал…
Очнувшись, Вика без труда вспомнила все, что с ней случилось.
Ее чем-то укололи. И под воздействием укола душа отделилась от тела и вылетела в окно колокольни Святого Серпентария.
Тут Вика ненадолго задумалась. Кажется, святого звали как-то иначе, но она не могла вспомнить точнее. Почему бы ему, собственно, и не быть Серпентарием, решила она наконец. Имя ничуть не хуже других.
Что происходило дальше с телом, ей не было известно. А сама она полетела над городом, невидима и свободна, как булгаковская Маргарита.
Удивительная особенность восприятия состояла в том, что Вика видела одинаково четко и ярко все предметы, независимо от расстояния. И трещинка в кирпичной кладке, и гнездо на крыше библиотеки, и Дворец дожей – все представало перед ней в истинном обличье. Она парила над Венецией, наслаждаясь новыми ощущениями. Ее только немного беспокоил шум за спиной. Обернуться без тела оказалось непросто.
Позади и чуть выше летел крылатый венецианский лев. При этом крыльями он не махал, а просто держал их немного приподнятыми. Взгляд у льва был понимающий.
– Красиво тут у вас! – крикнула ему Вика. Они как раз пролетали над флотилией судов, над первым из которых сверкал золотой шатер. – А это что такое?
– Передозировка кетамина, – мрачно ответил лев. – Приготовься. Сейчас начнется…
Что начнется, Вика спросить не успела. Ее со свистом втянуло в какую-то воронку, тугую и плотную, как вантуз, и хорошенько помотало внутри. А когда Вика открыла глаза, выяснилось, что воронка – это ее собственное тело.
Она ощущала странную отделенность от него. Рядом в тумане двоились и троились какие-то фигуры. Вика осознала, что ее тело тошнит, и тут же это мерзкое чувство передалось ей самой – той сущности, которая недавно парила над городом.
Встать! Ухватиться за что-нибудь!
Викина рука протянулась и стала удлиняться, удлиняться, точно была из жвачки, пока не схватилась за что-то холодное. Вика попыталась подняться, но ноги выгнулись сначала назад, потом вперед. Она бы закричала от этого жуткого ощущения, если бы язык не скрутился во рту как канатная бухта и не начал распухать, распирая щеки, а потом и всю голову.
Несчастная Вика застонала и повалилась на кровать.
Одна из фигур приблизилась.
– Совсем сдурел? – голосом льва спросила фигура очень грубо. – Куда ты ей столько вкатил?
Ответа Вика не слышала. Ее накрыло каким-то блестящим колючим занавесом, и она снова потеряла сознание.
Когда она пришла в себя второй раз, рядом с ее кроватью сидел мужчина: невысокий плешивый толстяк с сочувственным выражением лица. Левая щека отсвечивала красивым фиолетовым оттенком. «Опять галлюцинация?» Но, по крайней мере, у него не было крыльев.
Толстяк подал ей чашку с каким-то белым раствором. Вика покорно выпила и откинулась на подушку. Что бы ей ни подсунули, в голове немного прояснилось.
– Что со мной было? – по-русски спросила она.
Толстяк вопросительно сморщил нос. Итальянские слова удалось вспомнить не сразу, но Вика смогла повторить свой вопрос. Одновременно, проверяя себя, она с осторожностью вытянула руку и снова прижала к себе. Слава богу, кости не растягивались!
Мужчина – то ли врач, то ли тюремщик – усмехнулся:
– Это называется «резиновый мальчик». Неприятные ощущения и видения, связанные с передозировкой лекарства.
– Лекарства!
Он с извиняющимся видом пожал плечами. А когда повернулся, стало ясно, что красивая фиолетовая половина лица – не что иное, как громадный синяк на всю щеку.
Вид этого синяка тотчас отбросил Вику в недавнее прошлое. Колокольня, окно, укол в шею… Она огляделась.
