Пламя страсти - Джонсон Сьюзен (книги без сокращений TXT) 📗
Много времени спустя, поглаживая темноволосую голову, лежащую у нее на коленях, Венеция негромко напомнила:
— Вода уже согрелась.
— Теперь я слишком устал. — Хэзарду и в самом деле казалось, что он не сможет даже пошевелиться. — Вовсе не обязательно принимать ванну каждый день.
— А мне казалось, что абсароки — это самые чистоплотные люди в мире, — поддразнила его Венеция.
— Почему женщины так любят вызывать у мужчин чувство вины?! — прорычал он, но не шевельнулся.
— Не засыпай!
Венеция потрясла его за плечо, Хэзард поднял голову, потом медленно встал. Он был совершенно без сил.
— Куда больше ванны мне нужен хороший сон.
— Мы быстренько искупаемся! — взмолилась Венеция.
— Если я влезу в ванну вместе с тобой, никакое «быстренько» у нас не получится.
— Как мило…
— Ты чертовски утомительна, ты знаешь об этом?
— Но очень привлекательна, — парировала Венеция.
Хэзард улыбнулся, его глаза засветились нежностью.
— Но очень привлекательна, — согласился он.
— Я налью воды? — предложила она. Хэзард вздохнул.
— Я сам налью. — Он сделал два шага, потом остановился. — Если пообещаешь мне кое-что.
— Все, что угодно, — радостно воскликнула Венеция.
— По крайней мере, не говори больше «еще» до следующей полуночи.
— Обещаю, — улыбнулась Венеция.
Ванна оказалась приятной и освежающей. Хэзард откинулся на подголовник, удовлетворенно вздохнул и покрепче обнял Венецию. Она сидела у него между ног, прижимаясь спиной к его груди.
— А ты когда-нибудь раньше купался вместе с женщиной?
— Нет, — легко солгал Хэзард.
— Почему? Это так приятно.
— Не было времени, — снова солгал он.
— По-моему, ванна для двоих — гениальное изобретение!
— Этому изобретению, дорогая, по меньшей мере четыре тысячи лет. Секс вообще весьма неоригинален.
— В самом деле? — отшутилась Венеция. — Ты хочешь сказать, что мы не первые?
— Возможно, мы первые на этой стороне горы в хижине на участке 1014, но и только.
— Какой же ты холодный, расчетливый прагматик!
— Жизнь делает тебя таким, крошка. Она разрушает все иллюзии. Чаще всего это происходит при помощи оружия… Разумеется, я не могу говорить от имени богатых девушек из Бостона. Вы, очевидно, утрачиваете иллюзии по другим причинам. Например, если отец подарит вам кольцо и изумруд на нем окажется меньше голубиного яйца.
— Не издевайся надо мной!
— Прости, ты права. Как бы то ни было, сегодняшний вечер полон иллюзий и очарования. — Его пальцы коснулись изгиба ее бедра.
— Между прочим, девушки из высшего общества не только считают драгоценности. У нас много и других дел, — обиженно заявила Венеция.
— О, я уверен, что вы приносите немало пользы! — усмехнулся Хэзард. — Ладно, давай говорить серьезно. Я просто умираю от голода и мечтаю о хорошей пище. Скажи мне, котенок, ты в самом деле сможешь приготовить шоколадный кекс, если я раздобуду для тебя поваренную книгу? Мне так хочется шоколадного кекса…
— Неужели больше, чем меня?
— Ни в коем случае, биа, — Хэзард был истинным джентльменом. — Ты — мой любимый шоколадный кекс, и тебя я предпочитаю всему остальному.
— Развратник! — Венеция рассмеялась и, повернувшись, плеснула ему в лицо водой.
— Это ты во всем виновата, — сказал Хэзард с напускной строгостью и снова прижал ее к себе. — Я просто ничего не могу с собой поделать.
— А кто тебя об этом просит? — ласково пропела Венеция.
Хэзард фыркнул.
— Ты самая нахальная женщина из всех, кого мне доводилось встречать!
— Неужели я нахальнее, чем Люси Аттенборо?
— Безусловно, — твердо сказал Хэзард.
— Отлично! — Венеция выглядела очень довольной. — Я подумала… Если только я смогу правильно это объяснить… — У нее подергивались уголки губ от сдерживаемого смеха, в ее голубых глазах светилось желание. — Я не хотела предлагать ничего неразумного, но, учитывая то, как ты хорошо отдохнул… Только еще один раз, — прошептала она.
