Три повести - Ходза Нисон Александрович (читать полную версию книги TXT) 📗
— Позвольте, товарищ старшина, — вмешался флегматичный партнёр потерпевшего. — Он же — пассажир! Вдруг поезд тронется, а он — в пикете.
— А вы кто такой будете? — повысил голос старшина.
— А я свидетель. Подтверждаю: точно, планшет принадлежит этому товарищу.
— Свидетель? — старшина грозно уставился на флегматичного пассажира. — А паспорт у вас при себе?
— А как же!
— Предъявите.
Пассажир достал паспорт и протянул милиционеру.
— Ваш паспорт, потерпевший! — обратился старшина к парню.
Парень нервно сунул руку в карман гимнастёрки и вынул свой паспорт. Милиционер развернул его, бросил взгляд на фотокарточку и сунул оба паспорта к себе в карман.
— Потерпевшего и свидетеля попрошу пройти в пикет.
— За что людей мытаришь?! — набросилась на милиционера пассажирка в пуховом платке. — Может, сейчас поезд уйдёт!
— Происшествию полагается протокол, — сказал железным голосом старшина. — Чтобы всё по закону…
— Товарищ старшина, — заныл парень, — не могу я отставать от поезда… У меня маманя помирает… Ждёт меня… Вы же советский человек… должны понять… У вас тоже, наверно, есть мамаша. Они тоже помирать будут.
— У человека мать умирает, надо иметь сочувствие… — гудел флегматичный пассажир.
— Это к делу не касаемо, — сказал милиционер. — Я за вас неприятности иметь не желаю. Следуйте за мной… — Старшина подтолкнул вперёд бледного, перепуганного воришку. — Айда без разговорчиков!
— Товарищ Федорчук, мне этот планшет не нужен, — заявил парень, не трогаясь с места. — В нём и нет ничего. Таскаю по армейской привычке. Мне планшета не жалко. — Парень изобразил на своём румяном лице скорбь. — Мне этого пацана жалко. Из-за пустого планшета у него теперь вся жизнь кувырком пойдёт. Это же наш советский пацан, а не какой-нибудь… У него, может, отец на фронте убит…
— Какой жалостливый! — взвизгнула пассажирка в пуховом платке. — Из-за таких вот жалостливых воры и разводятся!
Гнусавый голос из репродуктора объявил, что поезд Москва — Ташкент отправляется через две минуты.
— Паспорт-то отдайте! — взмолился парень. — Поимейте чуткость…
— Чуткость будет оказана, — сказал уже не таким железным голосом милиционер. — Через двадцать три минуты прибудет курьерский, на него посадим и вас, и свидетеля. На станции Актюбинск догоните свой состав. А сейчас — прошу за мной.
Он вышел на перрон, и в тот же момент лязгнули буфера вагонов. Пассажиры бросились к поезду.
Происшествий на этой станции почти не бывало, и случай с украденным планшетом внёс некоторое разнообразие в скучное дежурство лейтенанта милиции.
— Докладывайте, товарищ старшина, в чём суть происшествия и тому подобное, — приказал дежурный.
— Суть происшествия, товарищ лейтенант, состояла в срезании в помещении буфета. Срезание было совершено этим неизвестным шкетом. — Старшина подтолкнул мальчишку к барьеру, за которым сидел лейтенант.
Лейтенант метнул на мальчишку свирепый взгляд и приказал:
— Сядь в угол и замри!
Мальчишка, шмыгая носом, размазывая слёзы по грязному лицу, послушно сел в угол.
— Докладывайте далее, товарищ старшина.
— Срезан, товарищ лейтенант, нижеприлагаемый планшет. — Милиционер положил на стол дежурного планшет. — Пострадавший и свидетель в количестве одного человека находятся в наличии. Паспорта прилагаются. — И милиционер положил на планшет два паспорта.
— Ясно! Приступим к протоколу. — Лейтенант вытащил из ящика лист пожелтевшей бумаги и окунул ручку в чернильницу-непроливайку.
— Это не мой планшет! — сказал вдруг парень.
— Что-о-о? — у старшины округлились глаза.
— Не мой, говорю, планшет. Теперь ясно вижу. Я свой в вагоне оставил. Поначалу забыл, а теперь вспомнил. Точно! Мой в вагоне. Мне чужого не надо, своего хватает!
Лейтенант застыл с поднятым пером. Большая клякса капнула на лист бумаги. Клякса окончательно испортила настроение лейтенанту.
