Незабываемые ночи - Эшли Дженнифер (электронные книги бесплатно TXT) 📗
Изабелла чувствовала приятное изумление и грусть одновременно, когда наблюдала, как Мак садится в экипаж с ребенком на руках, а следом за ним — мисс Уэстлок с большой сумкой детских принадлежностей. Покинув Лондон, Изабелла и Мак все время находились рядом; теперь было как-то непривычно, что он поехал, а она осталась и не поехала вместе с ним.
«Три с половиной года я жила без него, — напомнила себе Изабелла. — Три с половиной года». А теперь — один день без Мака, и дом кажется пустым. Она решила, что самый лучший выход — заняться делом, поэтому попросила заложить экипаж и отправилась на Риджент-стрит.
Она обнаружила, что ей нравится покупать детские вещи и игрушки, и посетила столько магазинов, что Эванс начала бормотать что-то про стершиеся подошвы башмаков. Изабелла успокоила ее и нагрузила служанку детскими книгами с картинками, кубиками, крошечным чайным сервизом и куклой высотой с Эйми. Знакомые, которых Изабелла встречала по пути, не скрывали своего любопытства, и она прямо говорила им, что планирует усыновить ребенка. Рано или поздно они все равно узнают, размышляла она. А делать из Эйми тайну она не собиралась.
Когда Изабелла вернулась домой, лакеи ворчали не меньше Эванс, пока носили в дом несметное количество коробок. На столе в холле она обнаружила письмо от Эйнсли Дуглас. Мак еще не вернулся, и Изабелла поспешила в свою спальню, чтобы почитать его.
Она дважды прочла послание и, поцеловав его, сунула в лиф платья.
— Дай тебе Бог здоровья, Эйнсли.
Когда Мак вернулся домой со спящей Эйми на руках, он нашел Изабеллу в детской. Мисс Уэстлок необходимо было решить кое-какие вопросы, поэтому Мак сам принес Эйми, чтобы уложить в кроватку.
Изабелла стояла у окна, смотрела на угасающий день, гладя золотистые волосы куклы, посаженной на подоконник. Мак положил Эйми в кроватку, укрыл одеялом и подошел к Изабелле.
Она не обернулась. Случайный луч солнечного света коснулся ее лица, и Мак заметил, каким грустным оно было. У него разрывалось сердце.
— Изабелла, — коснулся он ее плеча.
Она повернулась к нему с глазами, полными слез, собралась что-то сказать, словно хотела извиниться за слезы, но не смогла, слова застряли в горле. Мак распахнул объятия, и она шагнула прямо в них.
Мак крепко обнял ее, и тут же на нее нахлынули воспоминания.
«Не думай об этом. Не делай себе больно».
Но воспоминания были немилосердными.
Словно все это было вчера, Мак увидел себя заходящим в спальню Изабеллы в доме на Маунт-стрит после того, как у нее случился выкидыш. Он был пьян до такой степени, что еле стоял на ногах, несмотря на все усилия Йена запретить ему пить.
В поезде, следовавшем из Дувра в Лондон, он не выпускал из рук фляжку с виски, чтобы заглушить страшную боль, которая грызла его изнутри. Он никогда ничего подобного не ощущал, даже когда умерла мать. Они не были особенно близки с матерью, он едва знал ее. Отец держал братьев подальше от хрупкой и болезненной герцогини: ревность старого герцога распространялась даже на сыновей. Герцогиня и умерла из-за этой излишней ревности.
Горе, которое пережил Мак в связи со смертью матери, ни в какое сравнение не шло с тем отчаянием, какое овладело им в тот момент, когда Йену наконец удалось втолковать ему, что Изабелла потеряла ребенка и сама находится на грани жизни и смерти. Виски, поглощаемое в огромных количествах, ничуть не облегчало ни чувства вины, ни печали, но Мак отчаянно продолжал напиваться.
Он ввалился в дом и поднялся в спальню Изабеллы. Мак помнил, что нашел ее в кресле у камина, где она сидела с распущенными волосами, с побледневшим и осунувшимся лицом. Когда Мак вошел, она подняла на него красные от слез глаза.
— Мне жаль, — упал перед ней на колени Мак и уткнулся лицом в подол ее халата. — Мне очень жаль, — прохрипел он.
Каждую секунду он ждал, что ему станет легче, она погладит его по голове и прошепчет, что все в порядке, она его простила.
