Вера Петровна. Петербургский роман (Роман дочери Пушкина, написанный ею самой) - Пушкина-Меренберг Наталья Александровна
На девятый день горячка прошла. Любочка перестала бредить. Врач объявил, что временно опасность для жизни миновала. Но наступила ужасная слабость, и огонек жизни мог потухнуть в любой момент. Вера, как сестра милосердия, не отходила от больной, отдав ей все свое время.
К счастью, все эти дни она не видела Бориса. Он часто справлялся о здоровье Любочки, но не считал нужным приблизиться к комнате больной. Эта временная разлука, вызванная Любочкиной болезнью, устраивала обе стороны и облегчала после всего пережитого совместную жизнь под одной крышей.
Глава двадцать шестая
Три недели протекли с достопамятного праздника на острове. Любочка выздоравливала уверенно, но очень медленно. В первое время, вернувшись к жизни, она ничего не помнила. Не помнила, например, как заболела. Врач строжайше запретил говорить с ней об этом, если только она сама не начнет рассказывать. Но Вера между тем наблюдала, как иногда больная восстанавливает в памяти отдельные события прошлого. И по мере этого восстановления лицо Любочки становилось все печальнее.
Вера никак не ускоряла этой работы памяти, хотя ей хотелось узнать о том, что послужило причиной болезни. Ее волновали вопросы: о чем собиралась писать Любочка и почему ее нашли без сознания на полу одетой, в шляпе и пальто. Вера с нетерпением ждала момента, когда Любочка будет в состоянии все это объяснить.
Пока жизнь Любочки была в опасности, Борис Иванович из приличия прервал свою веселую жизнь. Как только опасность миновала, он вновь предался удовольствиям. И задним числом посмеялся над небесным судом, которым ему грозила жена. Ее нравственную позицию он был не в состоянии ни понять, ни оценить. Так как Любочкино разоблачение не вело к невыгодным для него материальным последствиям, то он даже радовался домашнему несчастью, которое избавило его от необходимости проявлять внимание к Вере и Любочке. Ухаживания за прекрасной Дарьей Алексеевной возобновились, а сама Дарья Алексеевна уже не боялась мести Любочки. Истинную подоплеку события, происшедшего ночью двадцать второго июля, и его развязку Борис держал от Дарьи в секрете.
Прошли три недели с этого дня. И вот уже сорок восемь часов в губернаторском дворце творилось нечто безумное. Какой-то заезжий маленький еврей, темная личность, открыл там казино с рулеткой. Весть об этом быстро распространилась. Многие помещики из окрестных деревень понаехали, чтобы доверить зеленому сукну свои скромные средства. Играли без устали день и ночь. Дом был открыт для всех знакомых Бориса. Он сам едва находил время поесть и поспать. Не хотел ни на минуту оторваться от страстно любимой игры. Вначале ему необыкновенно везло. Он выиграл так много, что еврей, держатель банка, был озабочен, боясь разориться. Беклешов, однако, никогда не умел вовремя остановиться и в игре, как и в жизни, не знал меры. Когда счастье ему изменило, он пришел в ярость. Стал силой испытывать судьбу и добиваться того, чего силой не добьешься. Его наличные деньги, а также все, что он мог получить в Ярославле по личному кредиту, — все было проиграно. По векселю он занял деньги в банке. Но и они очень скоро ушли назад — туда, откуда пришли. Тогда он подписал еще одну опасную заемную бумагу. Маленький еврей был доволен и ухмылялся. Чем больше рос долг Бориса, тем больше он терял голову и уже не понимал, что делает. Нервы его были натянуты до предела. Он кричал, неистовствовал при каждой потере, но это не приносило денег. Он потерял такую огромную сумму, что разорение было неизбежно.
Уже второй раз часы пробили полночь с тех пор, как началась эта оргия. Теперь весь интерес игры сошелся на одном Беклешове.
— Борис Иванович, — кто-то тихо позвал его. Но он, кроме игры, ничего не видел и не слышал.
И только лихорадочными глазами следил за кружением шарика. Он почувствовал, что кто-то тянет его за сюртук. Его позвали во второй раз. И в этот самый момент он снова проиграл пять тысяч рублей. Взбешенный, он обернулся к человеку, осмелившемуся ему мешать. Перед ним стоял его верный Василий.
