Младший - Карпович Ольга (лучшие книги читать онлайн бесплатно без регистрации .TXT) 📗
В этом безумном, вечно спешащем городе ему почему-то было сегодня трудно дышать. Хотелось вырваться куда-нибудь, отрешиться от всего, забыть. Вскоре они съехали с Кольцевой по одной из многочисленных развязок, за окном потянулись шаткие домики подмосковных деревень, отливавшие золотом поля, мелькали железнодорожные разъезды.
Алеша гнал машину к летнему лагерю, где когда-то они с Леней, мальчишками, проводили каникулы. В памяти осталась песчаная коса пляжа, деревянные мостки, с которых так весело было сигать в холодную, пахнущую тиной воду, расписные навесы от солнца.
Доехав до нужного указателя, Лазарев остановил машину у обочины, вышел, распахнул перед Верой дверцу:
— Прошу!
Она вышла на дорогу. Проезжавший мимо грузовик поднял ветер, взметнул светлое Верино платье, и она, смеясь, прижала руками подол к коленям. Алеша взял ее за руку и уверенно повел через лес, по тропинке. Под деревьями было сумрачно, пахло сыростью, намокшей хвоей. Вера сняла туфли и опасливо переступала через вьющиеся по земле узловатые корни босыми ногами. Алексей шел чуть впереди, палкой сшибал топорщившиеся листья крапивы.
— Смотри! Малина! — воскликнула вдруг Вера.
Она свернула с тропинки, подошла к разлапистому кусту, сорвала несколько ягод и, вернувшись к Алеше, протянула их ему на ладони. Тот наклонился и, чуть коснувшись руки, взял губами водянистую кислую ягоду. Вера была совсем близко, смотрела на него, чуть прищурившись от бившего в просветы листвы солнечного света, и улыбалась уголком рта.
— Пошли дальше, — предложила она.
Алеша, судорожно сглотнув, кивнул и двинулся вперед.
Вскоре полоса леса кончилась, и впереди показалась темная гладь реки. По воде, медленно кружась, плыл березовый лист. Спрятанный в зарослях уголок песчаного пляжа был пуст. Лешка быстро разделся, оставшись в плавках, и ступил на потемневшие от времени, покосившиеся мостки. Оглянувшись через плечо, увидел, как Вера стягивает платье, и произнес неожиданно охрипшим голосом:
— Вон там лагерь был, на той стороне, где теперь коттеджи, — он махнул рукой в сторону противоположного берега. — Теперь, конечно, корпуса снесли, землю распродали. Но местные, похоже, не очень-то тут купаются.
Его голос неестественно громко звучал в вязкой тишине летнего дня. Вера подошла, остановилась рядом. Тело ее было покрыто легким загаром, две кружевные полоски нижнего белья выделялись на золотистой коже. Алеша повернулся к ней, хотел обнять, привлечь к себе, но она неожиданно взмахнула руками, оттолкнулась от мостков и плавно, вниз головой, вошла в воду. И он, чувствуя, как жжет, сгибает пополам тело знакомое темное пламя, прыгнул вслед за ней.
Потом сидели рядом, на мостках. Солнце быстро выжигало капли воды на коже. От волос Веры, касавшихся его лица, пахло речной водой, тиной, хвоей. На ее круглое, золотящееся плечо опустилась, мелко дрожа прозрачными крыльями, голубая стрекоза. Алеша осторожно снял ее, держа за тонкий хвост, показал Вере.
— Ух ты, какая! — с детским восхищением протянула она.
Потом неожиданно шлепнула Алешу ладонью по руке, снизу вверх, он разжал пальцы, и стрекоза взметнулась в воздух, повисела над ними несколько мгновений и исчезла в мареве горячего синего неба. Вера следила за ней, задрав голову, тонкое горло вздрагивало. И мужчина, решившись наконец, обхватил ее плечи, прижал к себе, коснулся полураскрытого рта, ощутил трещинку на верхней губе. Верины руки обвились вокруг его шеи. Она медленно отклонилась назад, увлекая его за собой. Ее запрокинутое лицо, качнувшееся в распахнутых глазах небо, запах реки, леса, нагретого солнцем песка — все это заставляло сердце бешено колотиться в висках, посылая электрические разряды в кончики пальцев.
— Люблю… Я тебя люблю… — хрипло выдохнул Алеша, куда-то в ее разметавшиеся по земле волосы.
— И я… Всегда… Только тебя… — судорожно вдохнула воздух Вера.
Потом она сидела, сгорбившись, обняв руками колени, и, не отрываясь, смотрела на закручивающийся у опоры мостков маленький водоворот. Алеша обхватил сильной рукой ее тонкие плечи, прижал к себе изо всех сил, спросил шепотом:
— Ты ведь теперь всегда будешь со мной, правда?
— Не знаю, — вдруг очень серьезно, без улыбки, ответила Вера. — Не знаю, Алеша.
— Почему? — с обидой спросил он.
