Люби меня вечно - Картленд Барбара (книги бесплатно читать без .txt) 📗
— Вам еще предстоит научить меня верить в подобные предназначения! — откликнулся герцог.
— Не думаю, что я способна научить вас чему-то. Вера всегда пребывала с вами, возможно, глубоко спрятанная или забытая. Но она часть вашего существа, потерять ее невозможно.
За обедом, когда они сидели вдвоем в маленькой столовой, Эме сказала, что оставила записочку для леди Изабеллы, в которой просила ее и Гуго приехать не слишком поздно.
— Если Изабелла не забыла о своих обязанностях дуэньи, то она скоро примчится сюда, — рассмеялся герцог.
— Долтон сказал, что вряд ли леди Изабелла и месье Гуго смогут появиться здесь раньше, чем к трем часам утра. Он видел, как они собирались на маскарад в Опере. Им будет очень весело. Они влюблены, и все вокруг покажется им интересной, необычной игрой.
После этих слов герцог неожиданно протянул руку через стол.
— Дайте мне свою руку, — попросил герцог.
Девушка послушалась, хотя в глазах ее читался вопрос.
— Я боюсь вас, — произнес Себастьян. — Вы так мудры и проницательны. Вы понимаете людей гораздо лучше, чем я.
— Это просто потому, монсеньер, что влюбленные лучше понимают, что весь мир стремится к любви, к такой любви, которую уже нашли мы с вами!
— Возможно, вы правы! — согласился герцог, поднося к губам пальцы девушки.
— Несчастная королева любит Акселя Ферсена, — произнесла Эме. — Но они никогда не остаются наедине, не могут открыть друг другу чувство, что с такой силой сжигает их сердца! И поэтому они очень-очень одиноки.
После долгого молчания девушка вдруг неожиданно произнесла:
— Я много думала о страшной тени, которая нависает над королевой! И мне понятно, почему мама так боится за нее.
— Не могу разделить ваших опасений, равно как и страхов графини. Мария Антуанетта имеет репутацию очень веселой, даже фривольной дамы. На празднике в Малом Трианоне она показалась мне вполне удовлетворенной и даже счастливой!
— Хотела бы я точно объяснить то, что чувствую, — вздохнула Эме, — но никак не могу найти подходящие слова. Мама тоже не может объяснить свое ощущение опасности. Но угроза существует, монсеньер!
— Долго еще вы собираетесь называть меня «монсеньер»? — спросил герцог. — У меня ведь есть и другое имя!
— Для меня вы навсегда останетесь монсеньером. Почему-то очень трудно выговорить «Себастьян». Может быть, это потому, что я вас очень уважаю. Вы кажетесь мне таким умным, достойным человеком, рядом с которым я должна вести себя очень скромно.
— Моя дорогая, смешная, любимая! — прошептал герцог, прижав девушку к груди.
—
Я так серьезно с тобой разговариваю, а ведь ты дитя по сравнению со мной. Но мое счастье ты держишь в своих руках, мое сердце принадлежит тебе, все, что я прошу у жизни, — это возможность обнимать тебя, целовать твои губы!
Охваченный страстью, он стал целовать ее глаза, волосы, шею, губы, чувствуя, как в ответ трепещет и тянется ему навстречу все существо девушки.
— Монсеньер, умоляю! — выдохнула Эме.
— Милая, я напугал тебя? — спросил герцог, тяжело, прерывисто дыша. Глаза его потемнели от возбуждения. Но Эме снова прижалась к нему, и он крепко обнял ее, стараясь быть нежнее и мягче.
Потом они снова бродили по аллеям и лужайкам старого парка и вышли к лесу, где тек ручей и был устроен небольшой грот. Искусно вырубленный в камне, он представлял собой нишу, в которой стояла статуя мадонны, умело выточенная из дерева и с течением времени не потерявшая своей прелести. У ног девы Марии лежали свежие цветы, а в глубине грота горела свеча, защищенная от ветра куском стекла.
Совершенно естественным движением Эме опустилась перед статуей на колени и начала молиться. Герцог молча стоял рядом.
