Заметки пожилого человека - Сатановский Евгений Янович (читать книги .TXT) 📗
Как высказался один из лидеров грузинских националистов 90-х, руками которых в этой стране была развязана гражданская война, по результатам которой она в итоге развалилась, насчёт того, что «демократия – это не лобио кушать»? А ведь религия (неважно, настоящая или только игра в религию) ещё менее терпима ко всему чужому, чем политика. Она возникла за много тысячелетий до неё, на протяжении человеческой истории политику определяла и по сей день ответственна за моря крови – в том числе на Ближнем Востоке. Беспомощные заклинания насчёт того, что в основе преступлений «Аль-Каиды», «Исламского государства» и прочих группировок такого рода лежит не ислам, а не пойми что, не имеют с истиной ничего общего. Люди верят и поэтому готовы убивать. Неверными для них становятся все, кто не с ними, в том числе мусульмане. Жажда власти и наживы, садизм и авантюризм, комплекс неполноценности и стремление к власти там тоже присутствуют. Куда же без них? Но от религиозных компонентов их идеологии никуда не деться. Внешне же заметны только они – особенно для дилетантов.
Для исламистов-радикалов шииты и светские сунниты, йезиды и христиане, евреи и буддисты, приверженцы индуизма, синтоизма и прочих вероисповеданий идолопоклонники. Всех их Г-дь требует убить или обратить в рабство. А если в Коране написано иначе – это проблема тех, кто понимает его отличным от истинно верующих образом, за что еретиков тоже нужно убить. Как насчёт чувств верующих? Или у исламистов их нет? Так ведь они не только убивают, но и сами идут на смерть, так что с чувствами там ого-го! Распространённые в современном джихадизме теракты самоубийц – проявление такого накала религиозных чувств, на которые мало кто из приверженцев других религий в наше время способен. И что, закон о защите чувств верующих их тоже защищает? А если нет – почему? Да, кстати, как насчёт защиты чувств людей неверующих? Или они и их чувства государство не волнуют? При этом вопрос, сколько в России людей не просто полагающих себя причастными к той или иной религии (в том числе по наследству от предков, иногда весьма отдалённых), а практикующих верующих (даже если не разбираться в том, что это на самом деле значит), крайне любопытен.
Степени религиозности тут могут быть очень разные. От строгого соблюдения всех (или почти всех) прописанных религией правил (их очень много) без особого фанатизма (у всех религий он в той или иной мере есть, со времён Античности и Средневековья, когда о религиозной терпимости никто не слыхал, в отличие от джихада, крестовых походов и прочих развлечений в стиле «завоюй, ограбь, перебей и обрати в рабство») до посещения храма раз-два в год. Причём с двойными, тройными и десятерными стандартами. Поскольку «косящих» под людей религиозных в России, судя по личному опыту автора, куда больше, чем тех, для кого религия (не говоря о вере в Б-га, которая отнюдь не обязательно совпадает с традиционной обрядностью) есть неотъемлемая часть жизни. А уж среди тех, кто делает на религиозной теме политическую карьеру… Тут поневоле вспоминается пара депутатов от партии власти: популярная одно время блондинка, удачно встроившаяся в тему Крыма, с её неотличимой от психической девиации страстью к последнему императору, и хулиганистый рыжий питерец, любивший демонстрировать майку с надписью «Православие или смерть».
Сам лозунг, который этот пламенный до изумления приверженец либеральной демократии и евангелического христианства, открывший в себе неистребимую тягу к православию и руководству страны, демонстрировал первоначально исключительно на городском уровне, был признан судом экстремистским и за перепосты фотографии политика с этими словами на груди тех, кто общественность ставил в известность о наличии в Государственной думе сего нетривиального человека, судили и приговаривали. Но его самого никто пальцем не тронул. Хотя вот уж кто прошёлся смазным сапогом по душам… Одна только акция протеста против передачи церкви Исаакиевского собора, в защиту которой он собрал и вывел на улицы крестный ход, не одну тысячу людей вытащила из дома. То есть сделала то, чего никакой оппозиции сделать не удавалось, как она ни старалась, обеспечив власть искренними врагами надолго. Тут есть несколько вариантов неприкосновенности описанного персонажа. Первый: нет у неверующих чувств и обращать на них внимание нечего. Второй: какие бы у них чувства ни были, это идёт от советского прошлого и используют этих людей исключительно враги России. Многое объясняет.