Но Изабелла так и не дотронулась до него.
И только спустя несколько мрачных и унылых недель Мак понял, каким бессердечным эгоистом он был. А пока он ломал голову и переживал, что Изабелла не утешила его, не успокоила его боль. Он смотрел на нее и видел, какие суровые у нее глаза, а лицо было настолько белым, что казалось высеченным из мрамора. Мак попытался заключить ее в объятия, но был настолько пьян, что вместо этого упал на четвереньки и его стошнило прямо на ковер.
Йен, который редко выражал какие-то эмоции, схватил Мака в охапку и выволок из комнаты, бросая на него мрачные взгляды.
— Изабелла плакала, хотела тебя видеть, — сердито выговаривал ему Йен, пока Беллами чистил его одежду. — Поэтому я искал тебя. Не знаю, зачем ты ей нужен, ты же вечно пьян.
Мак и сам не знал. Почувствовав себя лучше, он опять отправился на ее поиски, зная, что ему необходимо извиниться перед ней.
Мак нашел Изабеллу в детской комнате, ее рука лежала на резной колыбельке, которую они вместе выбирали, как только узнали, что Изабелла беременна.
Он подошел к ней сзади, обнял, положив голову на плечо.
— Я даже выразить не могу, как я сожалею, что это случилось, когда меня здесь не было. Я пьяный хам. Я просто умру, если ты меня не простишь.
— Думаю, я прощу тебя, — ответила Изабелла, проведя пальцем по полированной спинке кроватки. — Я обычно прощаю.
Мак почувствовал, что у него словно гора с плеч свалилась, и он зарылся лицом в ее восхитительные волосы.
— Мы попытаемся снова. Попытаемся зачать другого ребенка.
— Это был мальчик.
— Я знаю, Йен сказал мне. — Мак поцеловал изгиб ее шеи и закрыл глаза от вновь нахлынувшей боли. — Может быть, другой ребенок тоже будет мальчиком.
— Пока нет, — так тихо ответила Изабелла, что Мак почти не расслышал.
Ему показалось — он понял смысл ее слов. Ей потребуется время для восстановления. Познания Мака о женских недомоганиях исходили от его натурщиц. Он знал, что каждый месяц в течение нескольких дней они не могли позировать полностью обнаженными и иногда не могли работать по нескольку недель после родов или случившегося выкидыша. Их не очень устраивало это, потому что вечно нужны были деньги. Некоторые натурщицы приносили своих детей в студию, потому что у них не было средств, чтобы нанять няню ребенку. У них часто не было мужей и даже преданных любовников. Мак никогда не возражал против присутствия детей, и он им, похоже, тоже нравился.
— Когда будешь готова, скажи мне, — сказал Мак, коснувшись ее щеки. — Скажи, и мы все начнем сначала.
— Как ты можешь говорить об этом с такой легкостью? — Изабелла отшатнулась от него, на бледном лице ярко горели зеленые глаза. — Этот ребенок умер, ну подумаешь, мы постараемся завести другого.
— Я не это имел в виду, — растерялся Мак, столкнувшись с ее яростью.
— Зачем ты вернулся из Парижа, Мак? Там тебе было бы лучше с друзьями, соревновались бы, кто сколько выпьет, пока не свалится с ног.
— Я не пьяный сейчас.
Поразившись, Мак отступил назад. Изабелла была права.
— Не настолько пьяный, как в ту минуту, когда пришел утешить меня и запачкал ковер.
— Это была случайность.
— Зачем ты вообще вернулся? — сжала кулаки Изабелла.
— Йен сказал, что ты этого хотела.
— Йен сказал. Йен сказал. Так ты только поэтому вернулся домой? А вовсе не потому, что хотел быть со мной рядом? И не потому, что случилось несчастье?
— Перестань переворачивать мои слова, Изабелла. Ты думаешь, я ничего не чувствую? Ты думаешь, у меня не болит душа? Почему, как ты считаешь, я пью? Я пытаюсь заглушить боль и не могу.
— Бедняжка…
Если бы она ударила его, ему не было бы так больно.
— Что с тобой? — спросил Мак. — Я никогда такой тебя не видел.
— Просто мы потеряли нашего ребенка. — Изабелла почти кричала. — Но ты не приехал домой, чтобы утешить меня, Мак. Ты приехал сюда, чтобы я утешила тебя.
Некоторое время Мак смотрел на нее с недоумением, потом сказал:
