Княгиня Ничего-Не-Знаю (Княгиня Вера-Вики Оболенская) - Арсеньева Елена (читаемые книги читать txt) 📗
Одним из первых французов, искавших единомышленников, с которым сошлись Вики и Кирилл (Ники поначалу осторожничал и оставался не то что в стороне, но на позициях сугубо наблюдательных), был сорокашестилетний Жак Артюис – патрон Вики. Он ненавидел коммунистов и принадлежал к сугубо правым политикам. Он мечтал о Соединенных Штатах Европы, однако не мог принять компромисса Франции с расистским тоталитарным государством, каким являлась Германия. Артюис был не дешевый доктринер: капитан запаса, он немедленно пошел в армию после начала войны, командовал подразделением, которое вело бои вплоть до официального объявления перемирия, а потом так же тайно, как Макинский, пробрался из зоны Виши в Париж. С ним вернулся его друг, архитектор Роже-Сушер, жена которого, Жаклина, дружила и с Ивонн Артюис, и с Вики. Жаклина спустя много лет так вспоминала о своей русской подруге:
«Она все принимала от жизни – и боль, и радость; она каким-то глубоким чутьем угадывала, что ей уготовано судьбой, и то, какой ценой придется за это платить. Вики была безупречно честной перед собой, никогда не предавалась самообману в отношении своих чувств и поступков… Она слишком любила жизнь, чтобы не искать в ней смысла, и ее нередко преследовала мысль, что вдруг ей не удастся себя проявить. А когда проявила – это и выразилось в ее полном самопожертвовании».
В зоне Виши вместе с Артюисом и Роже-Сушером побывал и полковник Альфред Туни. Некогда маршал Петен был его кумиром, однако это было до подписания мира с Гитлером. Вопрос, участвовать в Сопротивлении или нет, для Туни не стоял. Он и другие военные первоначально делали ставку на вооруженное сопротивление, на создание военных отрядов. Через полгода они сплотились с группой Максима Блок-Маскара, в которой делался упор на сбор разведданных, что, конечно, было более реальной задачей, чем планируемая Артюисом военная помощь союзникам. Таким образом, сфера деятельности общей группы расширилась. И теперь она получила название О.С.М., от первых букв слов Organisation Civile et Militaire, Гражданская и Военная Организация. Название возникло практически случайно: пытаясь наладить связь с Лондоном через посла США во Франции (США тогда еще сохраняли нейтралитет, и посольство функционировало), составили телеграмму, под которой следовало поставить какое-то название. Но поскольку только что слились группы Артюиса (военные) и Блок-Маскара (гражданские лица), получалась именно что гражданская и военная организация. В те минуты отправители телеграммы вряд ли могли предположить, что аббревиатура О.С.М. войдет в историю Франции.
Главным помощником Жака Артюиса был тридцатилетний лейтенант французской армии, только что вернувшийся из плена, – Ролан Фаржон. Это был муж кузины Жаклины Роже-Сушер, человек живой, действенный, азартный, бесстрашный, редкостно обаятельный, общительный, блестящий танцор и спортсмен. По меткому выражению одного из сотоварищей, Ролан вступил в Сопротивление с той же легкостью, с какой вступил бы в спортивный клуб. Он жаждал риска в любой форме, в любом проявлении… Ролана в основном привлекала непрестанная игра с опасностью, сознание того, что он занимается нелегальной, запретной работой.
По роду своей деятельности в О.С.М. (поездки по стране и сбор разведданных) Ролан часто встречался с Вики, которая занималась систематизацией и обработкой всей полученной информации. Ролан был галантен, как истый француз, и воспринимал Вики как некий образ прекрасной дамы. К тому же она была княгиня, настоящая аристократка… а отец Ролана хоть и был сенатором, однако семья не принадлежала к знати. Республиканцы некогда толпами отправляли аристократов на гильотину, а все же преклонение перед знатью у них было в крови… Короче говоря, Ролан влюбился в Вики. И делал теперь все, чтобы проводить близ нее как можно больше времени.
Поскольку в кабаре «Монте-Кристо», куда так удачно пристроился на работу Кирилл Макинский, часто бывали офицеры вермахта и на лету удавалось поймать немало ценных сведений, Вики и Ролан (оба блистательные, неутомимые танцоры) сделались там завсегдатаями. И хоть Ролан втихомолку бесился, когда его даму приглашали немцы, он знал: между изощренными па и кокетливыми улыбками она не упустит случая с самым невинным видом вызнать хоть какие-то сведения, которые могут составить ценность для О.С.М., а значит, для де Голля, для союзного командования – для врагов гитлеровской Германии.
