Мой брат якудза - Раз Яков (читать книги онлайн бесплатно полностью без сокращений txt) 📗
От его болезненного смеха знобит.
После этого прошло еще три месяца молчания.
И вот однажды в мой университетский кабинет звонит Миоко, подруга Тецуя: «Сэнсэй, Тецуя ждет вас в изакая „Хинотори“ на Синдзюку. Поезжайте туда!»
Мое дыхание на мгновение остановилось. Я тут же отменяю все, что у меня было запланировано на тот день, и еду на такси в изакая «Хинотори». Захожу, там Тецуя и Мицуко, сидят на татами. Тецуя, с раскрасневшимся от выпивки лицом, облокотился на одну руку, в другой — стопка с сёчу 52. Он ставит стопку и, улыбаясь во весь рот, почти кричит мне:
— Ну, сэнсэй, когда едем в Израиль? Февраль подойдет?
Долгое время после перемирия наши отношения не возвращались на круги своя. Надо было заново строить то, что разрушено. Я вспоминаю начало своего пути с людьми из якудза несколько лет назад. Примерно в это время в мире якудза происходит неприятное событие, не имеющее отношения ни ко мне, ни к дурацкому поступку, совершенному мной. Первого марта 1992 года японский парламент принимает закон «Против преступных группировок». Поначалу я не понимаю его важности, но месяцы спустя после принятия закона я осознаю те изменения, которые он за собой повлечет. Одно из них — снятие вывесок с офисов якудза.
Якудза становятся более подозрительными. Тецуя не разрешает мне встречаться с людьми и поясняет, что это никак не связано с «тем бойкотом». Якудза, с которыми у меня были дружественные отношения, не горят желанием выпить со мной на Синдзюку. Мне тяжело говорить с Тецуя. Он вежливый, но нервный. Среди якудза ходят разные слухи.
Однажды я еду с Тецуя навестить Окаву в больнице, и Тецуя, уставший, обеспокоенный, взвинченный, говорит мне извиняющимся голосом:
— Сэнсэй, наш мир сегодня меняется. Ты ведь знаешь, что японский парламент принял закон «Против преступных группировок». Сейчас задерживают не только за подозрение в совершении преступления. Теперь полиция может обозвать преступной группировкой любую группу, в которой больше десяти процентов членов были когда-то признаны виновными в совершении преступлений. Несколько больших семей тут же были отмечены, в том числе и наша. С того момента стало тяжело. Полиция вторгается в дома боссов и в офисы, запрещает руководству гостиниц и других мест устраивать наши встречи и церемонии, давит на буддийские храмы, чтобы они не устраивали похороны для наших людей. Усиливаются подстрекательства и организованные протесты жителей, которые когда-то жаловались на нас, почти каждый день производятся аресты наших людей, даже тех, кто не совершал преступлений. Мы беззащитны перед представителями закона, в отличие от катаги.
Сейчас наших людей арестовывают за принадлежность к якудза, а не за подозрение в совершении преступления. Сама полиция действует согласно темной стороне закона. Это напоминает то, что произошло с американским законом RICO против мафии. Ты видишь, я немного разбираюсь в мировой преступности. Сейчас почти половина людей в якудза могут быть взяты под арест, даже не совершив преступления. Мы сразу же начали действовать. Наши адвокаты подали в суд на полицию и на государство за нарушение прав человека и за противозаконные действия. Были случаи, когда мы выигрывали эти дела в суде. Но мы также дали установку нашим людям склонить головы, уйти в подполье, снять видимые вывески, поменять визитки и не давать интервью журналистам.
Люди нас оставляют. Полиция совместно с гражданскими, буддийскими и христианскими организациями основывает центры консультаций для якудза, которые хотят уйти. Наши люди покупают протезы мизинцев.
Якудза не может больше существовать открыто, как это было всегда. Мы начинаем уходить в подполье. Из-за слабой экономики источники наших заработков иссякли. Война за территории на улицах становится все более ожесточенной. Ты, конечно, слышал, в некоторых битвах есть пострадавшие из числа простых жителей, а ведь раньше такого никогда не было.
