Девушки для утехи - де Кар Ги (серии книг читать бесплатно txt) 📗
Молитва Элизабет выражала одну покорность: «Господи, я не имею права упрекать свою сестру, потому что ты единственный мог позволить мне помочь ей вынести все это, как это сделал Соломон во время твоего восхождения на Голгофу, помогая нести твой крест… Но за те годы, что я являюсь слугой твоей, я познала твое всепрощение; если я и простила сестру, то это лишь потому, что ты это сделал прежде меня… Господи, я тебя слушаю, подскажи, что я должна сделать, чтобы помочь ей вернуться на путь истины? Я всегда готова, если это необходимо, пожертвовать собой ради нее. Укажи мне путь, помоги мне, Господи! Да сбудется воля твоя, Господи!..»
Не сразу в своем усердии они заметили оживление, которое царило в часовне. Несколько стариков устанавливали подмостки за алтарем под присмотром Кавалериста, который рад был припомнить дисциплину своей кавалерийской школы.
– Чем они заняты? – негромко спросила Аньес.
– Они начали украшать часовню к предстоящей свадьбе.
– Они и не догадываются, что свадьба не состоится.
– Ничто еще не говорит об этом, моя дорогая! Господь совершал и не такие чудеса. Я верую в это.
Из-за возвышения, которое находилось в глубине часовни, доносились дрожащие жалобные звуки фисгармонии.
– Наш руководитель хора считает, что такая великолепная свадьба не может проходить в сопровождении такой астматический фисгармонии. Он попросил настроить ее одного из наших обитателей, слепого, в прошлом настройщика. Успокойся: через три дня она будет звучать как положено… Все будет в порядке!
– Все эти усилия напрасны! Почему бы им об этом не сказать?
– Для всех этих стариков, которые тебя любят и с первого раза приняли твоего жениха, будет трагедией, если свадьба, которую они так ждут, не состоится…
Когда они вышли во двор, их догнал Певец, заметив их, молящихся, с высоты пристройки, откуда он собирался обрушить на присутствующих шквал музыки:
– Я поспешил спуститься с лестницы, чтобы узнать у мадемуазель, – он поклонился Аньес, – ее мнение по очень важному вопросу. Капитан, ваш будущий супруг, был таким сердечным, что мы хотим преподнести ему сюрприз… Мадемуазель Аньес, обещаете ли вы, что ничего ему не скажете?
– Клянусь, – сказала Аньес, пытаясь улыбнуться.
– Так вот: когда вы выйдете из часовни уже мужем и женой, хор будет здесь, перед дверью, чтобы приветствовать вас, исполнив единственный американский гимн, который хоть в какой-то степени может соперничать с нашей Марсельезой, – гимн Сузы! Что вы об этом думаете?
Аньес, очень взволнованная, не могла ответить. Элизабет поспешила прийти ей на помощь:
– Отличная идея! Меня не удивляет, что это придумали вы, маэстро!
– Я долго думал, какое же произведение выбрать, затем я сказал себе, что для офицера этот гимн будет как раз то, что нужно. Его преимущество еще и в том, что его можно исполнять во весь голос и не будет слышно тех, кто поет фальшиво. К сожалению, таких много. И это в основном женщины. Мы репетировали уже несколько раз, дело потихоньку продвигается! Самая большая трудность в том, как заставить их выучить наизусть слова на английском языке…
– Вы будете петь по-английски? – спросила изумленная Аньес.
– Не думаете же вы, что мы собираемся оскорбить капитана американского флота, исполнив этот гимн по-французски?
И, поправив волосы жестом, привлекающим, как ему казалось, внимание тех, кого он называл «невежественной толпой», Певец добавил:
– Если бы нас принимали в его стране, мы были бы очень польщены, если бы для нас исполнили гимн на французском языке.
– Но как вам удалось достать слова на английском? – спросила заинтересованная Элизабет.
– Это что-то да значит – быть известным артистом! Меня еще помнят в так называемом «музыкальном квартале». Мне достаточно было появиться, и они расшиблись в лепешку, чтобы исполнить мое желание! Я нашел только единственный экземпляр марша на английском, изданный в Лондоне в 1919 году, он был в таком состоянии! Месье Реймон переписал его в тридцати экземплярах: по одному для каждого участника хора.
– Я поблагодарю и месье Реймона, – сказала Аньес.
– Я не знала, что вы говорите по-английски, – сказала Элизабет.
– Я, сестрица? Ни единого слова! К тому же, никто не говорит по-английски в моем хоре. Не забывайте, что мы принадлежим к поколению, на глазах у которого французский язык получил распространение во всем мире. К сожалению, сегодня он уступил место английскому. Очень жаль!
