Медичи - Мединг Оскар (читать онлайн полную книгу txt) 📗
Он вышел из зала заседаний и пошел среди почтительно расступавшейся толпы, которая приветствовала его радостными криками.
Улицы представляли собой ужасающее зрелище: везде лежали окровавленные трупы, так как народ беспощадно убивал всех сторонников Пацци. У бенедиктинского монастыря собралась большая толпа, и издали был слышен дикий, страшный рев. Когда гонфалоньер со своими товарищами приблизился, толпа хлынула к нему с криками «Палле! Палле!».
– Смотрите, благородный гонфалоньер, – обратился к нему высокий, атлетически сложенный мужчина. – Мы здесь, в монастыре, нашли проклятых священников, поднявших оружие на Лоренцо… Взгляните на подлую голову Антонио Маффеи.
Он нагнул длинный кол, и Петруччи с ужасом увидел насаженную на него голову.
Он также увидел на площади, которую народ освободил для его прохода, окровавленные, неузнаваемые части человеческих тел. Стефано Баньоне и Маффеи народ буквально разорвал на клочки.
– Монахи хотели их спрятать, – кричал атлет, – но и они от нас не уйдут. Пусть подохнут проклятые под развалинами своего монастыря.
– Стойте! – закричал Петруччи. – Эти действительно были виновны, а о монахах вы ничего не знаете. Нельзя подвергать невиновных наказанию! Все будет расследовано, и я, ваш гонфалоньер, даю вам слово, что ни один преступник не избежит наказания.
Некоторые люди поворчали вполголоса, но все-таки немедленно повиновались Петруччи. Толпа отступила от монастыря и последовала за мужчиной, несшим мертвую голову Маффеи, крича: «Палле! Палле!» и «Да здравствует Чезаре Петруччи, наш гонфалоньер!»
– Все это страшно, но они правы! – сказал Петруччи, идя по улицам со своими товарищами. – Народ, как лев, страшен в ярости, раздирая своих врагов, но он велик и прекрасен в любви и преданности к своим друзьям. Те же были вероломные змеи и сами навлекли на себя заслуженную участь.
Глава 14
В этот злополучный для Флоренции день Фиоретта сидела утром в своей комнате и задумчиво смотрела через отворенную дверь в садик. Солнце золотило листву деревьев, а цветы распространяли тонкий аромат в мягком, теплом воздухе. Маленький Джулио дремал в соседней комнате. Старая Женевра ушла к обедне, и глубокая тишина царила в этом убежище, где Фиоретта испытала столько счастья и так много тревог. Ее натуру, выросшую на свободе, среди простора гор и полей, это убежище тяготило, как заточение, и она все с большим нетерпением ждала минуты, когда ее возлюбленный открыто, перед всем светом поведет ее к себе. Теперь эта минута была близка, но она сулила ей будущее, совсем не похожее на ее прежние представления, и она ждала его с надеждой и страхом. Фиоретта считала, что у родных Джулиано ее может встретить только предубеждение гордости богатства перед бедностью, и часто думала, что она сможет путем смирения и преданной любви смягчить сердца тех, которые тоже любят Джулиано. Но теперь оказывается совсем не то. Не только бедность отделяла ее от возлюбленного. Он стоял на такой высоте, о которой она и подумать боялась, и он носил имя, известное всему свету, которое она с детства привыкла слышать с каким-то благоговейным страхом. Эта пропасть между ними была страшнее разницы между богатством и бедностью, и Фиоретта с тревогой думала о ней.
Джулиано сказал ей накануне при прощании, что не появится на блестящих собраниях в городе и в их доме, а только из-за почтения к кардиналу будет присутствовать во время обедни в соборе. Потом празднества окончатся, и он, не откладывая ни на минуту, откроет тайну и введет свою жену в дом. Значит, решение близко, оно может состояться даже сегодня. Джулиано сказал ей, что все обойдется миролюбиво, так как брат горячо любит его и, хотя будет поражен неожиданностью, никогда не станет препятствовать его счастью. Она верила словам Джулийно, но не могла отрешиться от страха. Конечно, она гордилась и была счастлива, что он, стоящий выше всех, нашел ее достойной себя и предпочел всем аристократкам, но ее пугала мысль носить имя Медичи ей, простой, бедной крестьянке. Гордость ее возмущалась при мысли, что семья мужа с пренебрежением примет ее.
