Неискренне ваш - Куликова Галина (электронные книги бесплатно .TXT) 📗
– Вот этот цветок? – не поверил Варжик.
– Этот, – застеснялась Саша. Ни летнее солнце, ни удобрения, ни полив «по науке» не смогли вернуть фиалке радость жизни. По этому поводу Саша на нее очень сердилась. – И еще я возьму плюшевого зайца.
Заяц сидел на столе возле карандашницы, демонстрируя философское отношение к жизни – одно ухо у него было оптимистично поднято, другое понуро повисло.
– Заяц – ваш тотем? – спросил Варжик и схватил зверя за лапу. – Ладно, берите растение и двигайте за мной.
Он сам открыл кабинет, в который после громкого увольнения предыдущего его владельца уже несколько месяцев никто не заглядывал, и показательно водрузил зайца на большой полированный стол. Саша, готовившаяся испытать приступ восторга, почему-то ничего не почувствовала.
– Ух ты, – на всякий случай сказала она, пристроив фиалку. – Я вам очень благодарна, Андрей Аркадьевич.
– Себя благодарите, свои таланты, – Варжик посмотрел на нее внимательно, и Саша в который уже раз подумала, что он периодически прикидывает, не приударить ли за ней, но потом отказывается от этой мысли.
Оставалось надеяться, что благоразумие и дальше будет побеждать все эти внезапные порывы. Тем более что о преданности Варжика законной супруге ходили легенды. Он был женат на польке, в которую влюбился еще в юности, а предложение сделал лишь спустя пятнадцать лет. Возраст соскоблил позолоту с внешности его жены, но невероятный шарм и умение привлекать к себе внимание все еще оставались при ней. На корпоративных вечеринках многие мужчины не сводили с нее глаз.
– Если вы не возражаете, остальные вещи я перенесу сюда завтра. Когда приказ будет подписан, тогда уж…
– Экая вы, оказывается, буквоедка, Александра. Но ключи – у вас. Захочется полюбоваться новым видом из окна – можете заходить и сидеть тут хоть весь день.
– Вряд ли вы разрешите мне целый день считать ворон, – улыбнулась Саша.
Когда Варжик ушел, она еще раз огляделась по сторонам и, бодрясь, подмигнула зайцу.
– Интересно, почему я не скачу от радости? – обратилась она к нему с вопросом. – Так ждала, так надеялась, мечтала, можно сказать. И вот я тут, и – ничего. Это Горохов во всем виноват. Если бы он не обрушился на меня со своим младенцем, я бы от восторга уже до люстры допрыгнула. Боже мой, – вице-президент, в мои-то годы!
Заяц скептически смотрел на нее.
– Ну, почти вице-президент, – недовольно поправилась Саша. – Одной ногой вице-президент. Нет, это плохое сравнение. Одной ногой бывают в могиле, а тут речь о высокой должности. Фу, как странно у меня на душе, как муторно.
Она подергала себя за воротник, словно он мешал ей дышать. «Все-таки нужно дождаться приказа, а потом уж ликовать», – подумала она, хотя и сомневалась в том, что примется ликовать при виде документа с подписями и печатью. Завтрашнее утро покажет. Возможно, завтра робко примеренная новая должность сядет на нее как влитая.
Саша отправилась в свой пластиковый закуток, по дороге то и дело останавливаясь переброситься парой слов с сослуживцами, которым не терпелось выспросить у нее все подробности нового назначения.
– Я еще ни в чем не уверена, – отбивалась она от поздравлений.
– Но Варжик дал вам ключи от кабинета, – наставила на нее указательный палец заместительница главного бухгалтера. – И все знают, что его слово – это все равно что золотое яичко курочки Рябы, его ничем не испортить.
– У сказки про Рябу плохой конец, – напомнила Саша и, не сдержавшись, раздосадованно воскликнула: – Марья Прохоровна, я не то чтобы суеверна, но…
Договорить она не успела. Бухгалтерша с неожиданной силой схватила ее за запястье и, расширив глаза, впилась взглядом в кого-то за Сашиной спиной. Этот кто-то шел по проходу, отчетливо поскрипывая ботинками.
– Боже мой, он! – прошипела Марья Прохоровна Саше в лицо и тут же отступила, заулыбалась и заискрилась, как шар из фольги, в который ударил свет прожектора.
– Кто? – тупо спросила Саша и хотела было обернуться, но бухгалтерша не дала ей такой возможности.
