Стеклянная мадонна - Куксон Кэтрин (читаемые книги читать онлайн бесплатно TXT) 📗
Он сложил свои пожитки, чтобы с утра не терять даром время. Здесь были вторая пара брюк, старая куртка, две рубахи, пара башмаков, бельишко, носки и кое-какая кухонная утварь. Побросав все в мешок, сшитый из двух овечьих шкур и приспособленный им для ношения на спине, он оглядел пустую комнатушку, потрогал пояс, в который зашил деньги, и спустился во двор. Его окликнул Легрендж:
– Куда это ты направляешься?
Он оглянулся и увидел раскрасневшуюся физиономию и налитые кровью глаза.
– Так, прогуляться, сэр, – спокойно ответил он.
– До меня дошли слухи, что завтра ты уходишь. Бежишь? Ничего не выйдет, понял? Я сломаю тебе шею, если ты выйдешь за эти ворота без моего разрешения, понятно?!
Мануэль и бровью не повел. Он не собирался спорить с этим человеком, он желал одного: держаться от него на расстоянии. Ему, как и всем остальным, часть жалованья заплатили неделю назад. О том, чтобы получить остальное, не приходилось мечтать, но он был готов махнуть на это рукой. Ему хотелось побыстрее убраться. Он твердил себе, что это неразумно, но ничего не мог с собой поделать.
– Ты меня слышал?
– Да, сэр.
– Гляди мне!
Легрендж отвернулся. Мануэль зашагал своей дорогой, но не торопясь, чтобы не насторожить хозяина. У пролома в стене он задержался, словно наслаждаясь теплым вечером, сам же прислушивался, не крадется ли за ним хозяин. Из рощицы справа не раздавалось никаких звуков, кроме птичьего пения. Он двинулся дальше, к домику.
Аннабеллу он увидел издалека, она сидела на деревянной скамеечке. Прежней бледности уже не было, однако лицо все еще оставалось гипсовым. Можно было подумать, что она никогда в жизни не улыбалась, так как не умеет этого делать. Ее глаза были печальными, голос, которым она приветствовала Мануэля, безжизненным.
– Здравствуйте, мисс Аннабелла. Славный выдался сегодня денек!
– Да, Мануэль.
Она готова была согласиться, что день был славный, хотя заметила это только сейчас, поскольку весь день до этого ее занимали другие, грустные мысли. Завтра Мануэль уйдет, и они больше никогда не увидятся. Что она будет делать? Не может же она бесконечно долго оставаться у Эми, как ни твердит добрая старушка, что она была бы счастлива, если бы Аннабелла осталась у нее еще, как ни спокойно ей здесь. Она не знала, что произойдет с ней дальше, и не могла толком представить свое будущее. Сейчас у нее в голове билась единственная мысль: завтра Мануэль уйдет.
Однако, глядя на него, она, уподобившись Розине, приказала себе собраться с силами и не полагаться на слугу, даже такого великодушного. С другой стороны, Мануэль для нее давно перестал быть слугой. Правда, он по-прежнему звал ее «мисс Аннабелла», более того, в последнее время слово «мисс» слетало с его уст куда чаще, чем за все годы, прошедшие с того памятного дня семь лет назад, когда он остановил обезумевших лошадей. В тот же день она впервые поцеловала Стивена… Она тряхнула головой. Не сметь думать о Стивене, не сметь даже вспоминать это имя! В противном случае польются слезы. Ночью, когда ее никто не видит, это еще куда ни шло, но дать волю своим чувствам в присутствии этих двух преданных ей людей – нет, такой позор следовало предотвратить всеми силами.
Только что она твердила про себя, что все изменилось, что она перестала быть мисс Аннабеллой Легрендж, а превратилась в самую обыкновенную девушку, которой придется самой зарабатывать на жизнь, но уже через секунду мыслила и поступала в соответствии с полученным воспитанием, проявляя по отношению к своим спасителям уважение с оттенком снисходительности.
