Только будь со мной! - Петерсон Элис (книги хорошем качестве бесплатно без регистрации TXT) 📗
– Давай возьмем белое домашнее вино? – предложила я, рассудив, что будет намного дешевле заказать бутылку, чем четыре бокала.
– Отличный выбор, – согласился Эдвард, вздохнув с облегчением.
– Итак, – произнесли мы одновременно, после того как официант принес заказанное вино, разлил его по бокалам и удалился.
– Непривычно быть здесь с тобой без наших четвероногих друзей, – признался Эдвард.
Мы перекинулись парой слов о тренировочном курсе в «Друге человека» и задумались, как поживают Алекс с Присциллой и Дженни с Капитаном.
– А как дела у Тикета?
– О, великолепно.
Великолепно? Боже, Кас, ну и словечко!
– А как Тинкербелл? – спешно спросила я, надеясь, что он не заметил, как сильно я нервничала.
– У нее все отлично. Ребята на работе ее просто обожают. – Эдвард рассказал мне о своей работе в охранном предприятии. – Крупные компании очень боятся атак террористов на свои офисы, поэтому они часто обращаются за помощью к бывшим военным. Одним словом, я работаю консультантом.
Пока он говорил, я раздумывала, хочу ли я поцеловать его. Он был высоким и широкоплечим, мне нравились его темные густые волосы с несколькими непослушными прядками, спадавшими на лоб. И было в нем что-то особенное, мужественное. Может быть, мне так казалось, потому что я знала, что он служил в морской пехоте и сражался в Афганистане. С другой стороны, когда он говорил, было заметно, что он спокоен и уверен в себе. Он совсем не похож на того Эдварда, которого я встретила в «Друге человека» и который всегда опускал взгляд.
Поскольку я была за рулем, то старалась не налегать на вино.
– Твои друзья смеются над ее именем?
Эдвард залился веселым открытым смехом, напомнив мне Чарли.
– О да. Я так надеялся, что в «Друге человека» будет пес по кличке Геракл или…
– Или Голиаф, – продолжила я.
Наши глаза встретились. Я первая отвела взгляд, бормоча какую-то чушь про вкусное вино и делая очередной глоток.
– Тинкербелл – моя красавица, лучшая на свете девочка, – с теплотой в голосе сказал Эдвард. – Я бы ни за что не променял ее ни на каких Гераклов и Голиафов.
Когда нам принесли основные блюда (я предложила отказаться от салатов), Эдвард признался, что всегда хотел служить в армии, даже когда был ребенком. Как я не знала, откуда взялась моя страсть к медицине, так и он не мог объяснить свое желание стать солдатом. Его отец умер, когда Эдварду было двадцать лет. Он работал бухгалтером в крупной нефтяной компании. А мама была домохозяйкой.
– Я пошел в морскую пехоту, как только мне исполнилось восемнадцать. Папа поддерживал мое решение. А вот маме претила даже мысль об этом, особенно когда умер папа. Я единственный ребенок в семье. Поэтому она хотела, чтобы я сидел за столом в офисе подальше от опасности.
– На самом деле опасность поджидает нас где угодно, – возразила я. – И, возможно, чем в большей безопасности мы себя ощущаем, тем больше опасностей нас подстерегает?
– Да, вполне вероятно, – кивнул он. – Я никогда не смотрел на это с такой точки зрения. Но мы живем только один раз. Несмотря на это, – он указал на ампутированную ногу, – я ни о чем не жалею.
Официант подкатил к нам небольшой столик с десертами. Пары за другими столами до сих пор продолжали сидеть в полной тишине.
– Извини, кажется, здесь немного уныло. – В уголках его губ играла улыбка.
– Ты прав, это не самый оживленный ресторан в Лондоне, – согласилась я, и мы оба рассмеялись. Нам наконец-то удалось полностью расслабиться.
– Почему они не разговаривают? – шепотом поинтересовался Эдвард. – Я не понимаю, зачем ужинать в дорогом ресторане и при этом молчать как рыбы. Ты можешь это объяснить?
– Да уж. Интересно, вот они придут вечером домой и даже не вспомнят, что за весь вечер в ресторане не произнесли ни слова? Странно. Даже мороз по коже.
– Я прошу прощения, что выбрал этот ресторан, Кас, – произнес он, запустив пальцы в свои густые волосы. – Может, дадим деру?
Я засмеялась еще громче.
– Хотела бы я посмотреть, как мы будем удирать отсюда.
– Далеко мы не уйдем, – признал он.