Может ли русский человек (вариант: российский гражданин) выступать против передачи церкви музея или строительства в единственном на всю округу парке собора (зачастую с кварталом элитного жилья и стоянкой по соседству)? А где его, собор, строить? На пустыре, что ли? Понятно, что или американцы спровоцировали народ через сетевые технологии, или недотоптанная интеллигенция дурит головы, или евреи. Кто ещё? Или все они, вместе взятые. Кругом враги, внутренние хуже внешних, и нет на них управы. Отчего периодически возникает тема того, что стране необходима идеология, притом, что мало кто из тех, кто на эту тему с умным видом высказывается, понимает, что именно имеет в виду. А может, вообще никто. Брякни и посмотри на реакцию. Проскочит – развивай, с максимальными выгодами. Нет, так и суда нет. Мало ли кто что кому и где говорит. Главное, чтоб чувства верующих не нарушались. Хотя вопросы есть – и немаленькие. Один из них, ключевой для РПЦ, был обозначен владыкой Тихоном, любимым прессой за приятную внешность и лёгкость слога. Хотя тему быстро заглушили и развить её по-настоящему начальство не дало. Уж очень тогда б страна выглядела странно – в том числе извне.
Касается этот вопрос того, было убийство бывшего императора Николая II ритуальным или нет? Убили его хасиды (говоря попросту – евреи) и хранилась его забальзамированная голова в кабинете у Ленина год? Сказано было публично, под телекамеры, со ссылкой на то, что «большинство епископов в это верит» (из соответствующей внутрицерковной комиссии). Не просто версия в стиле Фоменко и Носовского, а обозначение страшноватого, но вполне вероятного пути эволюции страны в эпоху не прошлую, а позапрошлую. Действительно, есть с 30-х годов прошлого столетия такая версия, над укоренением которой немало поработали нацисты. Провести соответствующий судебный процесс они не успели: Третий рейх был разгромлен, Берлин взят, а обсуждать это на Нюрнбергском процессе им было не с руки. Но в белогвардейской эмиграции эта тема широко обсуждалась, имела приверженцев и, как видим, укоренилась в верхушке нынешнего православного российского клира. Да и чего ж ей было не укорениться? Раскол русского народа и православия, ставший следствием революции и гражданской войны, успешно преодолевается? Преодолевается. Ну и чего от этого было ещё ждать? Интернационализма и религиозной терпимости, что ли?
Что называется, два раза поперёк хребта, туда и обратно. Опять же, расстрелян-то был не император, который отрёкся (оставим в стороне последствия этого не только для него и его семьи, но для страны в целом), но рядовой гражданин Романов. Который в этом качестве мог претендовать на статус мученика не более, чем несколько миллионов подданных Российской империи, которые погибли из-за его решения, иногда страшной смертью. Причём рассказы насчёт того, что отречения на деле не было и подпись там не та, опровергаются убедительно, многократно и неопровержимо. Так что процессы, которые в 90-е на волне эйфории от того, что советской власти больше нет (притом что покончила она самоубийством, когда бывшие члены Политбюро решили выкроить себе по стране, кому какая досталась), были проведены для канонизации его фигуры (не без споров и активного сопротивления в РПЦ), вполне могли оказаться нелегитимны. Фигура не та. А если убийство было ритуальным… Ответ на вопрос, как закрыть процессуальный косяк с темой царя-мученика, лежал на поверхности. Его со всей бесхитростностью и дали. Благо, ни люди, ни организация, которые проводили обсуждение в царские, советские и нынешние времена, особой открытостью не отличались.
