Лазурные берега - Ларк Сара (лучшие книги читать онлайн .txt) 📗

Деирдре едва заметила это — она была занята распаковыванием дорожных сундуков, доставленных из порта. Транспортная фирма принадлежала свободным мулатам, как с удивлением отметила молодая женщина. В Сан-Доминго было гораздо больше свободных цветных людей, чем на Ямайке, и они могли зарабатывать на хлеб честным трудом.

— Но только на скромных должностях, — уточнил Виктор, когда Деирдре заговорила с ним об этом. — Быть свободным не значит быть равным белым людям. Я, например, не могу лечить чернокожих и мулатов здесь, у себя дома, потому что тогда возмутятся мои белые пациенты. А вызовов на дом большинство чернокожих не могут себе позволить. Нет также школ для их детей, никакой правовой зашиты, если кто-то их обидит… А что касается жандармерии… Этот город — не рай для свободных чернокожих, Деирдре. Наоборот, в том, что касается питания и одежды, зачастую рабам выпадает лучшая доля.

В любом случае, кажется, это было справедливо по отношению к слугам молодой семьи Дюфрен. Амали, Ленни и Нафия поселились в отведенных им комнатах и были очень довольны. В доме рядом с конюшней места было больше, чем в хижинах рабов на плантации. Повариха Сабина уже завела огород и радовалась, как ребенок, когда Виктор разрешил ей продавать излишки. Жак Дюфрен, очевидно, по данному вопросу занимал более строгую позицию.

— Мой отец не любит, когда pacotilleurs [17] шляются по плантации, — объяснил Виктор. — Это так называемые «летучие торговцы» — свободные чернокожие, которые продают рабам разные мелочи: дешевые украшения и другое барахло. Чтобы рабы на плантации Новый Бриссак не поддались искушению, им вообще запрещено иметь деньги.

— Не понимаю, — удивилась Деирдре. — Ведь другие плантаторы это разрешают…

На Ямайке не было ничего подобного, но ведь там у рабов не было времени на то, чтобы торговать. Большинство плантаторов требовали выполнять работу каждый день, от восхода до заката. Только один день, на Рождество, у рабов был выходной. А вот Амали и Ленни, наоборот, в первую же неделю смогли порадоваться выходному дню. Католическое население Сан-Доминго праздновало день какого-то святого, о котором ни чернокожие супруги, ни Деирдре никогда не слышали. В любом случае это был официальный праздник, который согласно закону должны были отмечать как господа, так и слуги.

— Отец считает, что пакотильеры сеют недовольство, — сказал Виктор. — Они ведь разносят не только товары, но и новости. Рабам в Сан-Доминго запрещено собираться вместе, если они принадлежат разным хозяевам. Это делается для того, чтобы предупредить восстание. Таким образом, новости и слухи распространяются только через пакотильеров, которые моему отцу представляются бунтовщиками и подстрекателями. — Виктор улыбнулся. Он явно был другого мнения. — Ну, да ты с ним еще познакомишься. Он за каждым кустом видит марона с остро заточенным мачете, у которого в голове только одно: подбить его послушных рабов на восстание.

— А разве здесь вообще есть мароны?

Деирдре знала, что количество прячущихся в горах на Ямайке свободных чернокожих резко уменьшилось, как только губернатор разрешил давать рабам отпускные грамоты. Прежде каждый чернокожий, который решался выбраться в населенный пункт, подвергался опасности снова попасть в рабство. В конце концов, официально свободных цветных не существовало. Таким образом, люди вынуждены были жить на нелегальном положении, тогда как позже, с настоящими или поддельными грамотами об освобождении от рабства, они могли влиться в общество. В Сан-Доминго, однако, с самого начала были свободные чернокожие. Откуда же тут взяться маронам?

Виктор засмеялся:

— Дорогая, на Эспаньоле рабы тоже убегают и прячутся от своих господ, которых здесь, кстати, называют «мецы». Кроме того, тут живут потомки туземцев, которые частично смешались с беглыми неграми. По оценкам, в горах около трех тысяч маронов. Но они не представляют большой угрозы. Большинство из них селятся мелкими группами, и зачастую они враждуют между собой. Таких проблем, какие были у вас на Ямайке, когда мароны нападали на плантации, грабили и сжигали их, у нас нет. Однако же здесь они воруют крупный рогатый скот. Конечно, плантаторы их ненавидят, потому что мароны принимают к себе беглых рабов. А пакотильеры у них имеют свободный вход и выход и, значит, теоретически могут устанавливать контакты.

