Замок в Пиренеях - Гордер Юстейн (читать бесплатно полные книги TXT) 📗

Она, кажется, не собиралась в Солунн, где в последние годы мы проводили часть летнего отпуска. Но в таком случае почему она не поехала на автомобиле, а отправилась на автобусе по Европейской магистрали с ее интенсивным движением?

На магистрали Е-39, чуть к югу от Оппедаль, там, где дорога сворачивает к Брекке и Рутледаль, ее сбил грузовик. Шофер автобуса подтвердил, что она ехала с ним из Бергена и вышла из автобуса в Инсте-фьорде, и что, когда он возвращался из Оппедаля, она все еще стояла там, где вышла.

Сольрун была непредсказуемой, но теперь это уже не важно.

Итак, в нескольких километрах к югу от Согне-фьорда ее сбил трейлер. Это случилось в 80-километровой зоне, но грузовик с прицепом на длинном спуске к Инсте-фьорду развивает в два раза большую скорость, видимость была плохая, и шоферу, молодому человеку, пытавшемуся успеть на паром из Оппедаля, предстоит суд и, надеюсь, длительное тюремное заключение. Он даже умудрился прийти в церковь на отпевание, но у него хватило ума не приходить на поминки. Иначе я, само собой разумеется, вышвырнул бы его прочь. Или позвонил бы в полицию.

В эту субботу у меня был аврал на работе, как вдруг позвонили со станции Хёукеланн и сообщили, что случилось. Мне сказали, что Сольрун забрал санитарный вертолет и что положение критическое. Я немедленно выехал и позвонил из такси Ингрид и Юнасу. У меня было несколько минут, прежде чем они приехали. На нее страшно было смотреть, но вдруг она открывает глаза и произносит: «Неужели я ошиблась! Что, если Стейн был прав?»

Не только устами ребенка глаголет истина. И на пороге смерти звучат правдивые слова.

Из чувства долга перед Сольрун я не отказываюсь от того, чтобы передать тебе ее последний привет. Или правильнее сказать — реплику? У меня нет ни малейшего представления о том, что она имела в виду. Быть может, это знаешь ты. Хотя, должен признаться, у меня есть одна мысль…

После той вашей роковой встречи в гостинице она уже не стала снова самой собой.

Я знаю, и ты наверное тоже, что она была глубоко верующим человеком. Она непоколебимо верила в загробную жизнь. Уверен, ты был куда большим рационалистом, чем она. Ведь ты климатолог, во всяком случае — естествоиспытатель. Наверняка ты и Сольрун были очень далеки в своих мировоззрениях.

И все-таки я спрашивал себя, не лучше ли было оставить веру Сольрун в покое. Она была светом, она была огнем, у нее была прозорливость ясновидящей…

Что, если Стейн был прав?

В ее глазах отразился страх. Я видел в них неисцелимое горе, сильный протест, невыносимое отчаяние. Она снова забылась, а потом очнулась в последний раз. Теперь она смотрела на меня пустым и беспомощным взглядом. Возможно, у нее были еще силы попрощаться со мной, но она этого не сделала.

Она утратила веру, Стейн. Она была полностью исчерпана, она была пуста.

Что она имела в виду, сказав, что ты, возможно, был прав? Что-то очень важное? Был прав в чем? В том, что сомневался в вере другого человека? Нет! — говорю я, я не желаю никакого ответа.

Не знаю, почему мне пришло вдруг в голову, что ты вошел в жизнь Сольрун как брюзгливый персонаж Ибсена. Ты вторгся в нашу жизнь, словно Грегерс Верле? [97] В таком случае я беру на себя роль Реллинга! [98]

Как-то Сольрун сказала, что хотела бы съездить в Солунн — попрощаться с морем на зиму. Это было так на нее похоже: строить планы самостоятельно. Или вы оба хотели попрощаться с морем? Вы оба, что так внезапно ушли в тот июльский день в горы…

Не знаю, почему я задаю эти вопросы, ведь я не желаю получить на них ответ, да и вообще это совершенно не важно.