– Это точно. Но, боюсь, нам придется остаться здесь: я видела тирамису на десертной тележке.
Когда мы решили разделить десерт на двоих, Эдвард возмутился, что я забрала себе большую часть тирамису. Затем он поинтересовался, как прошла моя первая неделя в «Опоре». Пока я рассказывала о своих впечатлениях, я чувствовала на себе его пристальный взгляд и думала лишь о том, что последует за ужином. Пригласит ли он меня «на чашечку кофе»? Квартира Эдварда в Ричмонде была расположена на первом этаже. Что я отвечу, если все-таки пригласит? Я не могла оставить Тикета одного на всю ночь. Но если я откажусь, то совсем запутаю Эдварда. Сможем ли мы стать больше чем друзьями? Но сейчас было преждевременно задавать себе подобные вопросы, поэтому мне стоило расслабиться. Думал ли Эдвард о том же?
– Можно счет, пожалуйста? – попросил Эдвард официанта и засунул руку в карман пиджака за портмоне. – Нет, Кас. Я угощаю, – возразил он, когда я достала свою банковскую карту.
– Но здесь так дорого!
– Да, цены здесь кусаются. Всю руку оттяпают и ногу прихватят.
Мне нравился черный юмор Эдварда. Он снова повторил, что сам оплатит счет, и сказал, что ему надо отлучиться в туалет.
Когда он ушел, в одном из прозрачных окошек его портмоне я заметила черно-белый снимок. Я осторожно подвинула портмоне поближе к себе. Это была фотография двадцатилетней женщины с блестящими волнистыми волосами и чувственным ртом. Рассмотрев ее, я спешно положила кошелек на место и мысленно обругала себя за любопытство. Может быть, это была его сестра. Нет, Эдвард сказал, что был единственным ребенком в семье.
Эдвард вернулся за стол, и официант принес нам счет на аккуратной серебряной тарелочке, на которой лежали маленькие шоколадки. Я и взглянуть на Эдварда не смела, когда он изучил счет. Он громко сглотнул, будто говоря «ой-ой».
– В следующий раз я угощаю, – заявила я, когда он протянул официанту свою карту.
– В следующий раз? – Он ввел пин-код в переносной терминал.
– Да, в следующий раз. Но учти, что я не могу себе позволить такое же дорогое заведение, – предупредила я, положив миниатюрную шоколадку в рот. – Так что придется довольствоваться «Макдоналдсом».
Эдвард приподнял бровь.
– Или «Сбарро», – продолжила я.
– Это где дети орут?
– Если тебе повезет, то да.
Он ухмыльнулся.
– Кас, завтра я уезжаю на две недели в Корнуолл.
Как вовремя.
– Ясно.
– Не хочешь встретиться, когда я вернусь?
В пятницу вечером на дорогах крайне оживленное движение, люди ловят кэбы, и большие группы друзей гуляют по улицам или направляются в бары. Среди этого потока Эдвард проводил меня до машины. Чем ближе мы подходили к моему «Форду», тем насущнее становился вопрос «что дальше?».
– Что ж, вот мы и пришли. Спасибо за вечер, я прекрасно провела время. – Я скрестила руки на груди, пытаясь согреться. – Можешь не ждать, а сразу пойти домой, потому что я сто лет буду возиться. Ну, знаешь, сначала надо самой сесть в машину, потом разобрать кресло и…
Эдвард наклонился и поцеловал меня, скорее всего, чтобы заставить меня замолчать. Это был мягкий, нежный поцелуй. Я поцеловала его в ответ, получая удовольствие от близости и тепла его лица, от приятного покалывания его щетины. Когда он отстранился, я почувствовала разочарование, что вечер на этом завершился. Но, заметив огонек в его глазах, я поняла, что это не конец, а только начало.
– Я тоже прекрасно провел время. Я тебе позвоню, – сказал он, целуя меня на прощание. – До скорого.
– До скорого, – произнесла я, глядя ему вслед.
31
Мы с Чарли двигались по Кингс-роуд. Мы направлялись в магазин Питера Джонса за диваном. Чарли решил, что один из диванов в гостиной уже отслужил свое: его сиденье прогнулось, как испорченное суфле. Сегодня я оставила Тикета дома. Он терпеть не мог торговые центры. Но днем я собиралась взять его на прогулку с Эдвардом и Тинкербелл. Эдвард вернулся из Корнуолла неделю назад, и, должна признаться, я с нетерпением ждала нашей встречи.