Вики прекрасно знала обо всем, что предпринималось в О.С.М., поскольку была генеральным секретарем организации и постоянно встречалась со связными и представителями подпольных групп. Ее феноменальная память пришлась как нельзя более кстати: она помнила все адреса, все явки, пароли, клички связных и их настоящие имена. Вики перепечатывала на машинке донесения, сравнивала сводки, снимала копии с секретных документов, с планов военных объектов, которые удавалось раздобыть… Ее ближайшей помощницей стала Софка Носович, а вскоре в О.С.М. вступил и Николай Оболенский. Вики скрывала от него свою работу, пока могла, ни за что не желая вовлекать мужа в опасную деятельность. Но он вступил в организацию через Кирилла Макинского, и Вики долго потом не могла простить Кирилла за то, что Ники теперь будет подвергаться опасности.
Оболенский был потрясен и разъярен: жена считает его какой-то дамской игрушкой, слабаком… думает, что она сильнее его! Больше всего его уязвляло то, что она и в самом деле оказалась сильнее… Однако у Ники хватило ума понять, что сейчас его мужской шовинизм и амбиции надо спрятать в карман, что личная обида на жену не должна вредить делу. К тому же он в глубине души понимал, что у Вики были основания ему не доверять. Эти основания звались милыми именами, они щебетали, они названивали Оболенским по телефону, они хихикали, подстерегали красавчика Ники в самых неожиданных местах… Теперь эти прелестные крошки с их навязчивостью могли оказаться опасными не только для Николая, но и для всей организации. И для Вики, для Вики!
Странные существа – мужчины. Это навязшая в зубах банальность, конечно, но… это прописная истина, это аксиома. Супружеская верность до войны казалась Ники предрассудком, глупостью и обузой, от которой он избавлялся весьма ретиво. На чувства жены ему было наплевать. Но стоило теперь ему вообразить, что его легкомыслие или ненужная болтливость могут обернуться бедой для Вики, как он превратился в самого верного, самого преданного и… самого ревнивого из мужей.
Ну что ж, ему было к кому ревновать: рядом с Вики находились самые что ни на есть отважные и сильные мужчины, рыцари Резистанса. Другое дело, что все они были для нее только друзья: и Кирилл Макинский, и Ролан Фаржон, и Максим Блок-Маскар, и Мишель Пасто, начальник штаба Альфреда Туни (Мишель прибыл из Эфиопии, где сражался против итальянских оккупантов, и имел ценнейший опыт подпольной деятельности, что придавало ему особый романтический ореол), и адъютант Туни Даниэль Галлуа, и «полковник Реми», вернее, Жильбер Рено, который прибыл из Лондона с инструкциями от самого де Голля… Чисто мужское соперничество пробудило в Николае Оболенском остроту ума и страсть к риску. Он поступил переводчиком в немецкую строительную организацию ТОДТа, руководившую сооружением знаменитого Атлантического вала – системы укреплений, которыми гитлеровцы надеялись остановить будущую высадку союзников. Отчего-то никому из его начальства и в голову не приходило, что русский князь, некогда бежавший из большевистской России, может быть антифашистом и резистантом. Николай жил среди пленных, которые строили вал, переводил им распоряжения немецких надзирателей, а от пленных получал информацию о строительстве.
Однажды ему необыкновенно повезло. Он сдружился с маляром по фамилии Дюшез, который ремонтировал помещения конторы ТОДТа, осторожно раскрыл ему свою истинную деятельность и сказал, что пытается подобраться к плану всей системы Атлантического вала. Конечно, в таких случаях всегда существовал риск провала, однако должна же была О.С.М. расширяться! И вот однажды Дюшез оказался в комнате, где находилась копия плана. Дюшез схватил чертеж, свернул его и спрятал в камин. И продолжил ремонт. Конечно, хватившись пропажи, немцы обыскали его, но в каминную трубу заглянуть не додумались. Повезло еще в том, что военные строители панически боялись гестапо и расследования, которое непременно было бы устроено – со всеми вытекающими последствиями для них, прохлопавших план ушами. Тревогу решили не поднимать, таинственную пропажу плана замолчали. Закончив ремонт, Дюшез в обрезках обоев вынес драгоценный чертеж и передал его Оболенскому, а вскоре полковник Реми доставил план в Лондон. Вот так и получилось, что генеральный штаб союзных войск за два года до высадки имел подробнейший план тех укреплений, которые им предстояло штурмовать!
