Замужем за облаком. Полное собрание рассказов - Кэрролл Джонатан (книги бесплатно без регистрации полные .txt) 📗

Я подняла руку, как ученица на уроке:

– Но кто такой Дикси?

Ленна с улыбкой ответила:

– Это я. Это было тайное имя, которое я придумала себе в детстве. Единственный, кто еще знал его, – это мой тайный друг. – Она большим пальцем указала на мистера Фиддлхеда.

– Прекрасно! Значит, теперь каждый болван в Нью-Йорке, кто может себе позволить часы «Пьяджет» или портфель «Эрме», будет покупать авторучки «Дикси» – жалкий закос под «Синбада». Меня тошнит от этого. – Майкл уставился на рыжего ирландца и с воинственным видом ждал ответа.

В ответ мистер Фиддлхед рассмеялся, как дятел Вуди.

Отчего прыснули и мы с Ленной.

Отчего ее муж вихрем вылетел из кухни.

– Это правда?

Оба кивнули.

– У меня в детстве тоже был воображаемый друг! Бимбергунер. Но я никогда не видела его живьем.

– Возможно, вы вообразили его недостаточно живым. Может быть, вы просто состряпали его, когда вам было грустно или хотелось поговорить с кем-нибудь. А Ленна – чем больше она нуждалась во мне, тем живее я становился. Я был очень ей нужен. И однажды остался насовсем.

Я посмотрела на подругу:

– Ты хочешь сказать, что он с тобой с детства? Жил у тебя?

Она рассмеялась:

– Нет. Когда я выросла, я уже не так нуждалась в нем. Я стала счастливее и завела больше друзей. Моя жизнь стала полнее. И он появлялся реже. – Она протянула руку и коснулась его плеча.

Мистер Фиддлхед улыбнулся, но улыбка его была грустной, полной воспоминаний.

– Я могу дать ей огромные горшки золота и творить великие фокусы. Я даже практиковал чревовещание, я немножко умею это. Но вы удивитесь, как мало женщин любят чревовещателей… А теперь прошу прощения, я, пожалуй, пойду в другую комнату и посмотрю с мальчишками телевизор. Скоро начнутся «Три придурка». Ленна, помнишь, как мы их любили? Мы смотрели одну и ту же серию, наверное, раз десять. Ту, где они открывают парикмахерский салон в Мексике.

– Помню. Тебе нравился Мо, а я любила Курчавого.

Они просияли от общих воспоминаний.

– Но погоди, если он… то, что ты говоришь, как же он вернулся теперь?

– Ты не знала этого, но недавно мы с Майклом пережили очень плохие времена. Он даже съехал на две недели, и мы оба думали, что нашему браку конец. Однажды ночью я легла спать, плача, как дура, и мне чертовски хотелось, чтобы рядом оказался мистер Фиддлхед и утешил меня. И вдруг он оказался рядом – стоял в дверях ванной и улыбался мне. – Она снова коснулась его плеча. А он накрыл ее руку своей.

– Боже, Ленна, и что же ты сделала?

– Заорала! Я не узнала его.

– Что ты хочешь сказать?

– Я хочу сказать, что он вырос! Мистер Фиддлхед, которого я придумала в детстве, был моим ровесником. Наверное, он рос вместе со мной. В этом есть смысл.

– Я присяду. Мне нужно сесть, потому что это самый странный день в моей жизни.

Фиддлхед вскочил и пододвинул мне свой стул. Я села, а он ушел смотреть с детьми телевизор. Я проводила его взглядом, а потом машинально взяла стакан Майкла и допила его молоко.

– Все, что ты рассказала, – правда?

Ленна подняла правую руку:

– Клянусь нашей дружбой.

– Этот прекрасный мужчина там – твоя давняя мечта?

Она вскинула голову:

– О-о-о, тебе он кажется прекрасным? В самом деле? Сказать по правде, мне его внешность кажется забавной. Я люблю его, как друга, но… – Она с виноватым видом посмотрела на дверь. – Мне никогда не хотелось выйти с ним куда-то или еще что-нибудь.

