Против течения - Картленд Барбара (читать книги полностью txt) 📗

«Если я могла водить одну машину, значит, могу водить и другую», — сказала себе Энн, таким образом оправдывая свой самоуверенный поступок, когда, выехав на шоссе, машина, казалось, сама рвалась вперед из-под ее рук. Мотор равномерно гудел, и его урчание было похоже на мурлыканье довольного кота. Поездка не была богата впечатлениями, за исключением ее собственной спешки, благодаря которой она чувствовала себя летящей как на крыльях.

Она остановилась у дома на Беркли-сквер ровно через час двадцать минут после того, как покинула Галивер.

Треверс открыл дверь и остолбенел, увидев ее.

— Это невероятно, что вы уже здесь, — сказал он. — Ведь я разговаривал с вами всего несколько минут назад. Такая спешка до добра не доведет. Я всегда говорил, что нам придется платить за это рано или поздно. — Как старый преданный слуга, он мог позволить себе поворчать.

Кабинет секретаря, куда он провел Энн, располагался в конце длинного коридора, открытого во двор за домом. Доусон Баркли вскочил из-за стола, когда она вошла.

— Вы очень быстры, — сказал он, пожимая ее руку. — Треверс, вы не принесете леди Мелтон чашку кофе? Или, может быть, вы предпочитаете выпить что-нибудь другое?

— Кофе, пожалуйста, — сказала Энн и уселась в одно из больших кожаных кресел, стоявших в кабинете.

— Вы, должно быть, мчались с сокрушающей скоростью, — сказал Доусон Баркли, предлагая Энн сигарету из большой серебряной коробки, украшенной гербом Джона. — Как вам удалось гальванизировать Барнета? Когда он везет меня, он тащится, как катафалк.

— Я вела машину сама, — просто сказала Энн. — Мне так не терпелось оказаться здесь, что я не могла ждать, чтобы меня привезли.

— Ну, здесь дела еще не так плохи, — сказал Доусон и тоже сел.

Он был высоким, худым молодым человеком, его темные волосы были зачесаны назад, а очки в роговой оправе придавали ему вид ученого. И только когда он снял их, Энн поняла, что он намного моложе, чем казался, а когда улыбался, становился похожим на мальчишку, обезоруживающего и очень привлекательного.

— Пожалуйста, расскажите мне все про Майру, — попросила Энн.

— Так вот. Откровенно говоря, это для меня трудновато. Видите ли, вы с Джоном оставили свою семью на мое попечение, но я не знал, насколько далеко заходят мои полномочия. С близнецами все было просто и легко. Но Майра — другое дело: она считает себя взрослой молодой женщиной.

— Но ничего подобного собой не представляет! — воскликнула Энн. — Она очень юна и очень неопытна. Давайте возьмем быка за рога: кто этот мужчина?

Доусон беспомощно взъерошил волосы:

— Его имя Рэнкин. И если быть честным, боюсь, он несколько развязен. К несчастью, Майра познакомилась с ним в доме моей сестры. Его привели с собой на наш танцевальный вечер люди, которых мы пригласили, но он не тот человек, который пользуется гостеприимством в нашей семье. Он знает массу людей, но, друг он им или просто знакомый, трудно судить. Он хорошо известен среди любителей скачек, и его можно встретить в самых модных ночных клубах. Предполагаю, что он живет, если это можно назвать жизнью, за счет своей изворотливости. Не могу сказать, что знаю о нем что-то по-настоящему дурное, но он как раз такой тип, которого с сожалением видишь рядом с молодой девушкой.

— А Майра, я полагаю, думает, что влюблена в него?

— Боюсь, что да.

— А он?

Доусон Баркли задумался:

— Ну, он уделяет вашей сестре много внимания. Какую его долю следует отнести за счет очарования Майры, а какую за счет того, что она невестка Джона, я не могу сказать.

— Невестка Джона! — Энн очевидно этот аспект и в голову не приходил.

— Я не верю, что у Томми Рэнкина много денег. Возможно, объяснение в этом, но в то же время я не хочу сказать, что он не увлечен.

— И давно это длится?

— С танцев у сестры. Я бы хотел сказать, леди Мелтон, как ужасно я чувствую себя в связи с этим. Я понятия не имел, что Майра не рассказала вам обо всем, что делает. Она определенно дала мне понять, что вы все знаете и одобряете.