Так метались ее мысли между страхом и надеждой: то она радостно ждала будущего, то хотела удержать тихое и мирное настоящее.
Загудел соборный колокол, возвещая народу сошествие благодати Господней в храме.
Фиоретта знала, что Джулиано у обедни и наверно в молитве думает о ней. Ей тоже одновременно с ним захотелось вознести и свою молитву к Богу. Она вошла в комнату и стала на колени у колыбели Джулио. Фиоретта молила Бога не разлучать ее с возлюбленным и даровать ей высшее счастье преданной любви.
Звон уже давно прекратился, а она все еще стояла на коленях. Вдруг она вскочила, прислушиваясь: непонятный шум доносился из города, дикий, похожий на рев хищников, из которого выделялись временами возгласы и душераздирающие крики. Она не могла себе представить, что это могло быть, но, очевидно, что-то ужасное, и там, среди этих криков, в этой толпе, находился ее Джулиано… Фиоретта выбежала в сад, хотела бежать в город, увидеть людей, чтобы узнать, что случилось.
Неожиданно перед ней появился Бернардо… Его платье было обрызгано кровью, глаза блуждали… Фиоретта отступила перед ним.
– Что вам нужно? – спросила она, содрогаясь. – Что означает этот шум?
– Я пришел спасти вас, Фиоретта, – вскричал он, хватая ее за руку. – Народ восстал, чтобы свергнуть Медичи. Весь город пришел в движение… Кровавый бой идет на улицах…
– А Джулиано? – с ужасом воскликнула Фиоретта. – Где он? Я хочу к нему… Я хочу быть вместе с ним.
– Он бежал, – отвечал Бернардо, – и теперь уже, наверное, в безопасности… Я пришел спасти вас и отвести к нему… Идемте скорее… Нельзя терять ни минуты…
Странное чувство охватило Фиоретту.
«Медичи свергнуты… Джулиано бежал…» Почти радостно забилось ее сердце. Это разрушало преграду, отделявшую ее от возлюбленного. Теперь она может утешать его, скрасить его несчастье своей любовью и быть для него больше, чем она была бы в роскоши и блеске. Но ее пугали горящие глаза Бернардо. Она высвободилась из его рук и сказала, отступая к двери:
– Вы посланы им… Вы хотите отвести меня к нему? Но вы же ненавидели его и предостерегали меня!
– Я ненавидел его и предостерегал вас, потому что я любил вас и боялся, что он злоупотребит вашим доверием, но теперь, видя, что все ваше счастье в нем, я хочу спасти вас для него… Теперь он уже не сможет обмануть вас, – добавил он с особенно злобным выражением, испугавшим Фиоретту. – Мое присутствие здесь сейчас доказывает, как велика моя любовь. Я думаю только о вашем счастье… Идемте… Идемте… нельзя терять ни минуты. Мы должны добраться до леса, пока на улицах идет резня, и никто не думает о преследовании. Если мы доберемся до Апеннин, куда он направился, то завтра перейдем границу и будем в безопасности. Идемте, это воля Джулиано. Вы не можете его ослушаться. Здесь, в доме его друга, вы не в безопасности, если обезумевший народ найдет вас.
Она стояла в нерешительности. Бернардо схватил ее за руку и попытался увлечь за собой.
– А мой сын, мой Джулио? – закричала она.
– Ребенок должен остаться здесь, ему не угрожает опасность, со временем его можно будет взять…
– Расстаться с моим сыном? Никогда!
– Но это безумие! Я же говорю вам, что ребенок здесь в полной безопасности! Или вы хотите рисковать жизнью и счастьем из-за ребяческого упрямства? Идемте, время не терпит!
Она пыталась вырваться, но сил для сопротивления не хватало.
В эту минуту из отворенной двери вышел в сад Антонио Сан-Галло, бледный, в измятом костюме, с растрепанными волосами.
– Ага! – вскричал он с угрожающим видом. – Сам Бог послал меня к вам на помощь, Фиоретта. Идите сюда! Ты в моих руках, Бернардо Бандини, убийца, и не избегнешь наказания!
Наконец Фиоретта вырвалась и отскочила.
– Он – убийца? – закричала она, широко раскрытыми глазами глядя на Бандини. – О Боже! Теперь я все понимаю… его окровавленные руки… его взгляд… Да, да… он убил Джулиано.
