Элитные спецы - Самаров Сергей Васильевич (книги полностью txt) 📗

– Слушай… Слушай… – первый лихорадочно начинает соображать. – Договориться можно… Можно ведь договориться…

– Со мной что договариваться… – пожимает старший лейтенант Валерьев плечами. – Я не судья… Сможешь – договаривайся с судьей…

– Э-э… Слушай… Зачем судья… Мы же люди… Мужчины… Мужчины всегда договариваться должны…

– В данном случае я – только представитель власти. Я – сотрудник милиции, находящийся при исполнении служебных обязанностей, – это Валерьев говорит строгим и четким голосом, почти гордо. Но меняет интонацию, когда продолжает. – Вот с женщиной… С пострадавшей… Можешь попробовать договориться… Она заявление еще не написала… Будешь писать?

Лидка трогает свое лицо, смотрит зло:

– Буду!

Первый из кавказцев чуть ли не молитвенно складывает руки:

– Не надо, милая, не надо… Давай договоримся…

– Не хочешь на зону? – спрашивает старший лейтенант.

– Не хочу…

Валерьев хмыкает, берет Лидку под локоть и выводит на кухню. Они там шепчутся несколько минут. Потом выходят. Валерьев кивает толстомордому менту:

– Отведи ее в машину… Пусть там подождет… Шубу не забудьте…

Когда дверь закрывается, старший лейтенант поворачивается к кавказцам:

– Это чья квартира?

– Моя… – говорит второй. – Купил… Прописаться еще не успел… Документы показать?

– Покажи…

Парень еще не понимает, что ему грозит. Он думает, что это простая проверка документов. Достает из портфеля, спрятанного за диван, регистрационное свидетельство, из кармана висящего на спинке стула пиджака вытаскивает паспорт.

– Твой паспорт! – реплика второму.

Старший лейтенант садится за стол, отодвигает тарелку с какими-то рыбными подсохшими консервами и рассматривает сначала паспорта, потом регистрационное свидетельство.

– Из Агдама, значит, приехали… Азеры…

– Азербайджанцы…

– Я и говорю… Это там у вас такое вино дерьмовое делают…

– У нас его не пьют… Нам вера не позволяет…

– То-то… Нас травите… А сами нашу водку жрете… Завтра квартиру перепишешь на эту бабу… Якобы продал… Уловил, виноторговец?..

– Ты что? – возмущается кавказец. – За бабу – квартиру!..

Впечатление такое, что азер только что проглотил килограмм жгучего перца – задыхается, и глаза из орбит лезут.

– Не хочешь, иди на зону. У нее такое условие… Я ничего не могу сделать. Она напишет заявление, зарегистрирует его, и тогда уже все… Обратной дороги не будет… Сами предложили… Она назвала цену…

– Я думал – тысяч сто…

– Сто тысяч – это само собой… Это нам, чтобы отвернулись вовремя… И… На следующий день – чтобы вас в городе не было… Хоть домой, хоть куда…

– Это не разговор…

Второй кавказец что-то начинает говорить по-своему. Они ругаются, препираются.

– Ладно, поехали… – решает старший лейтенант. – Мне с вами болтать тоже некогда…

– Куда «поехали»?

– До утра «на подвале» посидите… Утром все оформите или… Или поедете дальше… Как и полагается, в СИЗО… Там вам камеру уже обещали… Подходящую…

Парни переглядываются и опускают головы. Понимают, что торговаться бесполезно…

– По-моему, мы сейчас ерундой занимаемся… Вариантов по Столбову может быть столько же, сколько людей будет задействовано в террористической операции с одной стороны и в антитеррористической с другой… – говорит Сохно. – А у некоторых в голове может поместиться и пять, и десять вариантов проникновения. И ломать себе сейчас голову бесполезно. Просто следует вести целенаправленный поиск. Регистрировать всякий интерес к городу и ядерному центру. Скорее всего, не к центру, а именно к городу… Словно бы интерес проходит по касательной… Не все террористы наглые, как я, и не все решатся сразу пойти на риск и проявить любопытство касательно объекта своего поиска. Здесь нужен особый подход…

– Я согласен с Анатолием, – добавляет полковник Согрин. – Но нам, в первую очередь, не следует забывать о том, что среди организаторов теракта присутствует такая фигура, как Казбек Ачилович Ачилов. Он знает о городе слишком много… И действовать террористы будут в соответствии с его указками… Поэтому для фильтрации всякого повышенного любопытства следует усилить контроль над ключевыми объектами и, по возможности, полностью изменить схему охраны. Сделать ее неузнаваемой для Ачилова…

– И при этом следует учесть, – добавляет Кордебалет, – что люди, которые попытаются пойти по пути, указанному Ачиловым, потенциально могут иметь отношение к террористам и должны подвергаться тщательнейшей проверке… А террористы пойдут именно этим путем… Случайность здесь не может составлять больше двадцати процентов… Это, как все мы понимаем, естественно, но это не самое главное… Самое главное и сложное – не допустить огласки. Я бы на месте террористов уже начал пристраивать в ядерный центр своих людей тем или иным способом. И они, эти люди, вполне могут обратить внимание на то, что происходят какие-то изменения, все не совсем так, как говорил Ачилов.

– Мне нравится, когда спецназ ГРУ, то есть диверсанты, ставят задачу профессиональным антитеррористам и антидиверсантам, имеющим основание уважать свой собственный накопленный опыт… – усмехается генерал Астахов. – Они изнутри чувствуют работу террористов… А что планирует сам спецназ в роли антитеррористов? Какой они желают видеть свою собственную роль в развертывании операции? И это не простое любопытство, как вы понимаете…

– В прошлом году мы проводили совместные учения с французскими парашютистами, – говорит Сохно. – И нам пришлось бросить их на середине пятидесятикилометрового марш-броска, чтобы уложиться в контрольное время и выполнить задачу. Французские летчики выбросили нас на двадцать километров в сторону от нужной точки. И французы-парашютисты такой марш не потянули… А потом была рукопашка с условным противником… Тоже с французами… Они пару дней после этого на нас дулись, до общей пьянки… Не привыкли на учениях работать в полный контакт… [18]

– Я не сомневаюсь, товарищ подполковник, в ваших способностях и воинских умениях и потому не возмущаюсь отвлеченными разговорами, а просто высказываю свое недоумение неуместными воспоминаниями… – довольно холодно замечает Астахов.