Летающие острова - Бушков Александр Александрович (бесплатные полные книги txt) 📗

– Здесь можно просидеть год. Припасов хватит.

– Главная моя задача – не отсидеться, а незамеченным скрыться из города с принцессой, – сказал Сварог.

– Бежать из города лучше всего под хороший переполох, – сказал Леверлин. – Кстати, о переполохе – будь уверен, мы внесем свой вклад в шумиху вокруг коварных горротцев, укравших секрет головоломки.

– И коварного Орка.

– И коварного Орка… Жаль, конечно, что позиция оказалась нерешаемой, – у нас уже начались пари, господа студенты рассчитывали на премию и иные профессора тоже…

Глава 11

САМОЛЕТЫ КАК СИМВОЛ КОЛДОВСТВА

Бабка-гусятница печально развела руками:

– Нет, ваше величество, никак не получается. Не могу я взять в толк, где она. Вроде бы среди людей, в шумном месте, но не поймешь – мужчины это или женщины, первый раз со мной такое. Обычно определяешь по вещи сразу: что вокруг, кабак это, лавка, ученая библиотека или солдатский лагерь…

Шумное место, грешное. Магией, кстати, там и не пахнет. Но что это за место – не знаю, хоть казните… С предсказанием будущего или разными штуками, помогающими при бегстве, у меня выходило обычно не в пример лучше.

Сварог угрюмо ссутулился на табурете:

– Но она в Равене все же?

– В Равене, ваше величество. Жива и здорова, не скажешь, что под замком. Паколет расстроился ужасно, когда у меня не получилось, бегает по городу, пытается что-нибудь выведать. Оно и хорошо, что его тут нет. Я пока вам наследство отдам, светлый король. – Она вытащила из сундука легкий на вид холстинный сверточек. – Чтобы со мной не сгинуло без всякой пользы. Кому и отдать, как не вам?

– Ох, опять вы… – с досадой сказал Сварог. – Тот домишко, напротив вашего, кажется, пустует? Сегодня же его куплю, и посажу там охрану…

– Чему быть, того не миновать.

– Посмотрим. Сегодня же там сядет охрана.

– Сядет, сядет… – ласково, как несмышленышу, закивала ему старуха.

– Но судьба моя – умереть с зимними дождями вскоре после лицезрения короля, явившегося в простом облике, и ничего тут не поделаешь. Записано так – и не чернилами писано, не на бумаге…

Украдкой вздохнув, Сварог спросил:

– Можно подыскать какие-нибудь заклинания против изобретательных горротских выдумок?

– Против всего и вся на свете, кроме вас, можно подыскать заклинания, – ничуть не удивилась бабка. – Вот только надо заранее знать, против чего идешь… Понимаете? Если, к примеру, человек не знает, что на свете существует град, как он отыщет заклятье против града? Или от меча, в жизни меча не видавши? Только сильные маги могли – но их давно повывели…

…Их встречали согласно древнему этикету, давно канувшему в забвение: двое церемониймейстеров с жезлами сопровождали коляску от ворот до парадного крыльца, с торжественными лицами шагая у дверок и время от времени возглашая:

– Благородный гость графа! Благородная гостья графа!

Один из них вызвал дворецкого, четверо графских дворян отсалютовали мечами, и дворецкий повел Сварога с Марой по анфиладе покоев, обставленных старинной мебелью, – слава богу, ничего не возглашая. Сварог подумал:

«Если здесь и обитали привидения, они были столь же старомодными и чопорными, не употребляли вульгарных слов, стенали вполне благовоспитанно и не выставляли напоказ ржавые цепи». Он ничуть не удивился бы, встретив домового, обряженного в отглаженную ливрею с гербовыми пуговицами.

– Их сиятельство старый граф ждет в библиотеке, – сказал дворецкий.

– Но нам нужен молодой…

– В этом доме подчиняются распорядку, заведенному старшим графом, ваша милость, – отрезал дворецкий со столь непреклонной учтивостью, что Сварог замолчал.

