Любовь не ждет - Линдсей Джоанна (читаем книги онлайн .TXT) 📗
Она больше не стояла на пороге с надеждой в душе и слезами на глазах. Она перестала читать письма Фрэнка и делать приписки к письмам Роуз. В то время ей было лет девять десять, Тиффани точно не помнила. После этого она только притворялась, будто читает его письма, чтобы мать не догадалась, как болезненно она воспринимает пренебрежение отца. Это был единственный способ защититься от чего то, что так сильно ранило. Она постаралась в своем сознании задвинуть Фрэнка подальше, словно его не существует — пока не получила письмо от одного из братьев, где упоминался отец и откуда следовало, как сильно мальчики его любят. Когда она дочитала письмо до конца, по ее лицу ручьем катились слезы.
Братья не догадывались, что она чувствует. Приезжая в гости, они всегда говорили об отце. Они явно любили его. Почему бы и нет, ведь он не бросил их, как бросил ее? Они просто не замечали, что Тиффани не слушает их или пытается перевести разговор на менее болезненную тему. Она терпеть не могла время, когда им надо было уезжать, возвращаясь к отцу. С ними было так весело: играть, кататься верхом в парке, поддразнивать друг друга. Словно они были настоящей семьей. Их отъезд всегда доказывал обратное.
— Ты ненавидишь его, мама?
— Это слишком сильное слово. У твоего отца невыносимый характер. Упрямый, бесцеремонный, самоуверенный. Полагаю, это проистекает из того, что он построил свою империю собственными руками, из ничего. Он постоянно конфликтовал с соседями. Порой мне казалось, что он наслаждается этой войной. Бывали дни, когда я побаивалась покидать ранчо. Но он только смеялся, советуя не забивать свою хорошенькую головку подобными мыслями. Ты не представляешь, как это меня бесило. Я так злилась, что могла поскакать к Каллаханам и перестрелять их всех. Возможно, я так и сделала бы, если бы умела стрелять. Нет, я не возненавидела его, просто больше не смогла с ним жить.
— И ты не собираешься говорить мне почему, верно?
— Я ведь…
— Он обманул тебя, да? — догадалась Тиффани.
— Тиффани!
— Просто скажи «да». Это единственное, что имеет смысл.
— Мы всего лишь два человека, которые больше не могли жить под одной крышей. Я достаточно любила Фрэнка, чтобы покинуть его, предоставив возможность найти себе кого-нибудь более подходящего.
Это было неожиданное признание, вырвавшееся у Роуз на одном дыхании с попытками доказать противоположное. Может, все дело в том, что она слишком любила мужа? Что такого ужасного в правде, что заставляет Роуз придумывать отговорки, не имеющие никакого отношения к реальности?
Тиффани позволила себе еще одну догадку.
— А может, ты сама нашла кого то другого, но это не сработало?
— Тиффани, перестань. Никакого другого мужчины не было. И другой женщины тоже. Была семейная драма и до сих пор остается. Зачем ты заставляешь меня переживать ее заново?
Роуз знала, что сказать, чтобы вынудить свою дочь отступить. Тиффани так и сделала. Она обожала мать. Но слишком долго жила с обидой в душе, уверенная, что отец бросил их обеих. И теперь, когда ей предстояло встретиться с ним, она опасалась, что на ранчо обида выплеснется в обвинения. Может, мать и не ненавидит Фрэнка Уоррена, но относительно себя Тиффани точно знала: чувство, которое испытывает к отцу, — ненависть. Оно было слишком сильным, чтобы быть чем-нибудь другим.
О боже, ей удалось сковать свое сердце льдом, притворяясь, что ей безразлично пренебрежение отца. Но теперь вся боль внезапно вернулась, накапливаясь в груди, и Тиффани снова почувствовала себя маленькой девочкой, стоящей у двери и глядящей вслед пустой карете.
— Извини, — сказала она матери. — Вообще то я надеялась, что ты сможешь назвать причину не ненавидеть собственного отца, но, видимо, напрасно. Я поеду в Монтану, чтобы сдержать обещание, которое ты дала, но хочу встречи с Фрэнком даже меньше, чем ты.
Ее спокойный тон подсказал Роуз, что это не просто эмоциональное заявление.
— Каллахан может ухаживать за мной в городе, — после короткой паузы сказала Тиффани. — Мне незачем оставаться на отцовском ранчо.
