Кёнинг от звёзд к звёздам. Тетралогия (СИ) - Тутынин Антон (читать книги txt, fb2) 📗
– Интересно… а если так? – внутри человеческого тела свастика не вращалась сама собой. Но и белое пламя не выжигало тамошнюю скверну! Приняв форму древнего символа солнца, сила ифрита словно закрылась сама в себе, став чем‑то иным. Но благодаря воле ифрита этот знак тоже начал вращение, испуская вокруг себя «свет». Нет, голова Бозеля не начала светиться изнутри. Но зато и судороги прекратились! Словно тело и символ вошли в симбиоз!
– Хм… нет. Этого недостаточно. Эффект вскоре развеется…. Свастика внутри его тела теряет энергию – она исчезнет спустя всего сутки. А что если…?
Первая мыль о душе толстяка показалась Вальтеру странной, но он всё же решил проверить её. Нащупал проявления высших энергий, что составляли духовную сущность этого человека, после чего сформировал такую же свастику внутри его души, также заставив вращаться! Вскоре оба символа синхронизировались, образовав резонанса, и система наконец‑то стала устойчивей. И теперь уже эта связь начала подпитывать оба символа, качая силу опять неизвестно откуда.
– Хорошо… пробуем!
Отступив от одурманенного толстяка, Вальтер разорвал всякий прямой контакт с обеими свастиками. Он стоял и ждал любого эффекта: того, что трактирщик просто сгорит, сойдёт с ума и разорвёт собственное горло, или просто обратится в овощ, лишившись рассудка. Но результат превзошёл всякие его ожидания. Бозель просто заплакал.
– Простите… простите меня… – взрослый мужик лил слёзы словно ребёнок, и даже лицо руками закрыл. – Великий исток, что же я натворил! Что?! Я же чудовище! У‑у‑у‑у! – вдруг рухнул он на пол, ударившись головой о толстые доски.
Вальтер наблюдал за всем этим и никак не мог понять, что он только что сделал. Но ясно было одно: он всё ещё чувствовал символы солнца в теле и душе человека, продолжая сохранять над ними власть! А значит мог и влиять на самого человека – заставить сгореть его заживо, переполнив силой пламени, причинить ему боль, или вовсе слышать и видеть, что видит он, считывая потоки восприятия через созданную связь. Он даже на секунду увидел себя глазами толстяка, поднявшего наконец взгляд: молодой, жилистый, сильный, ВЕЛИКИЙ! От последней мысли толстяка Вальтер даже опешил, невольно развеяв своё наваждение.
– Благодарю, господин мой! За то, что помогли узреть истину. Ваш верный слуга был недостойным человеком. Простите его! Я теперь буду служить вам верой и правдой! Я постараюсь искупить сделанное людям зло! – принялся вдруг толстяк бить поклоны, ударяясь лбом о деревянный пол.
– Встань.
– Да, господин! – он тут же вскочил на ноги, едва не подпрыгнув на месте.
– Помолчи.
Вальтер ещё долго вглядывался в душу и тело Бозеля, пытаясь разглядеть происходящие там процессы. Он не знал, что именно сделал, но ясно было одно наверняка: «свет», испускаемый свастиками, неумолимо менял толстяка. Обнажал совесть, ослаблял скверну, помогал правильно оценивать сделанное, и заставлял видеть всю ущербность прожитой жизни! Бозель буквально в эти минуты превращался в другого человека, медленно очищаясь. При этом Вальтер продолжал сохранять с ним ясную связь. Власть, что он получил над этим смертным, превосходила всё ранее виденное в обоих мирах!
– Похоже я только что создал идеальный инструмент порабощения смертных… Это нужно обдумать, – усевшись на старое место, Вальтер тяжко задумался над моральной стороной этого явления.
– А что делать мне, господин? – толстяк же простоял рядом почти час прежде чем подал голос.
– Приведи трактир в порядок. Приберись, сделай ремонт, купи наконец нормальное постельное бельё для постояльцев! Делом займись своим короче. И мне не мешай.
– Конечно‑конечно! Это я мигом! – тотчас улетел окрылённый трактирщик. Впервые в жизни у него появилась ясная цель! Его господин будет им доволен.
До самого рассвета Вальтер обдумывал произошедшее, пытаясь найти недостатки такого прямого решения. И всё же нашёл одно. То, что он сделал с толстяком, ломало важнейшую грань человеческого общества, – свободу воли. А значит и применять её можно только исходя из такого контекста.