Ты явился в Берген, мой милый, но явился слишком поздно. Ты позвонил сюда после полудня, когда все было кончено. Мы как раз вернулись домой из больницы. Трубку взяла Ингрид и сказала, что не знает, кто ты такой, и что она не может разговаривать с тобой, я — тем более. В конце концов трубку взял Юнас и сообщил тебе, что произошло. Я разрешил ему это. А что сделал ты? Оставался в Бергене до поминок? Или уехал прощаться с морем?

Эти вопросы — чисто риторические.

Повторяю, я хочу исключить в дальнейшем всякий контакт с тобой и надеюсь на твое уважение к этому решению.

После нее здесь — в Скансене — пустота. Как и к западу от Лангфьеллы, где Сольрун любили. Даже если бы я взял на себя роль Реллинга, я никогда не назвал бы Сольрун человеком обычным.

Это всё. Нильс Петер.

Юстейн Гордер. В вечном поиске.

Казалось, о самом знаменитом современном писателе Норвегии Юстейне Гордере известно всё… [99] Родился он в 1952 году в Осло в замечательной семье. Отец — Кнут Гордер — преподаватель географии, директор престижного учебного заведения. Мать — Ингер-Маргрете Гордер — фольклорист, детская писательница, переводчица, общественный деятель. Брат — композитор. Сестра — замечательная учительница. Сам Юстейн — по образованию философ, преподаватель. Но уже довольно рано, под влиянием матери, о чем поведал в своей блистательной, проникновенной речи на ее похоронах в 1993 году, — он стал писать новеллы, рассказы и повести для взрослых, опубликованные в 1986 году («„Диагноз“ и другие иовеллы>>).

За первой книгой Гордера последовали и другие, создавшие ему имя детского писателя. Для детей было предназначено и самое знаменитое его произведение по истории философии «Мир Софии» (1991), написанное в форме таинственного приключенческого романа, популярно поведанного детям. Очень скоро после выхода в свет книга была переведена более чем на пятьдесят языков и продана в количестве сорока миллионов (на 1997 г.) экземпляров. Успех книги, по отзывам норвежской критики, был подобен эффекту разорвавшейся бомбы.

Среди отечественных и международных премий Гордера почетное место занимает Орден святого Улава (2005 г.) и звание почетного доктора Тринити-Колледжа при университете в Дублине.

Его произведения экранизируются и ставятся в театрах.

В 1997 году он и его жена Сири Данневик учредили «Комитет Софии», который ежегодно выделяет премии имени Софии.

Но пытливый ум философа не заставил Юстейна успокоиться на достигнутом. Наряду с философскими, он постоянно вводит в свои книги новые современные темы. И даже в самой первой, написанной для сыновей книге маленькие инопланетяне приземляются в Бергене и отправляются в космос с земными детьми. Юстейна волнуют не только проблемы мироздания и религии, но и любви, тема, к которой он уже прикоснулся, особенно в нашумевшем романе «Vita Brevis» (1996) [100], где глубокое чувство противопоставлено религиозным устремлениям героя — исторической личности епископа Августина Блаженного.

Тема любви занимает писателя почти во всех его последующих произведениях: «Майя» (1999), «Дочь циркача» (2001), «Апельсиновая Девушка» (2003) [101].

Наряду с главными темами — смысл жизни, современная медицина (проблемы рака), религия, любовь и т.д. — Гордер постоянно ищет новые формы своих произведений. Это в том числе литературная мистификация (якобы найденные писателем письма возлюбленной епископа в «Vita Brevis», а также сыном героини романа «Апельсиновая Девушка»). Кроме того, философ, наш современник, Гордер постоянно обращается к страстно интригующим его проблемам новых передовых технологий. Этот интерес сказался уже в его первой книге «„Диагноз“ и другие новеллы». Причем каждый раз он создает свои книги по-новому. В сборнике новелл он предваряет каждое произведение небольшим вступлением, раскрывающим его смысл. Он способен и к пересмотру своих взглядов. Страстный противник сносок, как выяснилось в 1992 году в интервью с Ингер-Маргрете в присутствии Юстейна, принимавшего участие в беседе с его матерью автора этой статьи, он уже в книгу «Vita Brevis» вводит сноски. Но не так, как обычно, внизу страницы. А на странице, противоположной тексту. Интерес Гордера к новым технологиям, тема любви, религии, мироздания достигли апогея в новом, предлагаемом ныне эпистолярном романе писателя, где переписка влюбленных представляет собой электронные письма.