Небольшая узкая комната с желтыми стенами. Стул, стол, кровать – спартанская обстановка. Или тюремная, смотря с какой стороны взглянуть. Судя по окну, плотно закрытому ставнями, смотреть следовало с позиции узника.
– Где я?
– Не имеет значения, синьора. Вы у друга.
Она криво улыбнулась. У друга, значит…
– Синьора, где кольцо?
Вика сделала вид, что не поняла. Толстяк положил пухлые пальцы на ее запястье и раздельно повторил:
– Где кольцо?
Вика помнила, что с перстнем связано какое-то событие. Кажется, она передала его кому-то… Девушке? Юноше? Воспоминания путались, она терялась, где выдумка, а где реальность. Огромное крыло… Канатоходец, цирк… Она смотрела представление в цирке?
В одном Вика была уверена: перстень хранился у льва. От напряженных воспоминаний заныло в висках.
Толстые пальцы сжали ее запястье с неожиданной силой. Вика рванулась, но тюремщик держал, как тисками.
– Где перстень? – рявкнул он.
От боли она окончательно перестала соображать:
– В тарелке! Нет, в чашке! Отпустите меня, пожалуйста, я не помню!!!
Человек, стоящий за дверью, покачал головой и отошел.
– Бесполезно! Она не в себе.
– Двенадцать часов прошло! – возразили ему.
– Не имеет значения. У нее провалы в памяти. Скажи Франко, чтобы пока оставил ее в покое. Пусть поспит.
Вика барахталась в мутном потоке забвения, из которого на поверхность то всплывали обрывки воспоминаний, то снова пропадали под водой. Этот сон с каждой секундой превращался в кошмар. Течение тащит ее все быстрее и быстрее, грохот водопада нарастает! Если она не выберется на берег, то рухнет со скалы и от нее не останется ничего, даже воспоминаний!
Вика закричала и попыталась схватиться за чью-то протянутую с берега руку. Юная девушка склонилась к ней. «Как зовут твоих детей?» Вика осознала, что не в силах вспомнить имена, в диком ужасе рванулась из воды – и проснулась.
– Колька и Димка, – вслух произнесла она пересохшими губами.
Сердце колотилось как бешеное, но ей все равно стало легче. Это был всего лишь сон.
«Меня накачали какой-то гадостью». Вика попыталась встать и обнаружила, что на этот раз у нее связаны руки и ноги. Что ж, хоть какая-то ясность. Вот только Вика не была уверена, что эта ясность ее радует.
Она помнила все, случившееся с ней, вполне отчетливо до того момента, как они с Бенито и Алес оказались в разрушающейся церкви. Кажется, парень повел их за собой на башню, где гулял ветер… С этого места воспоминания превращались в набор бессмысленных образов. Черная змея над бездной – что это? Или вот кроссовки, белеющие в углу. Они принадлежали Бенито, Вика знала об этом, но почему он их снял? Или это тоже галлюцинация? Ложное воспоминание?
Вот что самое плохое: она не испытывала ни малейшей уверенности в том, что все помнит правильно. В конце концов, полет над Венецией в компании крылатого льва стоял перед ее глазами с той же четкостью, что и низкий серый подвал.
«Может, и подвала-то никакого не было?»
Так можно до того договориться, что и Венеции-то никакой нету! Нервный смешок сорвался с Викиных губ.
«Конечно, нету, – согласился внутренний Скептик. – Ты на Канатчиковой Даче. А веревкой тебя санитары связали, чтоб не буянила. И ставни поплотнее закрыли. Правильно: какая же психушка без ставней!»
Вика почувствовала себя так, словно голову, забитую отсыревшими опилками, прочистили ершиком. Вялые размышления о том, где истинные воспоминания, а где ложные, как рукой сняло. К черту эту чушь! Она потом разберется со змеей и кроссовками. Сейчас важно другое: как отсюда выбраться, и поживее, пока не пришли те, кто связал ее.
Вика заерзала на кровати, пытаясь ослабить веревки. Но тут дверь приоткрылась, и в щель втиснулся давешний толстяк.
На его располагающую улыбку Вика не ответила.