– Ну, а как с произношением? Как вы можете научить ваших певцов, если сами не говорите?
– Сестричка, произношение не имеет никакого значения, когда вы поете. Самое важное – это мелодия! Я даю вам честное слово, что мелодия этого старого марша замечательна. Однако сестра Кэт любезно согласилась дать нам несколько уроков.
– В таком случае, – заключила Элизабет, – я спокойна за уши Джеймса. Это будет чудесно!
– Не знаю, чудесно ли, – ответил Певец. – Но это будет прекрасно.
Он удалился, считая, что его последнее утверждение не нуждается в комментариях.
Элизабет помолчала, затем спросила сестру:
– Ты примирилась с Господом Богом?
– Я думаю, что да…
– Я в этом уверена. Он не так строг, как думают те, кто его не знает. Ты здесь останешься на ночь.
– Мне бы этого так хотелось! А это возможно?
– Наша настоятельница, несомненно, согласится. Я ей скажу, что ты хочешь до своего замужества провести с нами немного времени. И, я думаю, это действительно так. Она скажет, что это прекрасная мысль. Только я тебя предупреждаю: у нас нет отдельной спальни, тебе придется спать в общей спальне. Наверняка мы проведем эту ночь вместе, в одной и той же комнате, в последний раз. Как когда-то, помнишь? Нам никогда не удавалось уснуть, если мы не были рядом.
– Спасибо за все то, что ты для меня сделала, Элизабет!
– Я еще ничего не сделала… Но этой ночью я буду просить святого Жозефа. Я уверена, что завтра утром он найдет возможность передать мне волю Господа… Он, как наш Певец, великолепный дипломат. Ты не ужинаешь сегодня вечером с Джеймсом?
– Нет.
– Меня это устраивает.
– Мне ужасно не хотелось бы возвращаться на улицу Фезандери…
– Ты права. Несмотря на то, что этот жалкий субъект сказал тебе, что вернется только к утру, чтобы получить то, что он называет «выкуп», я бы остереглась это делать. Я предпочитаю оставить тебя под нашей защитой. Никто не придет сюда, чтобы досаждать тебе, а если кто-то позволит себе это, то мы станем настоящей маленькой армией, чтобы тебя защитить. Ты еще не знаешь наших стариков: если сказать им вечером, что их большому другу Аньес, которая баловала их в каждый свой приход, грозит большая опасность, они вновь обретут силы, чтобы тебя защитить. И если действительно дело будет плохо, я бы, не колеблясь, подключила ударную бригаду «несчастных» под руководством Кавалериста.
Прозвенел колокол.
– Время ужина, – сказала Элизабет. – Все ужинают здесь рано: старики чем-то похожи на детей. Они нуждаются в длительном отдыхе.
Подъем был также ранним. По окончании утренней мессы Элизабет спросила у сестры:
– Как давно ты не причащалась?
– С того дня, как познакомилась с этим негодяем.
– Господь поступил справедливо, вырвав тебя из его когтей. Теперь я могу тебе сказать, что святой Жозеф отлично справился со своей ролью посредника: его сегодня не накажут. Именно сегодня, в три часа дня, истекает срок, назначенный негодяем?
– Да.
– Тогда послушай меня…
Они долго прогуливались по саду. В противоположность тому, что было накануне в приемной, на этот раз говорила Элизабет. Наконец она сказала:
– Твоя машина перед входом?
– Да.
– Тогда мы поедем вместе в два часа. Ты хорошо меня поняла?
– Меня пугает то, что ты хочешь сделать!
– Мне кажется, что это воля Божья. До самого отъезда ты останешься со мной и поможешь мне в повседневной работе. Я ничего не могу изменить из-за тебя в моем распорядке. Начнем с отделения мужчин. Это даст тебе возможность лучше узнать мои повседневные обязанности. Таким образом, когда ты будешь в Сан-Франциско, ты сможешь в любой момент сказать: «Я знаю, что в это время делает Элизабет: она ухаживает за «постоянными», пытаясь время от времени обрадовать отца Константина игрой в домино и восхитить его великолепным «дубль-восемь»… Ты же, как только устроишься, напишешь мне большое письмо, в котором не упустишь ни одной подробности, опишешь час за часом. Таким образом, занимаясь стариками, я смогу сказать себе: «В этот момент Аньес готовит завтрак. Затем она идет за покупками…» Возможно, даже я смогу сказать себе однажды: «Она, наверное, читает молитву своему ребенку». Не думаешь ли ты, что этот двойной обмен мыслями, для которого расстояние ничто, будет для нас самым лучшим способом постоянного контакта? Твои заботы станут моими, мои молитвы станут твоими. Мы останемся близнецами. Пойдем в больницу.
