Письма крови - Агамальянц Александр (книги без регистрации полные версии txt) 📗
«Ты разве забыл, бес? Я не ублюдок Адама. Я ублюдок ублюдков, ошибка природы, как ты и твое племя меня называете, – раны уже достаточно срослись, от боли и слабости все еще плыло перед глазами, но я был готов к еще одной попытке. – Я не ищу милости Бога, равно как и не ищу мудрости Сатаны. Я жажду лишь мести и гибели твоему роду!». Теперь уже я сам ринулся в атаку, собрав все оставшиеся силы. Единственный маневр, на который я мог рассчитывать в сложившейся ситуации, – прорваться сквозь защиту уродливого оружия демона и разделаться с ним на самой ближней дистанции. Раны твари, которые она прикрыла собственной кожей, как я уже заметил, залечивались быстрее, чем мои, однако, оторванные крылья так и не отросли. Это давало, хоть зыбкую, но надежду. Только бы я смог подобраться поближе, только бы я смог – когтистое «острие» одного из «мечей» просвистело возле моего лица, заставив отпрянуть в сторону, в следующий миг второй «меч» вынырнул снизу, норовя распороть мне живот. Я продолжил двигаться вбок, одновременно с этим, уверенно продвигаясь вперед.
Удача улыбнулась мне и я оказался сзади и левее демона. Имея всего несколько секунд, пока отродье не развернулось, я просто не мог не воспользоваться выпавшим шансом. Две руки из четырех, на которые опирался демон, находились в пределах досягаемости, примерно на уровне моей груди. Резко развернувшись всем телом, я обрушил на них свой клинок. Освященная сталь сделала свое дело безупречно – одна рука твари оказалась отрублена у основания, вторая – в районе локтя. Демон с визгом завалился на правый бок, едва не придавив меня к полу. Я отпрыгнул и приготовился к новому натиску. Тварь же, отбросив один из «мечей», попыталась опереться на оставшуюся справа руку и встать. С первой попытки это не получилось и я не стал ждать дальше. Быстро приблизившись к чудовищу и без труда отбив несколько нервных выпадов, я перехватил руку, сжимавшую второе оружие и отрубил ее также у локтя. После этого, пинком перевернув демона на спину, я с размаху наступил на его мерзкие гениталии.
«Ты был абсолютно прав, я буду умирать целую вечность, – я методично топтал корчащегося в агонии беса. – И именно поэтому, ты сейчас лежишь в луже собственной крови, изрубленный на куски». Я всадил меч в грудь твари, проламывая ребра в поисках ее черного, исполненного злобы и скверны, сердца. Тварь же уже была не в силах кричать от боли и просто пронзительно хрипела, периодически срываясь на мерзкий свист. Моя боль уже почти прошла, хотя, общая слабость осталась, напоминая о том, что мне нужна свежая кровь. Пить кровь поверженного существа я брезговал, поэтому решил закончить свои дела здесь как можно быстрее. Опустившись на колени перед лицом демона, я схватил его голову одной рукой, а большой палец второй воткнул ему в глаз: «Если ты дашь мне то, что я ищу, я позволю тебе сказать, как тебя убить». Бес ответил: «Никак меня не убить, это лишь оболочка. Можешь терзать мое тело сколько угодно, пока из меня не вытечет вся кровь и не переломаются все кости. И потом потрать свою вечность, чтобы найти нужную книгу». Тварь плюнула мне в лицо своей гнилой кровью.
И внезапно я понял самое главное. Я встал, вытер руки о штаны. Это не сильно помогло, но немного успокоило. Подойдя к ближайшему книжному шкафу, я взял первую попавшуюся книгу, после чего обернулся к демону: «Ты лжешь, как всегда. Закон – один, мудрость – одна, следовательно, книга тоже всего одна». Тварь взвилась от бессильной злобы и заметалась по полу, насколько позволяло ее изувеченное тело. Я оказался прав. Я снова одержал победу в своей маленькой войне. Возможно, этим я развязал войну большую. Но я готов был с этим жить и держать ответ перед любым судом, если возникнет такая необходимость. «Спасибо, бес, – произнес я на прощание. – С тобой было весело. Теперь же я пойду дальше сквозь свою вечность, а ты оставайся истекать кровью, как того пожелал». Сжимая меч в одной руке и вожделенный гримуар в другой, оставив позади умирающего демона, изрыгающего совершенно безумные проклятия мне вслед, я побрел к выходу, озираясь по сторонам в ожидании возможного нападения прочих обитателей монастыря.