Она цапнула собеседницу за другую руку, причем гораздо больнее, чем раньше, и дернула на себя.
– Делайте вид, что мы просто разговариваем друг с другом, – выдохнула она. И тут же загарцевала на месте, сверкая очами.
Саша, которая чуть не повалилась на пол, когда Марья Прохоровна применила свою недюжинную силу, даже возмутиться не успела. Краем глаза она все-таки успела заметить, кто так взбудоражил бухгалтершу.
Ну, теперь понятно. Тарханов! Муж Гламурной воблы Маргариты. Этот тип здесь не работал, но появлялся регулярно, чуть ли не каждый день. К нему все привыкли, как к кофейному автомату в коридоре. То он привозил жену на службу, то встречал после службы, а иной раз являлся просто так, порадовать ее коробкой засахаренных апельсиновых долек или букетиком ромашек. Он был примерным и любящим мужем и не стеснялся проявлять чувства. Женская половина коллектива сходила по нему с ума. Тарханов был из тех типов, которым все дано от рождения – смазливая морда, рост, породистая осанка… Хотя над бицепсами, наверное, он трудился сам. Ну и, конечно, сам решал, сколько дней ему не бриться, чтобы выглядеть неотразимым мачо.
Саша никогда мужа Гламурной воблы пристально не разглядывала, и уж точно не стала бы вцепляться в какого-нибудь сотрудника, как оголодавший кот в авоську с рыбой, если бы тот вдруг заговорил с ней. Тарханов иной раз из вежливости действительно заговаривал с дамами, отпуская скупые и оттого особенно сладкие комплименты. Шептались, что его голос обволакивает, как озерный туман, и действует подобно наркотику. Вероятно, Марья Прохоровна прежде уже бывала одурманена этим типом, потому и вела себя сейчас как душевнобольная.
Когда Тарханов поравнялся с ней, она странно вывернула голову и сдобным басом сказала:
– Здра-а-а-авствуйте!
Саша хотела было ретироваться, но бухгалтерша держала ее за пуговицу и тянула на себя изо всех сил. Вероятно, ей нужен был благовидный предлог, чтобы оставаться на месте и пожирать глазами своего кумира. Между тем пуговица хрумкнула и отвалилась. Описав крутую дугу, она приземлилась на пол и сделала два веселых прыжка. Саша бросилась ее догонять и пропустила тот момент, когда Тарханов обратил к Марье Прохоровне суровое и прекрасное лицо.
– А! – воскликнул он. – Это вы, Марья-искусница.
«Искусница? – пронеслось в голове у Саши, которая страшно рассердилась на бухгалтершу за то, что та выдрала из ее блузки не только пуговицу, но и клок ткани. – Интересно, чем она его поразила? Нечеловечески ловким подсчетом купюр?»
– Ну, вы сегодня просто… – Тарханов пропустил пару вздохов. – Просто нет слов.
В его голосе было столько напористой искренности, что Сашины лопатки удивленно сдвинулись под пиджаком. Ничего себе, дамский угодник. Кажется, он наслаждается впечатлением, которое производит на женщин. Она выпрямилась, рассчитывая увидеть выражение его лица, но опоздала: Тарханов уже прошел мимо, насытив воздух афродизиаками.
Марья Прохоровна выглядела так, будто в нее ударила молния.
– В общем, я пойду, – сказала Саша, демонстративно подбросив пуговицу на ладони. Она думала, что бухгалтерше станет стыдно.
С таким же успехом можно было взывать к совести фонтанчика с питьевой водой. В глазах Марьи Прохоровны застыло животное обожание. На Сашу она больше не смотрела и вообще ни на что не обращала внимания, глядя стеклянным взором в одной ей ведомую даль. Судя по всему, она переваривала короткую беседу с Тархановым, чтобы навсегда запечатлеть ее в памяти.
Уже на пути к своему рабочему столу Саша услышала бойкий голосок Гламурной воблы, которая что-то выговаривала супругу. Легко было представить Маргариту маленькой девочкой, капризами доводившей маму с папой до экстаза. Этот требовательный тон стал такой же неотъемлемой частью ее образа, как идеально выточенные ноги. «Любовь – странная штука, – подумала Саша. – На мой вкус, Маргарита заслуживает классического подкаблучника, задохлика и нытика. Так нет же, ей удалось отловить редчайший экземпляр и выдрессировать его на зависть окружающим».