— Убирайся к черту! — закричал Беклешов. — Ты зачем пришел? Чтобы я из-за тебя деньги терял? Сейчас мне ни с кем не время разговаривать!
Он хотел обернуться к игорному столу, но задержался, видя, что, несмотря на его слова, Василий стоит и не уходит.
— Ты меня понял, Василий? Мне не время разговаривать!
— Но послушайте, Борис Иванович, — сказал Василий, не обращая внимания на ярость хозяина, — адъютант только что прибыл.
— Какое мне дело! — закричал Борис с растущим нетерпением. — Отведи ему комнату и скажи, пусть спать ложится. Сегодня у меня нет времени.
— Но он желает говорить с вами сейчас. Он — царский флигель-адъютант.
— Царский флигель-адъютант? — переспросил Борис отсутствующим голосом. — Почему же ты, осел, сразу не сказал? Ты его видел, как его зовут?
— Не могу сказать, Борис Иванович. Сам-то я его не видел. Мне поручили вам доложить. Его пока что проводили в вашу гостиную.
— Очень хорошо, — сказал Борис, вставая из-за игорного стола. — Проводи гостя в мой кабинет и скажи ему, что я тотчас приду.
Прибытие царского флигель-адъютанта произвело магическое действие на всю компанию. Законы, принятые против азартных игр, были очень строгими, и царь, питавший к этим играм особую ненависть, принимал предупредительные меры к высоким персонам. Еврей в панике собрал свои деньги, упаковал рулетку и зеленую скатерть в большой мешок и исчез так быстро, как только ноги успели унести его из губернаторского дворца. Другие гости последовали его примеру.
Для Бориса прибытие царского гонца могло иметь далеко идущие последствия. Самодержец часто таким способом производил неожиданную ревизию в разных местах своей империи. Флигель-адъютанты в этих случаях обладали очень широкими полномочиями, и наказания или награды следовали, как правило, без промедления. Поэтому неудивительно, что сообщение Василия отрезвило губернатора, как холодный душ.
Он поспешил привести себя в порядок после перевозбуждения от многочасовой игры. Приготовившись выслушать высочайшее поручение, он с бьющимся сердцем отправился в кабинет. Кабинет был слабо освещен одной-единственной лампой и гаснущим камином. Рядом с камином он увидел высокого стройного человека, которого в полумраке комнаты узнал не сразу. Борис непроизвольно замедлил шаг. Потом быстро подошел к ночному посетителю и протянул для приветствия обе руки.
— Как я рад после стольких лет видеть вас снова, Владимир Николаевич, — сказал Борис с напускной сердечностью. — Вашим неожиданным приездом вы доставили мне истинную радость! Каким счастливым обстоятельствам я обязан этому?
Беклешов узнал гостя. Это был граф Островский, которого он обманул и оболгал. И он, объятый ужасом, смотрел на него так, словно видел свою нечистую совесть. Владимир стоял прямо и строго смотрел в упор на Бориса, у которого от страха тряслись все поджилки. Своей руки Владимир не подал.
— Не радуйтесь раньше времени, Борис Иванович, — сказал Владимир официальным тоном. — Повода для этого у вас нет. Я нахожусь здесь по приказу императора.
— Я это ожидал услышать, — ответил Борис с деланым смехом. — Просто из удовольствия в Ярославль ездят редко. Могу ли узнать, в чем состоит данное вам поручение?
Неприятность его положения была в неизвестности. Он с молниеносной быстротой припомнил события своего губернаторства в Ярославле. И хоть небольших нарушений было много, не было такого, что, по его мнению, вызвало бы царский гнев.
— Я повторяю, — сказал Островский после небольшой паузы и не отвечая на вопрос Бориса, — что я здесь по приказу императора. Я не искал этого поручения и не собирался радоваться вашему несчастью. Я не желал быть мстителем за все те бедствия, которые вы причинили двум невинным людям. Его величество определил вам наказание, которое поручил мне сообщить вам.
— Избавьте меня от этой прелюдии, Владимир Николаевич. Сообщите, пожалуйста, о данном вам поручении. Без этого, будучи наказан, сам не зная за что, я не смогу защитить себя.
