Если жизнь мне крылья перебьет... - Песоцкая Виктория (читать полностью бесплатно хорошие книги .txt) 📗
– Отлично, вы читайте историю, а я сейчас вернусь!
Садовский взял карту и принялся изучать кардиограмму своей родной тетушки. Видимых причин для беспокойства не было: вполне объяснимый диагноз, учитывая пожилой возраст. Положив на место документ, он нечаянно задел рукой стопку бумаг, которая рассыпалась на полу.
– Ах ты, черт! – Тихонько выругавшись, Роман стал старательно собирать карты пациентов.
– Ваш чай. – Петр Семенович протянул Садовскому белую чашку с блюдцем. – Интересуетесь другими больными? – с едва заметной обидой спросил он.
– Спасибо! Да вот просто нечаянно уронил ваши бумаги. – Роман Викторович виновато положил стопку на место. Не спеша попивая горячий чай, мужчины беседовали о работе. Петр Семенович сетовал на устаревшее оборудование и нищенскую зарплату, попутно расспрашивая Романа о знаменитом центре. Стараясь не выглядеть снисходительным, Садовский внимательно выслушивал собеседника, изредка вставляя свои реплики и забавные случаи из практики.
– Ну что ж, благодарю за прием. – Энергично пожав руку врачу, Роман Викторович направился к выходу, по пути нечаянно наступив на листы бумаги. – Ради Бога, простите, я вам, похоже, устроил настоящий бардак! – Медицинский светила наклонился за утерянной картой. «...ова Мария Антоновна, 1972 год» – нечаянно бросилась в глаза надпись. На мгновение замешкавшись, Садовский аккуратно положил историю болезни в общую стопку. – Ну, пойду проведаю свою тетушку. – С этими словами Роман вышел из ординаторской.
«Надо же, а он оказался нормальным мужиком... – автоматически теребя карточки, думал Петр Семенович. – Эх, надо бы как-то закрепить знакомство!» Его взгляд скользнул вниз. «Лисенкова Мария, ну конечно же! Очень сложный случай, чем не повод для консультации у Садовского?!» Схватив нужные бумаги, доктор поспешил в восьмую палату.
– Тетя Аня, здравствуйте! – Роман осторожно присел на краешек кровати.
– Ромочка, милый мой! Ну наконец-то! – На глазах пожилой женщины заблестели слезы.
– Ну что вы, теть Ань! – Садовский нежно обнял родственницу.
– Ой, Ромочка! А я уже и не думала тебя увидеть, совсем позабыл старуху! Ты один или с Кирой? – Из писем племянника она знала, что тот женился, а о разводе Роман так и не написал, боясь лишний раз расстроить излишне сентиментальную тетушку.
– Какая же вы старуха? Я вот только что разговаривал с лечащим врачом, он очень вас хвалил, говорил, что вы самая жизнерадостная пациентка, – бодро ответил Садовский.
– Да какое там... – неопределенно махнув в сторону рукой, проговорила Анна Михайловна. – Ты вот лучше расскажи про себя: как жена, работа? Может, детишками уже обзавелся?
– Некогда все за работой, – стараясь не вдаваться в подробности, пытался выкрутиться Роман.
– Роман Викторович! – В дверь просунулась круглая голова Петра Семеновича. – Вы уж простите, что отвлекаю вас, тут у нас такой случай... в общем, совет ваш очень нужен...
– Да-да, конечно, – оживился Садовский.
– Вот взгляните на снимок.
– Н-да, похоже на миксому. Сколько лет больному?
– Молодая женщина, всего тридцать четыре года.
– Дайте-ка мне историю болезни! – Доктор подал Роману уже знакомую карточку. «Лисенкова Мария Антоновна, 1972 год». Спустя мгновение Садовский вдруг вспомнил хрупкую девушку с серьезными серыми глазами. – Не может быть, – едва слышно прошептал он. – Я могу прямо сейчас взглянуть на пациентку? – Порывисто встав, Роман Викторович направился к двери.
– Конечно, – поражаясь резкой перемене в поведении знаменитости, ответил Петр Семенович. – Пройдемте!