Деирдре с нетерпением ожидала возможности увидеть Новый Бриссак и семью Виктора. Она готова была отправиться в гости, как только распаковала свои сундуки — что с помощью Амали удалось сделать довольно быстро. Теперь, когда Деирдре расставила мебель и застелила кровати покрывалами, городской дом стал еще более уютным и красивым, однако молодая женщина вскоре начала скучать. Она очень хотела, чтобы ее поскорее ввели в высшее общество Кап-Франсе и, со временем, даже всего Сан-Доминго, однако Виктор не находил на это времени. Его практика процветала, в приемные часы было много посетителей, а по вечерам он наносил визиты своим пациентам. Деирдре видела мужа лишь поздно вечером и рано утром. Этого, конечно, было достаточно, чтобы с прежним восторгом предаваться любовным утехам, но в остальном ей нечем было заполнить день. Виктор сказал ей во время первого совместного посещения церкви:

— Я познакомлю тебя с некоторыми из моих пациенток, тогда ты сможешь ходить к ним на чай, или что там еще делают дамы, чтобы провести время.

Деирдре такая перспектива не очень привлекала. Первую воскресную мессу после ее прибытия в Сан-Доминго они должны были послушать в поместье Новый Бриссак. Жером сделал им приглашение еще до того, как вернуться домой, и Жак и Луиза Дюфрен якобы тоже настаивали на этом. Деирдре обрадовалась, а вот у Виктора эти слова вызвали лишь вздох. Он предпочел бы отдохнуть после возвращения с Ямайки в своем собственном доме и для начала познакомить Деирдре с Кап-Франсе, прежде чем снова отправляться в поездку. Однако ему не оставалось ничего иного, кроме как взять выходной после обеда в пятницу и нанести визит своим родителям.

Молодому врачу явно было трудно оторваться от своих пациентов, и первые мили дороги он нагонял на Деирдре скуку, описывая вызывавшие его беспокойство истории болезней. Деирдре с большим удовольствием перевела бы разовор на другую тему, однако ей ничего не приходило в голову. Растительность на Эспаньоле не очень сильно отличалась от растительности на Ямайке, но Деирдре заметила, что здесь было больше пальм и ни единого синего гибискуса. Интересные животные тут вряд ли попадались, и когда она спросила об этом, Виктор рассказал ей о щелезубе.

— Это маленькое существо, на вид совершенно безобидное, — сказал он. — Щелезубы похожи на землероек. Но ловить их не надо, потому что их слюна ядовита. Еще ребенком я хотел приручить одного такого малыша, но он укусил меня, и несколько дней я не мог пошевелить рукой.

Конечно, Деирдре была далека от мысли приручать щелезубов, хоть ей и хотелось увидеть хотя бы одного из них.

В конце концов они выехали из леса и пересекли первую плантацию табака. Деирдре с интересом рассматривала высокие — до семи футов — растения с широкими листьями. До сих пор она не видела ничего подобного, потому что на Ямайке высаживали табак только для собственных нужд, а плантаторы жили исключительно за счет продажи сахарного тростника.

— О, плантации сахарного тростника у нас тоже есть, — пояснил Виктор. — Однако здесь, в Сан-Доминго, делают ставку на кофе и табак. На Новом Бриссаке выращивают табак и кофе, как и на большей части плантаций в окрестностях Кап-Франсе. Однако Жисбер, еще один мой брат, который когда-нибудь унаследует плантацию, хочет использовать сахарный тростник в качестве третьей «точки опоры». Мне кажется, что отец уже разрешил ему это.

— А Жером? — осведомилась Деирдре. — Чем занимается он? У него есть профессия?

Виктор рассмеялся.

— Ты можешь себе что-нибудь представить? — поддразнил он ее. — Нет, официально Жером руководит плантацией. Хотя там на самом деле было бы достаточно и одного человека, потому что всю работу выполняют исключительно надзиратели и рабы. Жером вращается в высшем обществе. Если ты меня спросишь об этом, я скажу, что он ищет богатую наследницу, которая в качестве приданого принесет собственную плантацию.