Что, если... (ЛП) - Донован Ребекка (читаем книги онлайн бесплатно полностью без сокращений txt) 📗
– Ничем, – отвечает Найэль, осторожно поднимая голову, чтобы отпить глоток.
– Ну, звучит захватывающе, – отвечает Эрик саркастически. – Намечается вечеринка…
– Нет, – быстро перебивает Найэль. – Никаких вечеринок. Пожалуйста.
Я смеюсь и пожимаю плечами: – Никаких вечеринок.
Эрик мнет обертку от гамбургера, который он только что проглотил. – Я собираюсь встретиться с ребятами в спортзале, чтобы поиграть в бейсбол. Я должен был спросить тебя…, – затем он смотрит на Найэль и делает паузу. – Я думаю, мы увидимся позже.
– Спасибо за еду, – говорю я, наблюдая, как он исчезает в своей комнате.
Найэль переворачивается на спину, так что теперь она видит меня верх тормашками. Я убираю волосы с ее лица. Она слегка улыбается. Потом она закрывает глаза и засыпает. Я наблюдаю, как ее глаза двигаются под веками, и глажу ее руку. Я знаю, что прямо сейчас она несчастна. А я нет.
* * *
– Хенли, слезай, – прошу я его, когда он вскакивает на кушетку рядом с Николь.
– Ничего страшного, – говорит Николь, гладя его за ушами. – Привет, Хенли. Я так рада тебя видеть.
Он прыгает обратно на пол, и она смахивает его золотистую шерсть со своей юбки.
– Как твой бейсбольный матч? – спрашивает она, сбрасывая туфли и ложась на маленькую подушку так, что ее голова лежит рядом с моей ногой. Она складывает руки вокруг живота и лежит почти неподвижно с прямыми ногами.
Я наблюдаю за ней, она смотрит на меня ярко-голубыми глазами.
– Тяжелый день? – спрашиваю я, откладывая джойстик для видеоигры. Николь обычно делает так всякий раз, когда ее что-то беспокоит. Я поддразниваю ее, потому что у меня возникает чувство, что она лежит на кушетке в кабинете психиатра. Хотя я знаю, что у психиатров действительно нет кушеток для пациентов – по крайней мере, у моей мамы их нет.
– Сегодня Ланс пригласил меня на свидание, – тихо говорит она.
Мое сердце замирает.
– И что ты ему ответила? – У меня такое чувство, что в горле застряла наждачная бумага.
Николь садится на диванную подушку рядом со мной. – Что не хочу ни с кем встречаться.
– О, – говорю я с облегчением. Но тогда… постой-ка. – Ты не хочешь?
Она смотрит на меня и пожимает плечами, но не отворачивается. Похоже, она чего-то ждет. – Теперь, когда мы не в начальной школе, предполагается, что мы должны хотеть этого?
– Не знаю, – отвечаю я. С тех пор как мы перешли в шестой класс пару месяцев назад, я еще ни разу никого не пригласил на свидание. Но с другой стороны, единственная девочка, которую я хотел бы пригласить на свидание, смотрит на меня прямо сейчас.
Николь берет меня за руку и закрывает глаза. – Все так запутанно. Я пока что не хочу об этом думать.
Я боюсь, что у меня вспотела рука, и хочу вытереть ее. Но ей, кажется, все равно. Она иногда так делает, просто сидит здесь с закрытыми глазами и держит меня за руку, как будто у меня есть какая-то волшебная сила, от которой ей станет легче. Раньше это никогда меня не беспокоило. Но сегодня все по-другому или, по крайней мере, я хочу, чтобы все было по-другому.
– Привет! – кричит Ришель, стоя на верху лестницы.
Николь от неожиданности открывает глаза. Она отпускает мою руку и почти отпрыгивает на другую сторону кушетки, когда Ришель спускается по лестнице с пустой бутылкой «Маунтин дью».
– Чем занимаетесь, ребята? Пойдемте к Рей. Парни здесь. Я думала, что мы могли бы поиграть. - Она смотрит на меня и улыбается.
* * *
– О чем ты думаешь? – спрашивает Найэль, открыв глаза. Я смотрю на ее руку в своей руке и широко улыбаюсь.
Я качаю головой. – Ни о чем. Хочешь, посмотрим фильм?
– Ты не против, если я приму душ? Может, мне станет лучше.
– Конечно, – говорю я. – Хочешь, я достану что-нибудь поесть?
– У тебя есть арахисовое масло и желе? – просит она.