— Это как же понимать? Товарищ старшина, я вас спрашиваю, как это понимать? Необоснованное задержание?
Старшина растерянно заморгал белёсыми ресницами и начал медленно багроветь.
— У кого срезал? Говори! У этого? — заорал он на мальчишку.
— Я не срезал… я на полу нашёл… — заныл воришка. — Я нашёл… а меня схватили… А у меня, может, отца на фронте убили…
— Явное недоразумение, товарищ лейтенант, — сказал флегматичный пассажир. — Прикажите посадить нас на курьерский. Он вот-вот прибудет.
— У меня мамаша в Ташкенте помирает, — тянул парень. — Одинокая старушка…
— Темнят они, товарищ лейтенант! — закричал старшина. — Смотрите! У него ремень от планшета болтается!
Из кармана парня торчал конец обрезанного ремешка.
— Вещественное доказательство попрошу положить на стол, — распорядился дежурный.
Парень нехотя выполнил приказание лейтенанта. Дежурный приложил срез ремня к планшету и крякнул от удовольствия:
— Полное совпадение! Ты что же петляешь? Дураков ищешь?!
— Запамятовал, товарищ начальник, — сказал растерянно парень. — Теперь вижу, вроде мой.
— Попрошу гражданина свидетеля принять участие в осмотре содержимого планшета. Товарищ старшина, вскройте планшет и выложите содержимое на стол.
— Есть! — Старшина расстегнул планшет и заглянул в первое отделение: — Пусто, товарищ лейтенант.
— Я же говорил, ничего там нет. — В голосе парня звучала тоска.
— Так и запишем. Продолжайте, товарищ старшина.
Милиционер сунул руку во второе отделение планшета и вынул оттуда плоский, завёрнутый в газету и перевязанный шпагатом пакет.
— Приказываю развернуть в присутствии свидетеля.
Осторожно, точно боясь прикоснуться к бумаге, старшина развернул пакет. В нём оказались две коробки папирос «Северная Пальмира». Обе коробки были перетянуты аптечной резинкой.
— Кроме папирос, ничего и нет, — сказал парень. — Везу в подарок доктору, что маманю лечит.
— Чего ж вы их распечатали? — спросил лейтенант.
Старшина, сняв резинку, раскрыл одну из коробок.
— А тут никаких папирос нет, товарищ лейтенант, — сказал он. — Тут вроде каких-то билетов лотерейных. Не разберу только, что на них написано. И портрет на них незнакомой личности…
— Дай сюда…
Лейтенант поднёс коробку к глазам.
— Доллары! Это же — доллары! — закричал он срывающимся голосом и схватил телефонную трубку: — Соедините с третьим! Третий? Это я — седьмой! Ясно — Чупров, кто же другой? Пришли двух сопровождающих! И незамедлительно! Что? А я тебе говорю — двух! Вот именно — чепе!
Положив трубку, дежурный окинул помещение таким взглядом, точно впервые увидел его. Что-то произошло, но он не сразу понял, что именно.
— Слушай, Федорчук, — сказал он наконец. — А где шкет?
Действительно, мальчишка исчез, словно его здесь не бывало.
— Ты что же, раззява! Ты куда смотрел при исполнении служебных обязанностей?
— Я на доллары смотрел, товарищ лейтенант, я же их отроду не видел… засмотрелся значит… а он — того…
— Ладно, чёрт с ним! — Лейтенант тоже смотрел сейчас только на доллары. — Поймаем в другой раз. Упустили пескаря, схватили акулу! Этот не уйдёт?
— Точно! — подтвердил милиционер.
— Отведи мистера в соседнюю комнату и сторожи! А я пока потолкую по душам с гражданином «свидетелем». Дело ясное: одного поля ягоды! Из таких ягод компот надо делать!
Милиционер увёл парня. Дежурный и свидетель остались одни. Лейтенант, прищурив глаза, долго смотрел в переносицу флегматичного свидетеля. Тот сидел, низко опустив голову.
— Значит, как? — заговорил лейтенант. — Будем и дальше темнить? Будем вилять, петлять, крутить и запираться? Или будем признаваться? Может по-честному скажете: что у вас зашито в подкладке — доллары или фунты? Молчите? Вам же хуже…
Свидетель поднял голову и тяжело вздохнул.
— Эх, лейтенант, лейтенант! — сказал он с досадой, и голос его звучал теперь чётко и энергично. — Испортил мне обедню этот парнишка! Из-за такого сморчка оборвалась нить!..