— Все так быстро произошло… — покачала головой она. В зеленых глазах плеснул солнечный отблеск. — Я не хотела этого, слово давала, что возьму себя в руки, не поддамся. И сейчас немножко… растеряна, что ли. Не знаю, как дальше.
— Да брось, — Алеша боднул ее лбом в плечо, дурачась, приподнял волосы на затылке, подул в шею. — Не думай, не накручивай себя. Ведь все так просто на самом деле. Есть ты, есть я, нам хорошо вместе. Зачем усложнять?
— Есть еще твоя жена, например, — быстро взглянула на него Вера.
Алеша помрачнел, опустил голову. И зачем только ей понадобилось портить этот день? Как будто нельзя было сделать вид, что мир, их мир, ограничен этим пустынным пляжем, этой рекой и соснами. Ну да, где-то там есть Марианна, есть проваленный контракт, есть давящий на него с отъездом в Америку брат… Но ведь это где-то далеко, а здесь, сейчас они могли бы быть только вдвоем…
— С женой я поговорю…
— Алеш, нам ведь уже не по восемнадцать, — продолжала Вера. — Мы взрослые люди, прожили долгую жизнь. Каждый свою, понимаешь? И нам не так-то просто будет притереться друг к другу, на что-то закрыть глаза, что-то забыть… У меня работа, клиника, пациенты… Мне нужно разобраться в себе, принять какое-то решение, как-то все это утрясти, а тебе…
— Постой, постой, — Алеша быстро прижал ладонь к ее губам. — Не будь такой серьезной, ладно? Ну хоть часок еще. Пожалуйста!
Он привлек ее к себе, прижался горячими губами к виску, чувствуя, как подается ему навстречу гибкое сильное тело, и закрыл глаза, не желая ни о чем думать, только ощущать губами вкус ее кожи.
11
Расположившись на диване в гостиной, Леонид рассеянно смотрел, как кривлялась на экране грудастая певица. Марианна читала книгу в кресле напротив. Изредка она поднимала голову, посматривала на Леню поверх журнала и улыбалась краешком рта. В другом кресле Лариса сосредоточенно листала журналы с описанием свадебных нарядов и украшений. Из коридора доносился напряженный голос разговаривавшего по мобильному Алексея.
«Чудесное субботнее утро в кругу семьи, — саркастически усмехнулся Макеев. — Чокнутая мамаша, два любящих брата и их общая верная жена. Просто картинка для журнала „Домашний очаг“. Не хватает еще бабки для полного эффекта».
Голос Алексея то приближался к двери, то удалялся. Должно быть, брат в раздражении мерил шагами коридор. Искоса поглядев на занятых своими делами женщин, Леонид убавил громкость телевизора.
— Я понимаю, конечно, — донесся из-за дверей голос Алеши. — Ясно, Игорь, предложение выгодное, сам знаю. А сколько Олег тебе предложил? Ммм… Да, деньги хорошие. Ну от меня-то ты чего хочешь? Как я могу за тебя решать, соглашаться тебе или нет? Слушай, ты ведь и сам уже все решил, так? Я? Против? Ну как я могу быть против, — в голосе Алексея зазвучали иронические нотки. — Я ведь не оправдал вашего высокого доверия. Угу. Как, и Витька тоже? Что ж, понятно… Соглашайтесь, ребята, конечно, чего там? Дело верное…
Макеев напряженно вслушивался в доносившиеся из коридора обрывки разговора. О том, что Алексей проворонил-таки контракт, он уже знал. Олег позвонил еще вчера днем, мялся и сопел, как мальчишка, выспрашивал, не обиделся ли Алеша, не подставил ли он его. Противно смотреть, во что превратился хороший мужик за двадцать лет. Размазня какая-то! Макеев заверил его, что все прекрасно и брат не сегодня завтра уезжает с ним за границу. Просил только особенно не распространяться об этом пока и Лешке лишних вопросов не задавать.
А теперь, значит, и верная команда, которой брательник так предан, что готов плюнуть на работу в Голливуде, показала ему задницу. Ишь как рванули при первом же обломе! Где-то внутри невольно просыпалась обида за брата. Что ж это за друзья-коллеги, которые так просто предали своего обожаемого руководителя, погнавшись за длинным рублем? А он горой за них стоял — мои ребята, я им обещал, они рассчитывают. Тьфу! Да что они понимают, неужели не видят, что он их — всех-всех! — на голову выше. Не понимают, не ценят? Идиоты проклятые! Леня почувствовал, как невольно сжимаются у него кулаки от досады, и тут же заставил себя успокоиться. Ведь он сам этого хотел, сам добивался, чтобы Алешка понял наконец, что здесь ему ловить нечего — заслуги, уважение, коллеги, все это пшик, рушится одним щелчком. Вот там, на Западе, действительно ждут блестящие перспективы. И где-то в глубине души заскреблась потаенная мысль: «Оглядится по сторонам, осознает, что к чему, и поймет наконец, кто единственный на свете знает ему цену, кто восхищается им, кто никогда не предаст, не обманет, всю жизнь свою отдаст за него. Кто будет принадлежать ему безраздельно всегда, всегда… Поймет, и тогда, может быть…»