Однако, мне никто не встретился. Я совершенно спокойно поднялся по лестнице, ведущей из библиотеки в верхние помещения. Никакого колдовства, смущающего разум, более не ощущалось, меня окружали обычные унылые стены пустых строений. Теперь казалось, что последний человек был здесь несколько веков назад, а вполне возможно, что ни один человек здесь никогда и не был вовсе, если не считать моей Шарлотты и прочих несчастных жертв дьявольских козней. Хотя, если бы моя любимая бывала здесь, то демон непременно вспомнил бы об этом, чтобы задеть меня еще сильнее. Что ж, значит, не одно подобное гнездилище спрятано в здешних горах и прочих удаленных от ненужных глаз местах. Даже мечтать о том, чтобы чистить всю землю от этой заразы, было неимоверно глупо, тем более, что это была не только моя война. А если гораздо более могущественные силы терпят существование всех этих смрадных язв, то мне явно лучше сконцентрироваться на собственных скромных целях.
47
Овладев заветным сокровищем, я отправился в обратный путь с ближайшим закатом. И этот путь нельзя было назвать легким, ни при каких условиях – словно сама природа возненавидела меня и всеми силами стремилась, чтобы я сгинул навеки в какой-нибудь из бездонных ледяных пропастей. Я никак не мог найти правильное направление, хотя помнил дорогу, по которой пришел к монастырю, наизусть и был совершенно уверен, что мог бы вслепую повторить весь маршрут от самой Венеции. Однако, снова и снова я сворачивал не в ту сторону, ориентировался не по нужной вершине, и так далее, и тому подобное. Снежные бури не раз настигали меня, заставляя проводить по нескольку ночей в тесных пещерах, едва защищавших от солнечного света с наступлением утра. От мучительной голодной смерти я спасался, без разбора охотясь на диких зверей, крайне редко, но, все же, попадавшихся мне на глаза. Питаться кровью животных это ужасно и отвратительно, моя драгоценная, не удивлюсь, если почти любой из нас предпочтет умереть в безумии, нежели опуститься до этого.
Но я выжил. Не знаю, двигал ли мною банальный страх смерти или же, наоборот, осознание и стремление к какой-либо высокой цели, но я категорически не мог позволить себе сгинуть столь бездарно, бессмысленно и, главное, бесследно. Пожалуй, более правдивым будет сказать, что только моя гордыня и ненависть не давали мне сломаться в те жуткие, полные безумного черного отчаяния, ночи. Те мои качества, которые упорно портили мне жизнь и в человеческом облике и последующую, и от которых я столь же упорно, сколь и безуспешно, пытался избавиться, в сложившейся ситуации пришлись как нельзя кстати. Каким-то странным и до сих пор необъяснимым для себя образом, я сумел направить всю мощь своих чувств на обеспечение собственного же выживания. И (черт возьми!) я справился, если не на отличном, то явно на очень хорошем уровне. Хотя, в подобных ситуациях уместнее говорить просто – справился или нет. Нельзя перепрыгнуть пропасть наполовину. Нельзя выжить наполовину. Особенно, если ты понимаешь, что пропасть уже не перепрыгнул.
И чем дольше я плутал, тем сильнее было ощущение того, что я не закончил какое-то крайне важное дело, и не смогу покинуть поглотивший меня лабиринт скал и ущелий, пока не разберусь с ним. Вот, очередная буря заперла меня в пещере на несколько ночей. Сначала я сидел недалеко от входа, надеясь на быстрое завершение буйства стихии, однако, когда понял, что ждать еще долго, решил обследовать свое убежище. Пещера оказалась не такой уж и маленькой – довольно просторный тоннель вел от входа, делая пару изгибов по пути, в обширный зал с неожиданно крутыми сводами. Из него уходили еще два тоннеля, один из которых заканчивался тупиком, а второй представлял замкнутое кольцо. Какое-то неестественное умиротворение чувствовалось во всем этом месте, но я списал это на общую раздраженность и уныние – слишком долго я скитался среди гор и слишком устал от тщетности своих скитаний. Обойдя пещеру вдоль и поперек, я присел прямо на пол, опершись спиной об одну из семи массивных колонн, державших потолок.
