Вкус победы - Хови Кэрол (книга регистрации .txt) 📗
– Единственный выход, который я вижу сейчас, – Берт, слава Богу, говорил ясно и разумно, – подыграть ему. Возможно, он совершит ошибку, и мы сможем иметь с ним дело в открытую.
Эллин кивнула, осмеливаясь вновь посмотреть в его сторону.
– Это, кажется, имеет смысл. Интересно…
– Что?
– Райфу Симмсу Шейк нужен для себя самого или для кого-то другого? – задумчиво сказала она, уставившись в пустоту.
Глава 11
Джошуа Мэннерс упорно работал весь день, но его работа не выходила за пределы игровой комнаты в отеле. Он удобно устроился на вращающемся стуле, обшитом красной кожей, вытащил длинную тонкую гаванскую сигару из своего золотого портсигара, размышляя о новых знакомых, которых он приобрел сегодня днем, и о разных интересных предложениях, которые обещал рассмотреть в течение нескольких дней. И он их рассмотрит, когда прекратит думать о недавней неприятной встрече с Эллин Кэмерон.
Как бы он ни хотел признавать этого, но его гордость все еще страдала при воспоминании о том из ряда вон выходящем спектакле, который она устроила, уходя из ресторана. Он решил немедленно отказаться от своей компании, но от Эллин Кэмерон не так легко было отказаться. Поэтому он неожиданно для себя самого пригласил Берта Эммета жить с ним в комнате в Балтиморе. Берт составлял хорошую компанию, но больше всего Мэннерс ценил в нем тесную связь с раздражающей своей неприступностью мисс Кэмерон.
Берт, выглядевший, как подумал Мэннерс, одновременно изнеможденным и успокоившимся, вошел в клуб. Он выждал, пока коренастый британец посмотрел в его направлении, потом махнул ему рукой. Берт подошел, и его испитое лицо расслабилось в улыбке. Как и все в этом исключительно мужском владении, он надел костюм, галстук и до блеска начищенные парадные туфли, показывая всем своим видом, что он не работает с Шейком в Пимлико. Берт опустился на стул, стоящий напротив Мэннерса, с тяжелым вздохом, соответствовавшим его приземистой фигуре. Мэннерс позвал официанта.
– Эллин гоняла тебя по городу? – приветственно спросил он, вдыхая коньячный аромат.
Берт поморщился.
– Кажется, мы побывали у всех проклятых модисток, торговцев трикотажем, портных и обувщиков, начиная отсюда и до Чезпика, – вздохнул он, поправляя воротничок. – Женщины любят тратить деньги.
Мэннерс согласно кивнул, пока Берт делал заказ официанту.
– Как у тебя дела? – продолжал Берт. – Удача улыбнулась? – в жизнерадостно звучащем голосе Берта было что-то неестественное, и Мэннерс поймал себя на мысли, что пристально изучает своего друга.
– Фактически, да, – ответил он весело. Сейчас ему не хотелось говорить о себе. Он хотел узнать, что скрывается за показной веселостью Берта. Но он предполагал, что нельзя спрашивать напрямик и получить откровенный ответ. После неспешно выпитого глотка бренди и длинной затяжки сигары Берт стал беспокойно осматриваться в переполненной комнате, неизвестно чего пытаясь найти, и Мэннерс снова заговорил:
– Балтимор мне подходит. После пяти лет в Дакоте я мечтал о цивилизации: вымощенных улицах, водопроводе и о проститутках, которые моются каждый день. Я люблю, чтобы женщина имела запах женщины. Что ты на это скажешь, Берт? – он откровенно улыбнулся своему другу и похлопал его по руке тыльной стороной ладони.
Оживление Берта сменилось глубоким вздохом облегчения.
– Я надеялся, что ты вспомнишь свое обещание, – выдохнул он, вытирая пот со лба своим безнадежно помятым платком. – Конечно, мне нужно какое-то… хм-м… развлечение. Эллин там наверху дремлет и…
Он резко остановился, и его лицо снова омрачилось. На этот раз Мэннерс не удержался, чтобы не сделать замечания по поводу его выражения.
– И что? – задал наводящий вопрос Мэннерс, внимательно наблюдая за ним, но поддерживая атмосферу обычного интереса. – Давай, Берт, выкладывай.
