Дочь регента - Холт Виктория (лучшие бесплатные книги TXT) 📗
— Этот день никогда не настанет! — воскликнула Шарлотта. — Я этого не допущу. Я буду королевой, а вы — станете моим премьер-министром.
Мерсер рассмешили ее слова.
— Разве женщине позволят занять такой пост? — спросила она.
— Решения буду принимать я, а мне никто другой не будет нужен.
Как приятно было говорить о будущем! Еще они рассуждали о политике прошлого. Мерсер обладала обширными знаниями о колониях и объясняла принцессе, как можно было бы их сохранить, если бы у власти был Фокс. По ее мнению, Фокс был величайшим политиком той эпохи, просто ему не дали возможности проявить свой гений. Бедный лорд Норт — а с ним и король — вечно метался из крайности в крайность, и в результате Англия потеряла Америку. Мерсер хотела избавить страну от влияния тори, и Шарлотта разделяла ее мечты.
Как прекрасен стал мир с тех пор, как она узнала Мерсер! Подумать только, когда-то ей казалось верхом блаженства сидеть на табурете в лавке мистера Ричардсона и лакомиться его булочками!
Леди Клиффорд доложила об этой пылкой дружбе королеве, которая решила поговорить с Шарлоттой.
— Будущие правители, — сказала королева, — ни с кем не должны заводите слишком тесную дружбу. Люди склонны этим пользоваться... они могут быть прекрасными людьми, однако человек, которому предстоит однажды занять важное положение в обществе, должен вести себя очень осторожно.
«К чему клонит Старая Бегума?» — встревожилась Шарлотта.
— Единственный и великий источник твоего счастья — это отец, — продолжала королева. — И тебе не следует самой смотреть по сторонам, ты лучше подожди его совета.
То есть как? Пока отец не найдет ей мужа и не скажет: «Выходи за него»? Но она не позволит так с собой обращаться. Мерсер выступает за независимость.
— Слабым всегда помыкают, — говорила Мерсер.
О, как же она права! Она всегда права... Какая она милая! Лучшей подруги во всем мире не найти.
Шарлотта покосилась на бабушку.
Если она собирается разрушить ее дружбу с Мерсер, то ничего у нее не выйдет!
Ничто не могло помешать этой дружбе, с течением времени она становилась лишь крепче. Но потом королевскую семью потрясла целая серия трагедий, которые вырвали Шарлотту из блаженного детства, и все несколько изменилось, вернуть прошлое стало уже невозможно.
Все началось из-за распри между дядей Эдуардом, герцогом Кентом, которого Шарлотта всегда недолюбливала, и самым любимым из отцовских братьев — дядей Фредом, герцогом Йорком.
Разгорелся такой скандал, что его даже при желании нельзя было бы скрыть от принцессы. И это было только начало...
ДВА ВРАЖДУЮЩИХ ГЕРЦОГА И МЭРИ-ЭНН
Эдуард, герцог Кент, был неудачником. Карьера военного жестоко разочаровала его, а единственным человеком, который понимал его страдания, была Джули, больше известная под именем мадам де Сен-Лоран. Герцог никого не любил, кроме нее; он уже много лет считал Джули своей женой и никакая другая жена была ему не нужна. Родственники не противились этой связи: всем было ясно, что с герцогом, в жилах которого течет королевская кровь, обвенчаться Джули не может, так что Эдуарду придется смириться с существующим положением вещей. Женитьба принца Уэльского на Марии Фитцгерберт и брак герцога Суссекского с Гузи достаточно ясно продемонстрировали бессмысленность подобных церемоний.
Джули была красивой, скромной — всем хороша, только вот не принцесса, а потому недостойна выйти замуж за члена королевской семьи. Однако она не хотела причинять Эдуарду никаких волнений и определенно дала ему понять, что вполне довольна своей участью и ждет того же от Эдуарда. Он тоже был доволен Джули; его злило одно — то, что с ним так плохо обошлись.
В отличие от принца Уэльского, Эдуард был лишен легкомыслия, которое существенно облегчало жизнь его старшему брату. Эдуард прошел солдатскую выучку в одной из самых суровых школ в мире. Он не обладал чувством юмора, вел себя как выходец из Пруссии, и поэтому англичане его не любили.