Появляется все больше и больше китайских преступных банд из Тайваня и Гонконга с законами, отличающимися от наших. Наши традиции их не интересуют, им нужны только власть и деньги. Привычные законы остепенения и уважения изменились. Битвы за улицы стали более жестокими. Ты ведь знаешь, что босс Окава назначил меня своим наследником? Когда он умрет, я приму в руки семью в очень тяжелом положении, ведь время, когда мы были на высоте и занимали почетное место в мире беспредела, прошло. Я не знаю, что будет.
Но, сэнсэй, в прошлом мы также преодолевали трудности. Переживем и на этот раз! А сейчас пойдем навестим папу Окаву.
Где-то через месяц Тецуя был арестован полицией. Как выяснится позднее, ему дадут три года. Может быть, освободится через два. Была драка. Один катаги по дороге домой попал под огонь перестрелки между Тецуя и человеком из Ямада-гуми и был ранен. Человек из Ямада-гуми тоже был ранен. Полиция, которая до того момента не вмешивалась в разборки между якудза, решила на этот раз сказать свое слово, потому что в последнее время появилось слишком много пострадавших среди мирных жителей. Общественное мнение не прощает ошибок, оно требует действия. Масао, один из сыновей Тецуя, идет в полицию и сдается. «Я стрелял», — говорит он. «Мигавари» — так называют это якудза: сын-кобун идет и сдается полиции вместо своего босса. Как правило, суд проходит быстро. «Да, я стрелял, я признаю». Моментальный приговор без расследования. Потом, когда он выйдет на свободу, то получит компенсацию от семьи, получит звание и деньги. Все знают, что это не он стрелял.
Только на этот раз полиция отправляет Масао домой. Она хочет найти того, кто стрелял на самом деле. Общественное мнение, которое до того момента было лишь слабым голосом в войне между двумя мирами, больше не прощает, а требует мести. Страх усиливает его голос. Тецуя вынужден сесть в тюрьму. Он, который должен унаследовать власть в семье Кёкусин-кай после смерти Окавы, арестован и ждет суда.
Он пишет мне из тюрьмы.
Письма из тюрьмы
Сэнсэй!
Такого-то числа я был замешан в инциденте, который был расценен как попытка убийства, и я сдался полиции. Сейчас я нахожусь в токийской тюрьме, отдел задержаний, жду суда. Как ты сам понимаешь, сэнсэй, после этого меня посадят на несколько лет. На этот раз я вел себя как достойный человек, как якудза, и я не раскаиваюсь. Так получилось, что я не смогу больше помогать тебе в исследовании, прости меня за это. Пожалуйста, прости меня. Особенно сейчас, когда мы научились узнавать и понимать друг друга. Честно, мне очень жаль. У меня здесь жизнь, которую ты вряд ли можешь себе представить. Но, сэнсэй, это легче жизни Манделы, который провел в южноафриканской тюрьме двадцать семь лет. Как тебе известно, я не окончил школу и плохо умею писать, поэтому, пожалуйста, прости меня.
Насчет того бойкота, который мы тебе устроили… Надеюсь, ты понимаешь. Ты плохо поступил, и нельзя было на это не отреагировать.
Но, сэнсэй, ты ведь понимаешь, верно? Ты — наш брат. Иначе мы бы не объявляли тебе бойкот. И если ты чувствовал себя не слишком здорово, это не страшно, верно?
Сэнсэй, босс Окава скоро умрет. Сходи проведать его, он тебя любит. Заходи к нему почаще, он будет рад.
И зверь его в моей любви.
До свиданья, брат.
Тецуя Фудзита
(число).
Письмо, которое я отправляю в тюрьму, возвращается. Я навожу справки. Оказывается, письма разрешается передавать только членам семьи. Кто это, члены семьи? — спрашиваю я себя.
Я навещаю Окаву в больнице каждый вечер. У него отдельная палата, и после семи вечера он остается там один, без телохранителей. Босс каждый вечер разговаривает со мной. Иногда он говорит что-то и просит, чтобы я не рассказывал об этом людям из якудза.
52
Сёчу — крепкий спиртной напиток, как правило от 25 градусов и выше.