— А как отнесутся Каллаханы к тому, что ты в ссоре со своим отцом? Не слишком убедительное свидетельство, что со старой враждой покончено, тебе не кажется?
— Ладно, — ворчливо отозвалась Тиффани. — Придется потерпеть.
Роуз рассмеялась.
— Детка, не забывай о своем воспитании. Ты должна быть вежливой и любезной. А теперь давай сменим эту чертову тему, — добавила она тоже не слишком изящно. — Ешь свою рыбу. Возможно, ты не скоро ее увидишь. На ранчо едят только говядину.
Тиффани кивнула, подавив досаду. Она так и не узнала, почему ее родители расстались. Но если мать не хочет говорить, может, отец расскажет…
Глава 3
— А я была уверена, что привыкла к путешествиям, — раздраженно заметила Анна, обращаясь к Тиффани. — Вашей матушке следовало предупредить, что этот хваленый пульмановский вагон, который она наняла, не довезет нас до места.
Тиффани усмехнулась, глядя на свою горничную через столик вагона ресторана.
— Мама избаловала нас пульмановским вагоном. Но большинство людей путешествуют по стране именно так.
Анна Уэстон служила у нее горничной уже четыре года. Белокурая, кареглазая, она была всего лишь на пять лет старше Тиффани, хотя невинная внешность внушала иллюзию, что она намного моложе. В свои двадцать три года она была куда лучше приспособлена к жизни, чем большинство женщин, вынужденных зарабатывать себе на хлеб. В дополнение к тому, что она была весьма начитана и обладала красивым почерком, один из братьев научил ее клеить обои, от отца она научилась чинить мебель, а от матери — играть на четырех музыкальных инструментах. Агентство, приславшее Анну к Уорренам, предложило ей еще две вакансии: гувернантки и учительницы. Так что Анна могла выбирать место работы.
Ничего этого Тиффани не знала, пока Анна не прослужила у них некоторое время. Она не знала, что Анна чуть не отклонила их предложение, потому что Тиффани рассмешила ее во время собеседования. Не то чтобы у Анны отсутствовало чувство юмора, просто она не считала нужным обнаруживать его перед нанимателем. Но, будучи практичной, она в конечном итоге выбрала работу в доме Уорренов, потому что та оплачивалась существенно лучше, чем в других вариантах, которые у нее имелись. Анна так гордилась своим профессионализмом, что отказывалась называть Тиффани иначе, как мисс Тиффани. Правда, это не мешало Тиффани предпринимать попытки пробиться сквозь чопорные манеры своей горничной. Она не видела причин, почему они с Анной не могут быть подругами, и порой казалось, что ее усилия не напрасны.
Хотя Анна не считала себя подругой Тиффани, она была преданна ей всей душой и оберегала от любых посягательств, что делало ее отличной дуэньей. Стоило мужчине хотя бы искоса взглянуть на Тиффани, как Анна осаживала его свирепым взглядом. И к счастью, она имела склонность к приключениям — точнее, была склонна, пока они не покинули Чикаго. Она согласилась отправиться на «Дикий Запад», потому что ей всегда хотелось повидать свет. Тиффани тоже хотелось путешествовать. Как любой другой девушке ее возраста, ей хотелось совершить большой тур по Европе или хотя бы съездить к подруге Марджори в Ньюпорт, где она провела значительную часть прошлого лета. Но Тиффани определенно не хотела ехать в Монтану, куда еще не дошла цивилизация.
— Сиденья в этом поезде не такие уж неудобные, просто не настолько мягкие, как в пульмановском вагоне. По крайней мере в вагоне ресторане, — заметила Тиффани.
Выражение лица Анны стало еще кислее, подсказав, что дело не в сиденьях. Впрочем, Тиффани и так это знала. Настоящая причина недовольства Анны заключалась в том, что поезд был переполнен и в пассажирских вагонах стояли духота и вонь, вызванные таким скоплением человеческих тел в тесном пространстве. Сиденья, рассчитанные на двух трех человек, занимали четверо или пятеро, включая детей и плачущих младенцев. Тиффани и сама жаловалась бы на неудобства, не опереди ее Анна. Какой контраст по сравнению с роскошным пульмановским вагоном, находившимся в их полном распоряжении, словно они едут в небольшой гостиной!