Именно из-за этих прусских манер Эдуарда и отозвали с Гибралтарского пролива.
Он мог разговаривать о случившемся только с Джули. Ей одной Эдуард поверял свои переживания. Джули его понимала и тревожилась, видя, что Эдуард все больше завидует своему брату Фредерику.
— Фредерик, герцог Йорк, назначен главнокомандующим армией! — Говоря о брате, Эдуард всегда называл его полным титулом, и Джули содрогалась, слыша, сколько горечи в его голосе.
Она боялась ранить его, указав на то, что залогом популярности Фредерика среди солдат является его общительность — черта, которой Эдуард — сам по себе прекрасный воин — был не в состоянии приобрести.
Теперь он без конца говорил о своих братьях.
— Георг, — с презрительным смешком заявлял Эдуард, — думает исключительно о своем удовольствии. Его часто видят в обществе этого глупого щеголя Браммеля, они часами обсуждают покрой камзолов и фасоны шейных платков — так что всем становится тошно их слушать. А теперь он еще и влип в скандальную историю с женой Хертфорда, ведет себя как влюбленный школьник, бегает за ней хвостом, глаз с нее не сводит, проливает море слез... а сам в то же время живет с Марией Фитцгерберт. И этот человек когда-нибудь станет королем... да не когда-нибудь, а в любой момент, если судить по состоянию здоровья моего отца. А Фредерик... Главнокомандующий армией...
Дальше продолжать Эдуард не мог. Его душила ярость.
— Мне кажется, тебе не следует ссориться с братьями, Эдуард, — ласково говорила Джули.
— Дорогая, я говорю то, что думаю. Я простой вояка. Мои чувства в расчет не принимаются. Отец обращался со мной, как с несмышленышем, еще не вышедшим из детской.
Джули пыталась его успокоить.
Эдуарда отослали из дому, когда ему было восемнадцать лет. Он побывал в Ганновере, Люнебурге, а потом — в Женеве. Ведь его отец считал, что никакое английское образование, в том числе и военное, не может сравниться с немецким. Джули уже не раз слышала о жизни, которую там вел Эдуард, и о строгостях, введенных бароном Ваннегеймом.
Однако Эдуард всегда прибавлял с ворчливым восхищением:
— Он научил меня быть солдатом, я узнал такое, чего Фредерик, главнокомандующий армией, не узнает никогда.
Эдуард так ненавидел Женеву, что явился домой без разрешения, и его тут же услали на Гибралтарский пролив, где он был непопулярен и его прусские методы чуть было не вызвали мятеж.
— Как это на них похоже! — часто восклицал Эдуард. — Сначала меня послали в Пруссию изучать военное искусство, а когда я стал применять прусские методы, то попал в немилость.
Эдуарда отозвали с Гибралтарского пролива и отправили в Канаду.
— Мне единственный раз повезло, — обычно говорил Эдуард, ведь именно там он встретил мадемуазель де Монгене — то есть Джули, в которую влюбился и которая жила с ним как законная супруга, переменив свою фамилию на Сен-Лоран, в честь реки Сент-Лоренс, ибо на ее фоне протекал их идиллический роман.
Они прожили вместе семнадцать лет, но до сих пор не любили расставаться; когда Эдуард болел, Джули за ним ухаживала, а когда ему пришлось по состоянию здоровья вернуться в Англию, она приехала вместе с ним.
Эдуард вынужден был признать, что братья во главе с принцем Уэльским стояли за него горой; он поселился вместе с Джули в Найтсбридже; Мария Фитцгерберт подружилась с Джули, а когда Мария решила продать свой дом, «Касл-Хилл» в Илинге, Эдуард купил его и они переехали туда. Джули фактически была герцогиней Кентской, только что не носила этот титул.
Но, разумеется, Эдуард не мог вести праздную жизнь. Он был военным, и Фредерик, главнокомандующий армией, хотел ему чем-нибудь помочь. Дисциплина на Гибралтаре хромала, а Эдуард славился своей любовью к дисциплине. Главнокомандующий поговорил с братом — шутливо, по-дружески, — попытался ему объяснить, что необходимо вести себя тактично, и напомнил о причинах былой непопулярности Эдуарда среди солдат.