Намного позже Хэзард перенес очень сонную, очень довольную молодую женщину на постель из шкур, уложил ее там и укрыл одеялом. Венеция уснула прежде, чем ее голова коснулась подушки, а он смотрел на прелестное личико в ореоле шелковистых кудрей и безотчетно улыбался. До этого вечера Хэзард даже не подозревал, как нужна ему женщина рядом…
Отогнав опасные мысли прочь, он обернулся и посмотрел на лужи воды, разлитые по сосновому полу. Конечно, можно было оставить весь этот беспорядок до утра, чтобы Венеция потом убрала. Но станет ли она это делать? Хэзард улыбнулся своим мыслям. Традиции его народа предполагали, что все обязанности по дому ложатся на плечи женщины. Впрочем, такой же точки зрения придерживались все знакомые ему мужчины вне зависимости от расы.
— Черт побери, — пробормотал Хэзард и потянулся за тряпкой.
Через десять минут пол был насухо вытерт, вода из ванны вылита на улицу, все мокрые полотенца сушились на перилах крыльца. Хэзард улегся рядом с Венецией и наконец-то заснул крепким сном.
19
Хэзард проснулся рано, следуя поговорке абсароков: «Не следуй за сном до конца, просыпайся в тот момент, когда надо действовать». Он оставил Венецию досыпать, а сам взял одежду и вышел на улицу. Дверь он запирать не стал.
Венеция проснулась позже, и первым ее чувством было разочарование. Хэзард ушел, а ей так хотелось проснуться рядом с ним, пожелать ему доброго утра, согреться от его теплой улыбки… У него была неподражаемая улыбка, ни один знакомый Венеции мужчина не умел так улыбаться. Это медленная чувственная улыбка начиналась с глаз, потом изгибала уголки красивого рта и проникала вам в душу — так, словно, кроме вас, никого на свете больше не существовало, словно он протянул руку и обнял вас.
«У этого человека репутация соблазнителя», — напомнила Венеция самой себе. Он сам говорил, что моралисты из племени белых называют развратом совершенно естественные вещи. Абсароки всегда предоставляли свободу как мужчинам, так и женщинам. В их обществе царило равноправие, женщины владели собственностью, родство определялось по материнской линии. Женщины, как и мужчины, могли выбирать себе любовников, имели право уйти от мужа и снова выйти замуж. «Во всяком случае, теоретически», — добавил тогда с улыбкой Хэзард. И это в то время, когда во всем мире женщины занимали подчиненное положение.
Слова Хэзарда звучали очень убедительно, но Венецию абсолютно не устраивало, что какая-то другая женщина может выбрать его самого. Венеция Брэддок намеревалась заполучить Джона Хэзарда Блэка для себя одной!
Она села на шкурах и оглядела комнату. Вернется ли Хэзард завтракать, или он уже взял еду с собой? Этого она сказать не могла, но заметила, что на полу не было луж, ванна стояла пустая, а мокрые полотенца исчезли. Совершенно невероятно! Что заставило Хэзарда так поступить? Неужели он тоже любит ее? Или он всего-навсего галантный джентльмен, рыцарь в подлинном значении этого слова? Ни один мужчина на Восточном побережье не стал бы убирать за женщиной. Они испытывали к такой работе презрение, да и приросту не были приспособлены к ней. Но Хэзард совсем не такой. И он никогда не проявлял презрения к другому человеческому существу. И он все умел. Вот каким был человек, которого она любила!
Найдя рубашку, Венеция оделась и оглядела кухню, гадая, стоит ли приступать к приготовлению завтрака. И тут она заметила, что дверь приоткрыта: тонкий золотистый луч солнца лег на неровный пол. Венеция сделала несколько неуверенных шагов к двери — так узник, проведший долгие дни в темнице, не решается ступить на зеленое поле. Она открыла дверь пошире, немного подождала и наконец вышла на низкое крыльцо.
Окружающий ее залитый солнцем мир показался Венеции прекрасным — вершины гор на горизонте, темно-зеленые сосны, светлые осины, свежий аромат чистого ясного утра. Неуверенная в своем будущем, неуверенная в своем любовнике, Венеция все равно была счастлива. Именно сейчас она находилась там, где ей хотелось находиться больше всего на свете! И в одном, по крайней мере, можно было не сомневаться: она в самом деле любила Хэзарда.
