Отцы - Панюшкин Валерий Валерьевич (книги регистрация онлайн бесплатно .TXT) 📗
– Варя, – спрашивал я, – зачем же эти звери выходят выступать на публику, если они ничего не умеют – ни крутить сальто, ни танцевать?
– Они выходят, папочка, чтобы их пожалели, – с этими словами ты обнимала игрушечного медведя и гладила его по голове. – Когда медведь не смог танцевать и пошел домой, ему было очень больно идти по асфальту.
– Варя, прекрати давить из меня слезу. Расскажи лучше про удава.
Рассказ про удава ты исполняла таинственным шепотом:
– Я держала в руках живого удава.
– Удав тоже был ободранный и ничего не умел делать?
– Нет! – шептала ты. – Удав был огромный и сильный. И он очень хорошо умел… – драматическая пауза, – кусать всех своими острыми зубами!
– Почему же он тебя не укусил?
– Ему сделали укол. – С таинственного шепота ты переходила вдруг на небрежный бытовой тон, каким даются обычно пояснения бабушке об общем принципе работы кофемолки или мясорубки или о правилах пользования горшком: – Ну ему просто сделали специальный укол в голову, чтоб он не укусил меня и я могла подержать его в руках.
– В голову? Жалко удава-то!
– Нет, – в твоем голосе звучало восхищение, – удава никогда не жалко.
Я выслушал, наверное, тысячу твоих рассказов про цирк. И тысячу раз пересказал их, управляя велосипедом. Тебе ведь скучно было просто так болтаться в детском кресле, притороченном к багажнику. Чтобы ты не скучала, я рассказывал, что в цирке было много ободранных и несчастных зверей, они ничего не умели делать и поэтому ты их жалела. Не жалела только удава, удава любила, удав был настолько прекрасен и отчаянно смел, что ему даже пришлось сделать укол в голову.
Мы ехали по узкому мостику над речкой. Ты говорила:
– Папа, если мы упадем, нас не будет жалко! – Это было утверждение.
Сейчас, когда я пишу эти строки, я думаю: вот интересно, автора этих строк жалко? Или ему сделали укол в голову?
7
Каждое утро сразу после катания на велосипеде, а то и прямо после завтрака мы смотрели мультики, и мультики были – ритуальная вещь. Во всяком случае, их следовало смотреть, пока няня или мама не решат волюнтаристски, что хватит, дескать, девочке портить глаза. Ты лежала на диване с задумчивым выражением лица и смотрела один и тот же мультик раз по сто. Когда мультик заканчивался, ты перематывала его на начало (представляешь, тогда еще у нас был кассетный видеомагнитофон), ложилась на диван вверх ногами и смотрела мультик снова, но так, что персонажи с твоей точки зрения двигались по экрану вниз головой. Я не знаю, зачем ты так делала.
Ты быстро освоила видеомагнитофон. Освоение началось с того, что ты запихнула в магнитофон десертную ложку, и магнитофонные слесари в соответствующей ремонтной мастерской очень смеялись и передавали тебе привет. Едва научившись включать магнитофон и выключать, ты стала осваивать проматывание страшных эпизодов. Страшными эпизодами ты считала вовсе не те, когда герою угрожает опасность, а те, когда кто-нибудь на кого-нибудь повышал голос. Ты регулярно проматывала сцену в мультике «Шрек», где зеленый великан кричит на ослика. Кричащего людоеда в мультике «Волшебник Изумрудного города» ты тоже проматывала. Однажды, когда ты совсем что-то расшалилась, разлила по кровати вишневый сок, выкинула в окно кошку (с первого этажа) и ударила дедушку по голове настоящим молотком для забивания гвоздей, я прикрикнул на тебя. Потом пару недель ты со мной не разговаривала и вообще не замечала меня. И только сейчас я понял, что это ты промотала меня на хай-спиде, как проматывала орущего Шрека. Теперь я знаю, что на тебя нельзя повышать голос, во всяком случае мне.
Освоив быструю перемотку, ты принялась, наоборот, осваивать перемотку медленную. Ты держала в руках пульт и кадр за кадром цедила особо полюбившиеся эпизоды. Только (помнишь?) любимые твои эпизоды не были связаны с каким-нибудь выходом прекрасной принцессы замуж или с балом Золушки. От такой рыжей шпаны, какой ты была в то время, не дождаться было девчачьей сентиментальности!