Старый граф поднялся ему навстречу из-за огромного корромандельского [20] письменного стола – высокий и худой, прямой, как луч лазера, очень похожий на Леверлина, только длинные волосы совершенно седые. Подлинный аристократ – потому что выглядел величественнее любого дворецкого, а этого было невероятно трудно достигнуть. Рядом с ним стоял столь же старый человек в коричневой сутане с крестом Единого на груди – три перекладины и цветущее дерево вместо четвертой, верхней. Сварог порадовался, что не зря листал старые книги и нарядил Мару в платье до пола, фасона времен королевы-матери, – юность старого графа пришлась на эти именно бурные годы.

Все действующие лица разглядывали друг друга с соблюдением максимально возможной учтивости.

– Во времена королевы-матери столь юные девушки не стриглись столь коротко, – сказал наконец старый граф. – Коса считалась непременной принадлежностью всякой подлинной дворянки.

Он не предложил сесть, что было плохим признаком.

«Выставят», – подумал Сварог.

И сказал столь же холодно-учтиво:

– Возможно, вину этой юной дамы искупает то, что в дворянство она была возведена считанные дни назад…

– Это совершенно меняет дело, – согласился граф. – Однако для подобных случаев были предусмотрены накладные косы. Вы об этом не знали?

– Не подозревал…

– Надеюсь, ко времени вашего второго визита упущение будет исправлено… если таковой визит состоится. Позвольте предложить вам кресла и представить моего духовника отца Калеба, священника храма на улице Смиренных Братьев (Отец Калеб молча склонил голову). У меня к вам несколько вопросов, барон… барон Готар, как мне доложили. Что до вашего баронства, не вижу ничего дурного в том, что старинный обычай ваганума был соблюден должным образом. Насколько мне известно, все происходило в полном соответствии с традициями. Да и предшественник ваш являл собой образец редкостной скотины, позорившей звание дворянина. Однако… Время от времени я смотрю телевизор…

– Вы?! – искренне удивился Сварог. Насколько он был наслышан, граф считался яростнейшим противником всех и всяческих новшеств, в доме у него не было ни ташей, ни карбильских ламп [21].

– Как лояльный подданный императрицы, я обязан повиноваться высочайшим указаниям. Смею вас заверить, я смотрю лишь придворную хронику, пренебрегая пошлейшими фиглярскими зрелищами. И едва лишь мне представится случай лицезреть императрицу, я немедленно выскажу все, что думаю о ее непозволительно коротких юбках – разумеется, в тех выражениях, какие титулованный дворянин может употреблять в присутствии венценосной особы.

Но мы отвлеклись… В числе сопровождающих императрицу придворных мне довелось видеть и вас – в гвардейском мундире, со знаками камергера. Я не покажусь вам чрезмерно назойливым, если попрошу представиться полным титулом?

– Отнюдь, – сказал Сварог. – Лорд Сварог, граф Гэйр, барон Готар, лейтенант Яшмовых Мушкетеров, камергер двора, кавалер ордена Полярной Звезды…

В глубине души он рассчитывал произвести впечатление – но вышло, похоже, совсем наоборот.

– Ваше небесное великолепие! – сварливо сказал граф. – Позвольте на правах старшего по возрасту выразить вам свое решительное порицание.

Появлением на земле без надлежащей свиты и несоблюдением должного этикета вы позорите ваши титулы и положение. Говорю это вам совершенно откровенно.

Буде вы чувствуете себя оскорбленным, прошу назвать вид оружия, какой вы предпочитаете, и с таковым проследовать со мной на лужайку перед домом.

Если вы верите в Единого, отец Калеб выслушает и мою, и вашу исповедь, как требует дуэльный кодекс. Если же вы поклоняетесь ложным богам, предоставляю вам время, дабы совершить языческие ритуалы…

– Я вовсе не чувствую себя оскорбленным, – сказал Сварог. – Ваши справедливые упреки наполняют мое сердце раскаянием… – больше всего он боялся, чтобы Мара не фыркнула.

– Рад, что вы, в противоположность большинству нынешних молодых людей, способны испытывать раскаяние… Поймите, юноша: дворянин может странствовать переодетым в костюм человека, стоящего ниже его на общественной лестнице, лишь в двух случаях: когда речь вдет о выполнении возложенной лично венценосной особой миссии либо, – он сложил губы таким образом, что это могло означать и улыбку, – либо когда дело касается любовной интриги. В вашем случае, насколько я понимаю, дело обстоит иначе, и это позволяет мне выступить с упреками…