Любовники (На Ревущей горе, у Лимонадного озера.Царство покоя.В другой стране) - Уинзор Кэтлин (библиотека книг .TXT) 📗
Но нельзя убежать от бури.
Было по-прежнему слышно, как мир громыхает, ревет и неистовствует снаружи. В окнах виднелись сверкающие молнии, разрывающие небо, а ливень со все более разрушительной силой обрушивался на землю плотной водной завесой. И Джасинта, тряхнув головой, побежала. Она бежала по нескончаемым переходам огромного здания, перебегая из одного коридора в другой, и так, казалось, до бесконечности, пока в конце концов не достигла своих покоев. Буквально навалившись всем телом на дверь и с размаху распахнув ее, Джасинта с грохотом закрыла ее за собой и в полном изнеможении прислонилась к ней, с трудом переводя дыхание. Она, не переставая, плакала, мотая головой из стороны в сторону.
То, что пришлось испытать совсем недавно, казалось ей намного мучительнее тех зловещих мгновений, когда разъяренный и обезумевший от ревности Мартин наводил на нее свой револьвер. Никогда еще Джасинта не была так испугана, не чувствовала себя такой всеми брошенной и униженной.
По-прежнему обессилено прижавшись к двери, она смотрела, как за окном свирепствует буря; небо озарялось молниями, которые, казалось, проникают в комнату сквозь плотные занавеси. Ей хотелось избавиться от оглушительных звуков грома, и она медленно побрела через комнату, закрыв уши ладонями. Охваченная мыслью о том, что сама она тоже участница этой жуткой бури, Джасинта бесцельно заходила по комнате. Потом эта мысль ушла, и ею овладела жгучая ненависть к Шерри и страшная ярость по отношению к нему. Вдруг дверь открылась, и в дверном проеме (а в комнате стояла почти кромешная тьма, ибо хозяйка не зажгла лампы) возник женский силуэт.
— Кто вы такая?! — едва не завопила Джасинта.
Несколько секунд она ошарашенно смотрела на незнакомку, и по всем членам ее уставшего тела пробегал электрический ток. Сильный испуг заставил ее задохнуться.
— Я — ваша служанка, мадам, — прозвучал быстрый и робкий ответ. — Можно войти?
— О! — воскликнула Джасинта с облегчением и глубоко вздохнула.
Ведь на какую-то секунду показалось, что это Шерри, а встреча с ней теперь, когда возникла столь сильная ненависть к ней, была бы самым ужасным испытанием для Джасинты. И не важно, как ей удастся избежать встречи с Шерри, но в любом случае она никогда не должна повториться. Да, теперь встреча с матерью для нее заказана.
— Я могу зажечь свет, мадам?
— Да, конечно, — со вздохом ответила Джасинта.
Раздался мягкий шуршащий звук, и в следующую секунду в середине стола ярко загорелась лампа с большим красивым стеклянным абажуром. Затем, увидев, с каким недоумением служанка разглядывает ее, Джасинта после секундного замешательства опустила глаза, разглядывая свое вымокшее до нитки платье. Она тут же подбежала к зеркалу. Ее прическа превратилась в бесформенную массу, и волосы мокрыми и неопрятными прядями свисали на лоб и шею, прилипая к лифу платья. Рукава и юбка тоже совершенно промокли, и Джасинта чувствовала, как вода стекает и по ее ногам. Она вздрогнула от ужаса и отвращения к самой себе.
— Мадам, вы так простудитесь. Давайте я разведу огонь в камине и помогу вам раздеться, а? — учтиво спросила служанка.
— Да, конечно, — поспешно согласилась Джасинта, обрадованная присутствием хоть какого-то человеческого существа и тем, что кто-то поможет ей совершить это тривиальное действо, которого она никогда не совершала сама. — Да, будь добра, помоги мне раздеться. Как тебя зовут?
— Бет, мадам, — отозвалась служанка, занятая разведением огня в камине. Потом сказала: — А теперь, мадам, идите сюда и дайте-ка я раздену вас перед этим теплым огнем.
Джасинта испытывала такую страшную усталость, какой не ощущала ни разу в жизни. Она медленно подошла к огню, повернулась спиной к Бет, чтобы та смогла расстегнуть крючки на спине платья. Сейчас комната выглядела намного веселее из-за яркого уютного огня. Бет, раздев Джасинту, принесла пеньюар и помогла надеть его. Потом Джасинта уселась в кресло поближе к огню и, закрыв глаза, стала отогреваться, а Бет тем временем вытащила из ее волос булавки и гребешки, как следует вытерла волосы полотенцем и начала их расчесывать.