При виде Мануэля ее охватила паника: она осознала, что без него мир обернется для нее джунглями, в которых не к кому воззвать о помощи. У нее останется единственный выход – вернуться, положившись на жалость женщины, которую она называла своей матерью, но которая не пришла ей на помощь в тот момент, когда она больше всего в ней нуждалась. Если бы в тот страшный день Розина нашла возможность поговорить с ней, утешить ее, она вряд ли бросилась бы на Крейн-стрит; но она ограничилась тем, что постучала в ее дверь и спросила, не желает ли дочь поговорить, после чего оставила ее одну. Аннабелла молча просидела несколько часов, на протяжении которых к ней никто не подходил, включая Элис и слуг. Ее охватила жгучая горечь, а длительное отсутствие Розины навело на мысль, что ее обожаемая мама не вынесла жуткой сцены. Она могла относиться к ней как к своему «любимому дитя» только до тех пор, пока постыдная тайна ее рождения оставалась за семью печатями. Теперь Аннабелла понимала, что в тот день несколько повредилась рассудком, но даже сейчас, когда она постепенно приходила в себя, обида на мать не проходила.
Она не удержалась и спросила:
– Вы обязательно должны уйти завтра, Мануэль?
Он потупил голову.
– Боюсь, что да, мисс Аннабелла. Я хочу осмотреться и куда-то устроиться на зиму, чтобы по весне отправиться в Испанию.
Он встретился с ней глазами. Она заглянула в эти бездонные темные колодцы и спокойно произнесла:
– Вам это будет очень полезно, Мануэль. Повидать страну своих предков – благое дело.
Он засмеялся и ответил:
– Ах, мисс Аннабелла, если бы все было так просто!.. – Однако его смех не вызвал у нее отклика, и он, смутившись, спросил: – Где Эми?
– Наверное, поднялась на чердак.
Он заглянул в главную комнату, где увидел лестницу, приставленную к люку в потолке.
– Вы здесь?
В люке появилось лицо Эми.
– Поднимайся сюда.
На чердаке он не смог выпрямиться и в согбенном положении наблюдал за Эми, вытаскивающей одежду из старого сундука.
– На дне есть отрез хорошей саржи. Гарри привез мне его из плавания, чтобы я сшила платье, но материя была слишком хороша, чтобы к ней прикасаться. Вот я и подумала: пускай сделает себе юбку, а то у меня не получается отстирать пятна с ее одежды… А ты, значит, уже собрался? – Она задала этот вопрос, не глядя на него.
– Да, Эми, мой заплечный мешок готов.
– Что же мне с ней делать? – Теперь она искоса посматривала на Мануэля.
Он ответил неуверенно:
– Я уже говорил, что единственный выход – это сказать им, где она прячется. Разве можно оставлять ее наедине с собой?
– Она и слышать об этом не хочет.
– Она сама не знает, чего хочет. Она еще не до конца поправилась. Люди, побывавшие в бою, потом долго воображают, что бой продолжается. Так и она. Я сейчас зайду к старой леди, попрошу встречи с госпожой и все ей расскажу. Я дам вам знать, чем кончится разговор. Если хозяин все еще в неистовстве, то я не сумею вернуться до темноты. По-моему, он сходит с ума: превратил конюшню в крепость, а меня считает солдатом своего гарнизона. Но он заблуждается. Должен вам признаться, Эми, что я смогу свободно вздохнуть только тогда, когда отойду завтра подальше от этого постылого места.
Эми захлопнула крышку сундука и сказала, прижимая к груди отрез синей саржи:
– Я буду по тебе скучать.
– И я по вас, матушка.
Услышав это ласковое обращение, которое он иногда употреблял, она потупила взор, чтобы скрыть слезы, выступившие у нее на глазах. Он обнял старушку, погладил ее по голове и сказал:
– Я вернусь. Крестом клянусь, что не пройдет и нескольких дней, как я вернусь.
Он кончиком пальца нарисовал крест у нее на седой макушке. Немного погодя она высвободилась и, не поднимая глаз, молвила:
– Спустимся и покончим с этим.
Снова оказавшись на солнце, он сказал Аннабелле, с трудом ворочая языком:
– Утром, прежде чем отправиться в путь, я загляну к вам. – Наклонившись к ней, он ласково добавил: – Не тревожьтесь, все утрясется, вот увидите.
– Да, Мануэль, – покорно ответила она.
Спустя десять минут он миновал дыру в стене, но путь его лежал не в сторону конюшни. Повернув налево, он заторопился к коттеджу. Его всегда забавляло, что столь внушительное сооружение носит уменьшительное название «коттедж».
Дверь оказалась не заперта. В холле маячила знакомая фигура Элис. Заметив его, она шустро обернулась и поспешно спросила:
