Том 12. Ты будешь одинок в своей могиле. Дело о задушенной «звездочке». Это не мое дело - Чейз Джеймс Хедли (библиотека книг .txt) 📗

Битва двух зверей…

Едва дыша, я склоняюсь над ним, чтобы проверить, достаточно ли он оглушен. Похоже, он не придет в себя по крайней мере несколько часов, если это вообще с ним случится…

Я шарю по его телу в надежде обнаружить револьвер, но, как ни странно, оружия при нем нет. Я встаю, поднимаю свой фонарь и удивляюсь, почему Тэйлор не идет посмотреть, что здесь происходит. Ведь мы шумели так, что разбудили бы и мертвого.

Я подхожу к двери, открываю ее и вглядываюсь в темноту. В тот момент, когда я уже иду по коридору, тишина в доме вдруг взрывается. Я падаю на пол, решив, что стреляют в меня. Один за другим гремят три выстрела, буквально оглушая меня. Стреляют почти рядом, но вспышек не видно. Весь в поту, я откатываюсь к стене и затаиваюсь.

Кто-то пробегает по коридору мимо меня.

Хлопает дверь, и снова наступает тишина.

Я не тороплюсь подниматься по лестнице, так как без оружия чувствую себя не совсем уверенно. Я знаю, что наверху кто-то умирает и я обязан помочь ему. Неплохо бы и свою голову показать врачу, — если, конечно, удастся вырваться отсюда. По лестнице поднимаюсь на четвереньках и уже на середине чувствую запах горелого пороха. Я стараюсь двигаться быстрее, но соблюдаю осторожность. На площадке включаю фонарик. Неподалеку от меня — открытая дверь, откуда неспешно выплывает облачко дыма. Так как в меня никто не стреляет, я начинаю склоняться к мысли, что неизвестный тип скорее всего стрелял сам в себя. Но я дорожу своей шкурой, потому еще некоторое время стою, прислушиваясь. Привыкнув к шуму в ушах и ударам собственного сердца, я начинаю различать какой-то посторонний звук — прерывистое дыхание из той комнаты, где открыта дверь. Затем мои уши улавливают другой звук: падение капель воды или другой жидкости: кап, кап, кап…

Набравшись мужества, я заглядываю внутрь комнаты. Запах пороха ударяет в нос, едва только я вхожу туда. Дыхание, которое я слышал из коридора, превращается в жуткие вздохи и стоны. Волосы у меня на голове начинают шевелиться. Я включаю фонарь, и луч света освещает картину, которая не скоро изгладится из моей памяти. Оглядевшись, я замечаю выключатель, и зажигаю верхний свет.

Я нахожусь в комнате, возле кровати, на которой лежит человек в пижамных брюках. Верхняя часть его тела обнажена. В груди два пулевых отверстия. Третья пуля перебила артерию, и кровь буквально хлещет на стенку. Вид его ужасен.

Не прошло и секунды, как я узнал его, хотя лицо, забрызганное кровью, мертвенной бледностью похоже на маску из музея восковых фигур. Это Тэйлор, и никто другой. И я уже ничего не могу сделать для него… Чудо, что он до сих пор не умер. Даже если бы я сумел остановить кровь из разорванной артерии, я ничего не мог бы сделать с двумя дырами в груди. Но Тэйлор очень спокоен, глаза устремлены на меня, на лице нет и признака страха. Его жизнь вытекает из него на стенку и собирается лужицей на полу…

— Кто? — спрашиваю я, низко склоняясь над ним. — Скорее, пока вы еще можете говорить!

Его хватит ненадолго, легкие полны крови, но он еще пытается что-то сказать. Его губы шевелятся в напрасном усилии, челюсти двигаются, но это все, что он может. Усилие это стоит ему дорого: пот смешивается с кровью. Медленно, на пределе сил, он поднимает руку и указывает на что-то. Я слежу за ее направлением и вижу, что палец указывает на шкаф.

— Там?

Я обхожу кровать и открываю шкаф. Костюм, шляпа и старый чемодан. Оборачиваюсь к Тэйлору. Его серые глаза мучительно напряжены.

— В костюме?

Я достаю пиджак из шкафа. Палец словно застыл в последнем усилии. Достаю шляпу и чемодан и снова оборачиваюсь к нему. Палец все еще указывает на шкаф. Но там пусто.

— Спрятано там?

Его глаза говорят «да», и рука бессильно падает. Ему все труднее и труднее дышать. Я возвращаюсь к шкафу, освещаю фонарем каждый угол, но ничего, кроме пыли, не вижу. Достаю нож, открываю самое большое лезвие и приподнимаю доску пола. И вдруг осознаю, что больше не слышу дыхания Тэйлора. Я осторожно оглядываюсь. Подушка вся в крови, лицо еще больше побелело, челюсть начинает опускаться. Палец все еще направлен на шкаф, а мертвые глаза смотрят в мою сторону.