— Мне кажется, — сказала девушка, вставая с колен, — что сегодня в этом саду небеса благословили наш союз: ведь мы случайно вышли к часовне святой девы. — Потом Эме взглянула на небо.
— Уже поздно, монсеньер. Я не хочу сегодня видеть ни леди Изабеллу, ни месье Гуго. Я очень люблю их обоих, но пусть сегодняшний день и вечер полностью принадлежат нам.
— Пойдемте в дом, завтра нам предстоит дальний путь, а вы очень устали.
— Нет, что вы! Я вовсе не устала! Я счастлива! Все мое существо поет от блаженства, от этого чудесного сознания любви!
Они медленно направились к дому. Возле двери Эме остановилась и обвила руками шею возлюбленного.
— Ну скажите же еще раз, что любите меня, монсеньер! Скажите, что будете любить меня вечно!
— Обещаю любить тебя всю жизнь, — ответил герцог. — Но если существует что-то и после жизни, я буду любить тебя вечно. Ты моя, Эме! Я никогда не отпущу тебя!
— Ваша навеки, монсеньер! Люблю вас — сейчас и навсегда!
Она наклонила к себе его голову, чтобы губами достать его губы, и не отпускала долго-долго. А потом вдруг сразу выскользнула из его рук, вошла в дом и закрыла за собой дверь, оставив его одного в саду.
Он слышал, как примерно час спустя приехали Изабелла и Гуго, а потом заснул с улыбкой на губах, чувствуя себя по-мальчишески счастливым.
Проснувшись утром, он сразу подумал, что теперь одна из самых трудных его задач — не дать девушке разочароваться в жизни, которую ей предстоит вести, став его женой.
— Она так верит в меня! Я просто не имею права ее разочаровать!
Неожиданно герцог обнаружил, что произнес эти слова вслух.
На сей раз он окончательно проснулся и, взглянув на часы, с удивлением увидел, что уже девять.
Позвонив, он вызвал камердинера. Долтон явился через несколько минут с кувшином горячей воды для бритья.
— Приготовьте ванну, я сейчас встану.
Приняв ванну и одевшись с необычайной тщательностью, герцог взглянул в зеркало, сам удивившись своему порыву.
— Немедленно прикажите подать мой экипаж, Долтон, — распорядился он. — Если мадемуазель Эме готова, мы выедем сейчас же, а вы можете последовать за нами в другом экипаже. Я полагаю, месье Гуго распорядился насчет багажа.
— Экипаж... вашей светлости?.. — переспросил Долтон. — Но... Ваша светлость... Ваш экипаж... уехал!
— Куда уехал? О чем вы говорите?
— Я думал, что ваша светлость отменили все распоряжения, — пробормотал камердинер. — Рано утром экипаж взяла мадемуазель Эме. Подразумевалось, что это происходит с ведома вашей светлости.
Герцог застыл от неожиданности.
— Мадемуазель Эме уехала сегодня утром? — недоуменно повторил он.
— Да, ваша светлость, именно так, примерно в четыре. Она прислала ко мне свою горничную, передала, что экипаж должен быть готов немедленно, но, чтобы не разбудить леди Изабеллу, она пройдет к конюшне и сядет в него там. Выполняя приказ мадемуазель, я понятия не имел, что делаю что-то не так.
— Она отправилась одна, без горничной?
— Да, ваше сиятельство.
— Пришлите горничную ко мне.
— Хорошо, ваша светлость.
Озадаченный и несчастный, Долтон вышел из комнаты и через несколько секунд вернулся вместе с Нинетт, шустрой молоденькой француженкой, которой Изабелла поручила прислуживать Эме. Девушка была очень молода и явно боялась герцога. Она присела в реверансе, а потом стояла, опустив глаза и нервно теребя уголок передника.
— Насколько я понимаю, ваша госпожа покинула дом ранним утром?
— Да, ваша светлость.
— А она не сказала, куда направляется?
— Нет, ваша светлость.
— Расскажите подробно, что произошло.
— Вчера вечером я ждала, чтобы помочь мадемуазель раздеться. Она сняла платье и сказала:
— Возьми мои часы, Нинетт, и приходи за мной ровно в четыре.