— Это не ваша вина, а моя. Зная Майру, я должна была догадаться, что произошло нечто подобное. Майра всегда воображает, что влюблена. Говоря откровенно, я думала, что она увлечена вами.

Доусон Баркли улыбнулся:

— В этих обстоятельствах я бы хотел, чтобы так и было.

— Что за человек этот майор Рэнкин, кроме того, что вы уже рассказали? Могу ли я рассчитывать на добрые стороны его натуры?

Доусон покачал головой:

— Сомневаюсь, что они существуют.

Открылась дверь, и вошел Треверс.

— Извините за задержку, миледи, — сказал он. — Но я посылал за сливками. Кухарка думает, что вы предпочитаете кофе с молоком.

— Спасибо, — сказала Энн. — Очень мило! Вы передадите мою благодарность кухарке? — Она встала и налила себе чашечку. — А вы не хотите? — спросила она Доусона.

Он покачал головой:

— Обычно я так занят, что мне не до легких завтраков.

— Полагаю, Джон заваливает вас работой?

— В это время года, когда парламент на каникулах и большинство людей уехали отдыхать, немного легче.

Энн отхлебнула кофе.

— Майра должна приехать к ленчу, — сказала она. — Треверс говорил мне, что ждет ее.

— Да, — ответил Доусон. — Я провел расследование после вашего звонка и выяснил, что майор Рэнкин увез Майру в Гринвич. Нынче утром там должно состояться какое-то представление. Я толком не знаю какое, кажется, что-то связанное с морскими кадетами.

— Звучит достаточно безобидно, — заметила Энн.

— Должен предположить, что это была идея Майры. Я не верю, что майор — ранняя пташка, но Майра не желает пропустить ни одной достопримечательности, а он объявил себя ее эскортом.

— Я дождусь Майру и увижу, в чем тут загвоздка. А сейчас я не буду мешать вам, если у вас есть работа.

— Мой ответ, леди Мелтон, — разговаривать с вами для меня удовольствие.

Энн взглянула на него с легким укором:

— Неужели вы должны называть меня леди Мелтон. Вы же называете Джона по имени.

— Мы были в одной школе, — ответил Доусон Баркли. — Я поступил в младший класс, когда он учился последний год. Но спасибо. Мне нравится называть вас Энн. Я так много слышал о вас, что мне кажется, будто знаю вас давным-давно.

— Близнецы много болтали, полагаю?

— Майра тоже. Я не думаю, что она может причинить себе серьезный вред, она любит вас и не захочет огорчить.

Энн улыбнулась несколько застенчиво:

— Я чувствую, что мне нельзя было оставлять ее одну!

— Но вы не могли поступить иначе. Вы должны были подумать о себе и Джоне.

— Да, конечно.

Энн поставила пустую чашку и подошла к окну. Через площадь медленно двигался транспорт. Здесь ощущалась атмосфера пыльной подавленности: на деревьях, на траве, на всем, что осталось от частных садов аристократических обитателей великолепных особняков, многие из которых давно превратились в многоквартирные дома или конторы.

Энн обернулась и оглядела комнату. Доусон стоял у стола, и на его лице отражались чувства, которых она не поняла. Он выглядел обеспокоенным, и на миг Энн показалось, что он утаивает от нее какие-то сведения, которые ей необходимо знать. Но, увидев, что она смотрит на него, он быстро улыбнулся, слишком быстро, как будто насильно.

— Как Джон? — спросил он.

— Прекрасно.

Энн надеялась, что ее голос звучит не очень напряженно, но говорить о муже просто и естественно было почему-то почти невозможно.

— Он удивительный человек, — задумчиво сказал Доусон. — Но конечно, нет нужды, чтобы я говорил это вам.

— Почему удивительный?

— Потому что обладает способностью быстро постигать вещи глубоко, до деталей. Он всегда старается понять точку зрения других людей. Здесь у меня его доклад, который он хочет подготовить к началу сессии. Выдающийся документ. Чтобы составить его, он проделал огромную работу. Из него видно, как серьезно он стремится быть справедливым и к человеку у власти, и к тому, кто должен выполнять его указания. Надо ли мне честно сказать вам, что я не верю в его будущее как великого политика именно из-за этого качества? Но благодаря ему он станет великим гуманистом.