Бет так ласково проводила гребнем по ее волосам, что вскоре, несмотря на неистовый грохот и ослепительные молнии за окном, отчего казалось, здание вот-вот развалится на мелкие части, Джасинта начала испытывать сладостное чувство неимоверной легкости и дремоты. И она задвигала головой в ритм гребешку, словно котенок, которого ласкает любящая хозяйка, и подумала, что эта комната так тепла и уютна, так красиво обставлена и приветлива, и какое ей дело до него и Шерри, равно как до чего-либо еще, если можно испытывать такое райское наслаждение. Да ей абсолютно все равно, чем занимаются все остальные, в особенности он и Шерри!
— Как мне здесь нравится! — прошептала она удовлетворенно.
И выразительно посмотрела на Бет, которая чуть склонилась над ней. Бет была на несколько лет старше Джасинты и выглядела слишком просто, чтобы показаться красивой. Во всяком случае, так подумалось Джасинте. Хотя она довольно миленькая, несмотря на чуть глуповатое выражение лица. А вот лицо у нее доброе. Однако, судя по всему, замечание хозяйки потрясло Бет до глубины души, потому что она воскликнула:
— Вам здесь нравится?!
— Ну, я хотела сказать — в этой комнате.
— Ах да, эта комната, — кивнула Бет, словно почувствовав облегчение — все же ее хозяйка не рехнулась окончательно. Потом она ловко накрутила кончики локонов Джасинты себе на пальцы и стала расчесывать каждый локон, хотя волосы все еще были довольно влажные. — Да, здесь очень красивые покои.
— Снаружи тоже красиво. Для него… для него здесь все совершенно.
— Для него — да, мадам. Но не для кого-либо еще. Да, да, только не для кого-то еще. Уж поверьте мне на слово, мадам. Я тут уже достаточно давно.
— Давно? — переспросила Джасинта, делая Бет знак, чтобы та перестала ее причесывать. — И сколько же времени ты здесь находишься?
— Ну, как вам сказать… Я даже не помню, сколько лет я нахожусь здесь. Знаете, я почти не умею считать. Но когда умерла — это помню. Это случилось двенадцатого марта 1643 года. Меня сожгли, как ведьму, мадам.
— Сожгли, как ведьму?! — прошептала Джасинта. Ее темные глаза расширились от изумления, и тут она почувствовала по отношению к служанке какой-то непонятный страх. — Значит, ты была ведьмой?
— Да нет же, мадам, конечно же, нет, — захихикала Бет. — Не была я никакой ведьмой. Они сказали, что я переспала с дьяволом, и сожгли меня. Ну и умора же все это, мадам, ведь я ни разу не спала с ним ни там, ни здесь, с тех пор как попала сюда.
Услышав эти слова, Джасинта прищурилась, и вдруг неожиданно обе женщины рассмеялись. Они смеялись долго, постепенно проникаясь друг к другу сильной симпатией.
— А он пытался это сделать с тобой? — поинтересовалась Джасинта.
— Ни разу, мадам. Ни когда я была жива и ни разу с тех пор, как я умерла, несмотря на то что я умерла, так сказать, из-за него.
— Тссс, — прошептала Джасинта, вставая и качая головой. — Ведь это ему нравится. Он очень любит это. Как ты думаешь, он когда-нибудь сделает это с тобой?
— Никогда, мадам. Иначе он не поставил бы меня на такого рода работу. Да вы посмотрите, какая между нами разница! Я недостаточно красива для него. Он любит таких женщин, как вы… или как миссис Энсон. Ну это та, из соседних покоев. — И Бет кивнула в направлении стены. При упоминании о матери Джасинта почувствовала, как сердце чуть не выскочило из груди, словно сначала кто-то грубо сжал его в кулаке, а потом попытался выдернуть из тела. Она поспешно подошла к окну, раздвинула занавеси — настолько, чтобы заглянуть в него, и увидела, что буря почти закончилась. Где-то далеко вспыхнула одинокая молния, словно передав от бури прощальный привет, ибо, сверкнув на мгновение, она тут же исчезла за горами. Прозвучал последний приглушенный рокот грома, похожий на шепот; ливень кончился, превратившись в небольшую изморось. Джасинта вновь задвинула занавеси и повернулась к Бет.