– Преступники, приговорённые к заключению или смерти, будут иметь теперь реальную альтернативу. А чиновники моей империи впервые познают, что такое ответственность! Простых же людей эта сила не должна касаться ни при каких обстоятельствах. Это противоречит законам разумной вселенной, – наконец пришёл Вальтер к единственно верному на его взгляд выводу. – А ещё это открывает интересные перспективы! Что ж, мои планы на Хасельхофов немного меняются.
Ухмыльнувшись, Вальтер наконец встал из‑за стола, и пошёл на улицу встречать скорый рассвет. Новый день обещал много новых событий!
Глава 2
Барон Хасельхоф прибыл к постоялому двору перед самым рассветом. Только уже на следующую ночь, с момента прибытия Вальтера на этот самый двор. Признаться, он сильно волновался, что не застанет здесь парня. Но без подготовки соваться в неизвестность жизнь его отучила! Так что барон был во главе трёх десятков воинов, снятых как с вернувшегося патруля, так и с охраны родового гнезда – всё, что удалось собрать. На полном скаку он влетел в раскрытые ворота обширной ограды, сходу упёршись в курган из человеческих голов.
– Это ещё что…
– Судя по лицам, люди Ли́са, – пробасил Тарас Кулик, также сопровождавший своего господина.
– Жуть какая…
– Эй, да они оторваны!
Тотчас раздались шёпотки отовсюду.
– Заткнулись! – рявкнул на болтунов Тарас.
– Командуй. Оцепи здесь всё, сделай засады, в общем, всё, как ты любишь, – не оборачиваясь, бросил ему Берг, после чего спрыгнул с коня. Подошёл к пирамиде из голов, вынул пергамент изо рта помощника Лиса, чьё имя он даже не трудился запомнить, после чего вгляделся в текст.
«Сезон забоя бешеных псов открыт! В. Кёнинг.» – прочёл он короткий текст, ухмыльнувшись в усы. А парень‑то был наглым.
«Имеет право…» – подумал Берг, ещё раз глянув на кучу голов. После чего свернул пергамент, засунув его назад. Это послание было адресовано не ему, а он не имел привычки красть чужую почту. Прочесть? Это да. Но не красть.
Но тут вдруг его взгляд упал на сухую фигуру, медленно спустившуюся по крыльцу. В руках юноша держал какой‑то мешок, и улыбался. При этом ни следа каких‑либо ранений на нём не было! А ведь он больше тридцати бойцов порешил…
– Вальтер! Где мой сын?! – рявкнул он, также начав сближаться со своим врагом. Для уверенной атаки самым сильным его заклинанием нужна дистанция хотя бы метров двадцать.
– Со мной конечно. Здесь! – похлопал он по мешку, начав тот сразу развязывать. Покопался чуть‑чуть внутри, после чего выдернул из него непонятное нечто. Не сразу Берг понял, что это была голова его старшего сына! Высохшая, перекошенная от боли, но всё ещё державшая открытыми свои глаза, при этом продолжая вращать ими. От увиденного у него едва ноги не подкосились.
Его сын всё ещё был жив! И одновременно мёртв…
– Гра‑а‑а‑а! – взревев раненым тигром, барон собрал внутри себя все самые негативные эмоции, после чего влил в них ту жуткую силу, что блуждала по его магическим жилам. Чёрный водяной хлыст сформировался в его руке за мгновение, обрушив свою мощь на хрупкое человеческое тело. В лучшие годы Берг Хасельхоф мог этим ударом разорвать на куски даже крепостную башню!
Но в этот раз всё пошло совсем не так как обычно. Его враг поймал его хлыст левой рукой, даже не пошатнувшись. Лишь когда чёрная вода начала разъедать его плоть, он повернул голову в сторону пойманной плети.
– Интересно…
Рука его вспыхнула белым огнём, после чего Берг всем своим существом почувствовал, как его сила корчится от боли, разрушаясь прямо на глазах. Короткий хлопок, и вот треть его плети уже обратилась в пар, а ненавистный мальчишка стоит себе как ни в чём не бывало! Заклинание пришлось отпустить, вернув назад часть потраченных сил.
– Надеюсь, ты покажешь мне парочку интересных трюков! – тут же Вальтер отбросил в сторону мешок с головой его сына, сверкнув азартом в глазах, – Но сперва давай избавимся от свидетелей…