В американском мультфильме «Спящая красавица» почти в самом финале злая колдунья превращается в огромного черного дракона, а юный принц бросает меч ему в сердце. Вот этот, собственно, эпизод ты и цедила помаленьку, кадр за кадром, как особое лакомство. Медленно-медленно дракон поднимался в полный рост, медленно-медленно летел меч. Я спрашивал:
– Варя, тебе нравится, как убивают дракона?
– Нет, конечно, – отвечала ты. – Мне нравится дракон.
В мультике «Шрек» точно так же кадр за кадром ты длила эпизод, где розовый дракон-девочка сидит на берегу болота и плачет горючими слезами от несчастной любви к болтливому ослику.
– Тебе нравятся слезы, любовь или опять дракон?
– Мне нравится девочка-дракон. Ее бросил ослик. Я тоже девочка-дракон. Не оставляй меня тут в телевизионной комнате одну. Посмотри со мной мультик.
А я, как осел последний, шел на работу!
Однажды у тебя появился новый какой-то голливудский мультик про кротов. Кроты были очень милые, с ними происходили разные романтические и экзистенциальные страсти. Но кроме кротов в мультике была еще белая кошка. Как-то раз в выходные мы поехали с тобой в магазин, и там, в магазине, ты увидела белую игрушечную кошку, довольно некрасивую. И сразу попросила эту кошку тебе купить. Мы с мамой убедили тебя, что кошку покупать не нужно, ибо она некрасивая и у нее глупое лицо. Ты вроде как согласилась, но вечером, укладываясь спать, сказала мне:
– Папа, ты не понял, какая это кошка. Ну и что, что у нее глупое лицо.
Тут до меня дошло, что всякого мультяшного персонажа ты воспринимала как родного, а если встречаешь кого-нибудь родного в магазине, то нельзя же его не купить и не привезти домой.
Я поехал в магазин. Белой кошки больше в магазине не было.
В этом же самом мультике про кротов действует еще орава веселых и хамоватых мух под руководством наиболее веселой и хамоватой мухи. И когда несчастная кротовая семья попадает в расставленные людьми ловушки, мухи решают атаковать людей и кротов спасти. Перед началом атаки предводитель мух взбирается на не помню какое возвышение и обращается к товарищам своим с речью, пародирующей речь Ленина из фильмов об Октябрьской революции. Брат Вася заметил, что главный мух действительно похож на Ленина, и ты спросила, кто такой Ленин. Мы не стали отвечать, ни я, ни мама, ни Вася. Нам как-то довольно сложно было корректно объяснить трехлетней девочке, кто такой Ленин. Тогда ты спросила у бабушки с дедушкой.
Вечером я укладывал тебя спать, и ты сказала:
– А я знаю, кто такой Ленин.
– Ну кто?
– Это такой человек. Дедушка говорит, что Ленин прогнал короля. А бабушка говорит, что он сидит в новой норке и никогда оттуда не выйдет.
Надо признать, бабушка и дедушка нашли-таки корректное объяснение для трехлетней девочки. Четкое и без истерики.
8
Сама же ты редко снисходила до объяснений, которые удовлетворили бы взрослого.
– Варя, почему ты так любишь змей?
– Потому что я змеючница.
– А почему ты змеючница?
– Потому что я девочка-змея.
– Ты всегда была девочкой-змеей или ты стала девочкой-змеей?
– Стала. Я стала девочкой-змеей, когда влюбилась в Нага и Нагайну из мультика про Рикки-Тики-Тави.
Глупо, конечно, было спрашивать, почему ты влюбилась в Нага и Нагайну, но я все равно спрашивал. Ты некоторое время молчала и смотрела на меня с сожалением:
– Просто влюбилась, и все. Ты же влюбился в маму? Да?
– Да, – отвечал я, понимая, что попался в наипростейшую ловушку.
– Почему? – Ты торжествовала риторическую победу.
Надо было просто принимать твою любовь к змеям как данность. Бабушка и дедушка ровно так и относились к внучкиной серпентофилии. И как-то раз бабушка с дедушкой повели тебя в серпентарий. Это был, конечно, подкуп. Под предлогом похода в серпентарий бабушка и дедушка легко сумели завлечь тебя к себе в гости и даже заставили тебя бывать послушной минут по двадцать подряд под лозунгами типа: «Варя, отпусти кота, он не любит качаться на хвосте. Отпусти, а то не пойдешь в серпентарий». Ради серпентария ты съела суп, овощи и еще что-то отличное от шоколадной диеты, которой строго тогда придерживалась. Ради серпентария ты даже причесалась, чего вообще-то не делала, объясняя свою нелюбовь к расческе солидарностью со мной: «Папа не причесывается никогда, и я не буду».