– Есть, – отвечаю я ей. – Виноградное или земляничное?
Найэль встает с кушетки. – Земляничное.
Когда она выходит из душа, я жду ее с бумажной тарелкой, на которой лежит сэндвич с арахисовым маслом и земляничным желе и горстка «Доритос».
– Теперь намного лучше, – говорит она, выбрасывая пустую бутылку от спортивного напитка в мусорное ведро. Она находит в шкафчике чашку и наливает в нее воду, затем садится на кушетку рядом со мной. – Отлично! Спасибо. - Она начинает есть так, как будто не ела несколько недель. Просто глотает еду, не прожёвывая.
– Только не дыши на меня потом, – поддразниваю ее я.
– Что? Разве ты не думаешь, что запах арахисового масла с примесью «Доритос» сексуален? – спрашивает она, хрустя чипсами.
– Не совсем, – хихикаю я. Не успеваю я опомниться, как она уже сидит на мне верхом и дышит мне в лицо. Я стараюсь не смеяться, поскольку задерживаю дыхание, отвернув от нее голову. Она наклоняется ближе, поэтому я хватаю ее за запястья, чтобы удержать на месте. Она смеется, когда пытается вырваться из моих рук.
– Почувствуй запах моего арахисово - чипсового дыхания, Кэл! Я знаю, что ты этого хочешь.
Резким движением я кладу ее на кушетку таким образом, что оказываюсь у нее между ног, зажав ей руки у нее над головой.
Она улыбается мне. Я замираю. Внезапно мне становится все равно, как у нее пахнет изо рта, и я приближаюсь к ее лицу, от которого пытался уклониться всего несколько секунд назад. Она освобождает руку и запускает ее в мои волосы.
Как раз в тот момент, когда я собираюсь поцеловать ее, она говорит: – Тебе нужно подстричься. Затем она внезапно встает, чуть не ударив головой мне в челюсть. – Ой. Можно мне подстричь их?
– Ты хочешь подстричь мне волосы? – спрашиваю я и откидываюсь на подушку, потерпев поражение. Опасно пытаться поцеловать эту девушку.
Найэль наклоняется и съедает последний кусок сэндвича. – Да. И обещаю сначала почистить зубы. У тебя есть машинка для стрижки волос? Или ножницы? Или бритва?
Прежде чем я успеваю отреагировать, она встает с кушетки и уже оказывается в ванной.
– Никаких бритв, – твердо говорю я, представляя картины кровопролития. Я слышу, как она роется в содержимом шкафа в ванной.
Она возвращается с черной сумкой с машинкой для стрижки волос Эрика.
– Где ножницы? – спрашивает она, положив сумку на журнальный столик. Не помню, чтобы давал согласие на это.
– В моей комнате, в ящике стола, – говорю я ей, полагая, что если эта затея провалится, то я отстригу их машинкой так коротко, как делал это в средней школе.
Она возвращается с ножницами и тащит за собой мое рабочее кресло.
– Садись сюда, – приказывает мне она, ставя стул посередине комнаты.
– Ты делала это раньше? – спрашиваю я, садясь на стул.
– Не совсем так, но что-то вроде того. - Это был не ответ.
– Значит, в сущности, ты понятия не имеешь, что делаешь.
– В сущности, – соглашается она, включая машинку. Она кладет полотенце на мои плечи, затем встает передо мной и изучает мою голову, проводя пальцами по волосам. Мои глаза закрываются, когда она дотрагивается до меня.
Затем я слышу жужжание машинки и открываю глаза.
– Не открывай их, – говорит она. – Я не хочу, чтобы тебе в глаза попали волосы.
Я должен волноваться. Но я спокоен. То, на что похожи мои волосы, не так уж важно для меня. Но я мог бы сидеть здесь весь день, позволяя Найэль копаться в них.
Машинка жужжит, пока я наслаждаюсь ощущениями, вызванными скольжением ее пальцев по волосам вокруг моей шеи, за ушами, а затем и по бокам головы. Когда она отключает машинку, я медленно открываю глаза.
– Мне нравится, как они завиваются, – говорит она, взъерошив волосы на макушке, которые еще не состригла.
Несмотря на то, что она стоит так близко, я заставляю себя сосредоточиться на ее лице. Если я посмотрю вперед, то уставлюсь прямо на… надпись «Креншоу» у нее на груди. Мне стоит больших усилий не смотреть на нее. Прямо сейчас она подвергает меня пыткам, и даже сама не знает об этом.