Я оторвал несколько досок и заглянул внутрь. Ничего, кроме пыли, а возможно, и крыс. Я выпрямляюсь и смотрю на шкаф, сознавая, что мне надо как можно скорее покинуть дом. Но ведь Тэйлор хотел сказать мне что-то весьма важное! Возможно, разгадку всех этих преступлений!

Я влезаю на стул, чтобы обследовать верхнюю часть шкафа. Тонкая доска прикрывает выступ, я пытаюсь приподнять ее ножом, но безуспешно. Однако мое упорство приносит плоды — вскоре доска начинает поддаваться. В этот момент я слышу шум. Шаги?.. Спрыгиваю со стула, подбегаю к двери и прислушиваюсь. Ничего подозрительного. Гашу фонарь и выскальзываю в коридор. Мое сердце бьется с такой силой, что, кажется, за сто метров слышен его стук. Я перегибаюсь через перила и смотрю вниз. Кто-то шевелится там. Зажигается переносная лампа, и у подножия лестницы появляется флик. Он поднимает голову и смотрит мимо меня в темноту.

— Он должен быть наверху, Жак, — шепчет кто-то. — Внизу никого нет.

Я быстро возвращаюсь в комнату смерти, зажигаю фонарь и приступаю к работе. У меня не более двух минут, чтобы найти то, что спрятал Тэйлор. Засовываю пальцы в проделанную дыру и изо всех сил тяну доску. Кусок дерева остается в моей руке. Направляю в открывшуюся дыру луч фонаря и вижу две вещи: кольт сорок пятого калибра с приспособлением, похожим на миниатюрный телескоп, и записная книжка в кожаном переплете. Я хватаю их, и в тот же момент раздается стук в дверь и крик:

— Откройте! Именем закона, откройте!

Я прячу оружие в задний карман брюк, а книжку в карман пиджака и подбегаю к окну. В тот момент, когда я открываю окно, один из фликов всей тяжестью бросается на дверь, но она выдерживает первый натиск. Я слышу, как другой флик топает вниз по лестнице. Выглядываю в окно, вижу асфальт, но я не могу прыгнуть туда, да и флик скоро будет там. К счастью, рядом водосточная труба, я цепляюсь за нее, она кажется достаточно прочной. Я карабкаюсь по ней на крышу, сдирая кожу и обливаясь потом. Сделав неудачное движение, повисаю над бездной, но каким-то чудом все же закидываю ногу и оказываюсь на крыше. Снизу кто-то кричит, но поздно. Ползком я добираюсь до трубы и укрываюсь за ней. От луны светло, как днем. Невдалеке от себя вижу плоскую крышу ночной коробки «Доменика», отделенную от меня только узкой улочкой.

— Он на крыше, Жак! — кричит флик снизу. — Сейчас я полезу туда.

У меня нет никакого выбора — нужно перепрыгнуть то расстояние, которое отделяет мою крышу от крыши «Доменики». Время терять нельзя: если я хочу выйти из этой истории, надо прыгать. Разбегаюсь и прыгаю. Мысль, что могу не долететь, пришла уже тогда, когда я был в воздухе. Я падаю на грудь, хватаюсь за водосток и, перекинув ногу, растягиваюсь на плоской крыше. Спрятаться негде. Луна освещает меня как прожектором, и, увидев слуховое окно и даже не заглянув внутрь, я лезу в него. С полминуты сижу ка полу, стараясь прийти в себя и отдышаться. Ноги у меня как ватные, я не знаю, где нахожусь и что будет со мной в следующую минуту. В тот момент, когда я уже решаюсь встать, сноп света выхватывает меня из темноты и я оказываюсь нос к носу с молодой девушкой в черной ночной рубашке. Это высокая блондинка с усталым лицом. Она смотрит на меня с ленивым любопытством.

— Добрый вечер. У тебя неприятности, дорогой?

Я стараюсь улыбнуться ей.

— Если это можно назвать неприятностями! Я самый несчастный парень на свете!

Она трет глаза и зевает.

— Флики на хвосте?

— Совершенно верно, — подтверждаю я вставая.

— Входи, — она посторонилась. — Они и здесь будут рыскать?

Я последовал за ней в комнату. Ну и дыра! В «Доменике» имеются комнаты на все вкусы и достатки. Эта — бедно обставленная каморка: кровать, комод, умывальник, протертый до основы коврик у двери…

— Что же ты сделал, дорогой? — она снова зевает, показывая белые зубы. — Я слышала выстрелы. Это ты?..