– Мы заняты, но…
– Мы не торопимся, – с вежливой немногословностью ответил Мэннерс. – Я понимаю, что Люцилла и Присцилла все еще здесь. Мы бы хотели засвидетельствовать почтение. Но это может и подождать. Вначале – бренди и место, где мы можем поговорить и полюбоваться «пейзажем».
Он протянул женщине чек, она энергично кивнула и облизала свои накрашенные губы.
– О Боже, – услышал он позади себя бормотание Берта, когда женщина ускользнула, чтобы выполнить их просьбу, жестом показав, чтобы они следовали за ней.
Комната, в которую она их привела, могла быть когда-то и столовой, но сейчас в ней находился дубовый резной бар, который проходил вдоль одной стены, и несколько небольших столиков красного дерева с обитыми черной кожей вращающимися стульями, которые напоминали стулья в гостинице.
Она провела их к столу, который стоял вдалеке от других, и забрала шляпы. Джошуа с любопытством наблюдал, как дымчатые подведенные глаза женщины скользили по приземистому крепкому телу его друга. Берт казался смущенным, но ему льстило ее внимание.
– Лучший публичный дом в Балтиморе, – заметил Джошуа, после того как женщина оставила их одних. Официант-негр принес бутылку старого отличного бренди и два стакана и удалился, когда мужчины сели за стол.
– Что у тебя на уме, Берт? – заинтересованно начал Джошуа спокойным и вежливым тоном, откупоривая бутылку и наливая ароматный прозрачный напиток. – Мы можем сейчас это обсудить. У меня такое чувство, что потом мы будем очень заняты и нам некогда будет поговорить об этом.
Берт оглянулся по сторонам, явно борясь с искушением. Джошуа с интересом отметил, что он не хихикал и не казался робким. По мнению бывшего агента секретной службы, это было признаком того, что дело очень серьезное. Мэннерс наблюдал, ожидая ответа Берта. Наконец затуманенный взор серых глаз Берта, покусывающего нижнюю губу, встретился со взглядом Мэннерса.
– Проклятье! Мне придется нарушить слово, – еле слышно прошептал Берт низким и пронзительным голосом. – Но не здесь. Давай пойдем к женщинам, и я тебе все об этом расскажу.
Любопытство Джошуа достигло своего пика, и он едва сдерживался во время короткого перехода к небольшому публичному дому на улице Логан. По всем внешним признакам это место было чистым, пристойным домиком, ничем не выделявшимся в ряду других домов, но на этом сходство заканчивалось.
Внутри оно представляло собой роскошно, элегантно оборудованный салон, обитый сатином и отделанный хрустальными зеркалами и литьем в форме золотых листьев. Мебель была обита бархатом и мохером такого же сорта, а ковры были от Аубусона – этими, а также другими атрибутами славилось это место. Более важно, по мнению многих джентльменов, большое количество элегантно убранных комнат, а также роскошное разнообразие полуобнаженных доступных молодых женских тел, вешавшихся к ним на руки и плечи, как жемчужные ожерелья.
– Послушай… – благоговейный голос Берта затрепетал от удивления. Джошуа не без изумления заметил, как от этого зрелища у его друга округлились глаза.
– Смотри-ка, – шепнул он на ухо Берту, когда к ним робко подошла вычурно одетая женщина приятной полноты.
– Добрый день, джентльмены, – пробормотала она густым контральто, приукрашенным ирландским провинциальным акцентом. – Чего желаете?
Берт поморщился, держа обеими руками бокал бренди, как будто пытался унять внезапную дрожь.
– Эллин не захотела бы, чтобы ты знал, – настороженно начал Берт, чувствуя себя неловко. – И не только потому, что тебе не верит. Я не сомневаюсь, что она скорее бы умерла, чем позволила бы тебе или кому-либо еще услышать то, что ты сейчас узнаешь, особенно после того, что она устроила в поезде. Но, будь я проклят, это получилось экспромтом.
Джошуа подвинул свой стул поближе, чтобы сохранить разговор в секрете. Болтовня на заднем плане создавала уместный защитный фон предстоящему разговору. Джошуа с тревогой, которую собирался не показывать, внимательно глядя в глаза своего друга, приготовился выслушать его. «Мужественная Эллин Кэмерон предпочла бы умереть?» Новость, должно быть, и в самом деле печальная.