Но мне хотелось, и мы встречались. После первых нескольких свиданий, пожелай он этого, я бы отправилась с ним в Южный Бронкс охотиться на крыс. Как и следовало ожидать, я совершенно втюрилась в него. Форма мужской шеи может круто изменить вашу жизнь. От того, как он роется в карманах в поисках мелочи, могут холодеть руки и замирать сердце. Прикосновение к вашему локтю, расстегнутая пуговица на манжете – все это демоны, которых мужчина выпускает, даже не сознавая этого. И они незамедлительно овладевают нами. Этот мужчина мог добиться чего угодно. Я хотела оказаться достойной его присутствия в моей жизни и стать способной на что-то большее, чем представляла раньше.

Наверное, он тоже полюбил меня, но ничего такого не говорил. Только о том, что счастлив и хочет поделиться тем, что копил всю жизнь.

Зная, что рано или поздно ему придется уйти (куда – он никогда не говорил, а я удерживалась от расспросов), он словно отбросил всю осмотрительность. Но я до встречи с ним никогда ничего не отбрасывала, в том числе и осмотрительность. Я всегда внимательно изучала расписания, по утрам аккуратно заправляла постель и терпеть не могла немытой посуды в раковине. Моя жизнь в сорок лет была удобно ограниченной и упорядоченной. Делать что-то как попало или необдуманно – не в моем репертуаре, и я всегда косо смотрела на тех, кто так себя ведет.

Я поняла, что влюбилась и что ситуация вышла из-под контроля, в тот день, когда я научила его играть в ракетбол. Поиграв где-то с час, мы уселись на галерее и стали пить кока-колу. Он двумя пальцами смахнул пот со лба. На мое запястье упала горячая капля. Протянув руку, я быстро втерла ее в кожу. Он не заметил. Тогда я поняла, что должна отбросить всякие расчеты и просто следовать за ним, куда бы это меня ни занесло. В тот день я осознала, что пожертвую ради него всем, и в течение нескольких часов ходила, чувствуя себя чем-то вроде святой, религиозным фанатиком, сотканным из любви телом.

– Почему Майкл позволяет тебе жить там?

Он взял у меня из пачки сигарету. Курить он начал за неделю до того и полюбил это занятие. По его словам, почти так же, как пить. Совершенный ирландец.

– Не забывай, что это он бросил Ленну, а не наоборот. Вернувшись, он чуть ли не упал перед ней на колени. Пришлось. И вряд ли он мог возразить против моего пребывания там. Особенно узнав, кто я такой. Нет ли у тебя сливовых косточек?

– Вопрос номер два: ради всего святого, почему ты их ешь?

– Это просто: потому что сливы – любимые Леннины фрукты. В детстве она устраивала нам чай на двоих. Музыка Скотта Джоплина, воображаемый чай и настоящие сливы. Она ела фрукты, а косточки клала на мою тарелку. Вполне разумно.

Я поворошила его рыжие волосы; мне нравилось, как пальцы застревают в густых кудрях.

– Это отвратительно. Все равно что рабство! Как я дошла до того, что уже не так люблю свою лучшую подругу?

– Если ты любишь меня, должна любить и ее, Джульет, – ведь это она меня создала.

Я поцеловала его пальцы.

– Эту ее часть я люблю. Ты никогда не помышлял переехать ко мне?

Он поцеловал мне руку.

– Я бы с радостью помышлял об этом, но должен тебе сказать, вряд ли я останусь тут надолго. Если хочешь, я буду жить у тебя, пока, гм, мне не придется уйти.

Я выпрямилась:

– О чем ты говоришь?

Он поднес руку к моему лицу:

– Посмотри внимательно и увидишь.

Прошло какое-то время, прежде чем я обнаружила, что, глядя под определенным углом, я могу видеть прямо сквозь его руку. Она стала слегка прозрачной.

– Ленна снова счастлива. Старая история – когда ей плохо, я ей нужен, и она зовет меня. – Он пожал плечами. – А когда снова счастлива, я больше не нужен, и она меня отсылает. Не сознательно, но… Слушай, мы все знаем, что я ее маленькое чудовище Франкенштейна. Она может делать со мной, что хочет. Даже выдумать, что я люблю есть эти дерьмовые сливовые косточки.

– Это так несправедливо!

Вздохнув, он выпрямился и стал натягивать рубашку.

– Это несправедливо, но это жизнь, милая девочка. И ты знаешь, что мы ничего не можем поделать.

– Но мы можем! Мы кое-что можем.

Он сидел спиной ко мне. Мне вспомнился первый раз, когда я увидела его. Длинные рыжие волосы свешивались поверх воротника.

Не дождавшись продолжения, он обернулся и с улыбкой посмотрел на меня через плечо.