– Я еще забегу, – на ходу бросил Роман Викторович своей родственнице. – Когда она к вам поступила?
– Всего пару дней назад, два дня пролежала в реанимации. – Местный доктор едва поспевал за Садовским. – Вот эта палата.
Нечаянно оттолкнув врача, Роман Викторович нетерпеливо потянул на себя дверь.
Взору Садовского предстало бледное лицо женщины, искаженное гримасой боли. Крепко вцепившись руками в края простыни, больная почти беззвучно стонала. Черные длинные волосы разметались по подушке и напоминали грязный дешевый парик. Но эта была она... Роман проглотил комок, подступивший к горлу. Перед ним отчетливо стали проноситься картины школьной жизни. Садовский вспомнил, как впервые увидел эту девочку, такую гордую, независимую, с умными серыми глазами. Он сам тогда еще не понимал, что влюбился в нее с первого взгляда. А как ему нравилось сидеть на задней парте и любоваться двумя черненькими потешными косичками, постоянно расплетающимися к концу занятий. А их задушевные разговоры о литературе, с каким юношеским максимализмом они спорили о серьезных вещах! И почему он не объяснился с нею? Почему не сказал, что у него ничего не было с этой тупой блондинкой, как же ее звали? Ах да, Аська... Он все откладывал, он думал подойти к Марии на выпускном вечере и признаться в любви. Он так готовился... Шикарный букет алых роз, серебряное колечко, купленное на сэкономленные карманные деньги... Родители... Потом забылось все...
В институте он порывался ей написать, у него даже хранилась пара неотправленных писем... Потом... потом как-то все завертелось: работа, карьера, женитьба, развод...
– Когда последний раз вы делали обезболивающую инъекцию? – порывисто спросил Садовский.
– Четыре часа назад.
– Я забираю ее в Москву, срочно! – неожиданно для себя почти прокричал врач.
– Но...
– Всю ответственность, в том числе и транспортировку, я беру на себя.
– Простите, я не могу...
– Не вздумайте мне помешать! – отрезал Роман Викторович.
– Я поеду с мамой! – прошептал у них за спинами детский голос. Мужчины обернулись, на Садовского смотрел худенький чернявый мальчишка большими, полными решимости серыми глазенками. – Я поеду с мамой! – твердо повторил он.
– А отец? – вырвалось у Романа.
– У нас нет отца, – по-взрослому произнес мальчик.
– Времени собираться нет, кого тебе нужно предупредить?
– Я позвоню соседке.
– Договорились, – крепко, как взрослому, пожав руку, ответил Садовский. – Тебя как зовут-то?
– Ян.
– Роман.
Круглолицый доктор наблюдал за происходящей картиной с приоткрытым ртом.
– Вот что, Петр Семенович! Вы готовьте все необходимые документы, а я предупрежу своих коллег, чтобы прислали машину и подготовились к операции.
– Только под вашу ответственность, а мальчик...
– Мальчик поедет со мной, поживет у меня, все будет хорошо, – уже больше обращаясь к Яну, чем к местному доктору, проговорил Роман Викторович.
В карете «скорой помощи» Мария очнулась, за руку ее держал Ян, а рядом с сыном сидел мужчина и внимательно смотрел на нее добрыми бездонно-голубыми глазами. Где-то она видела эти глаза... она силилась вспомнить, но опять забылась. А тем временем Садовский разговаривал с сыном Марии:
– Ян, скажи, давно твоя мама себя плохо чувствует?
– Не знаю, наверное, когда ее уволили с работы... Она вообще-то очень много курила, я ей пробовал запретить, но разве она меня послушается?
Роман Викторович невольно улыбнулся, ему все больше и больше начинал нравиться этот не по-детски серьезный парнишка.
– А где работала твоя мама?
– На телевидении.
«Конечно, как я сразу не догадался? Ведь Маша мечтала о карьере журналиста еще со школы. Что же должно было произойти у нее в жизни, чтобы в таком возрасте возник этот страшнейший диагноз? Не может быть, чтобы причина была только в работе. Ах да, мальчик еще говорил, что они живут без отца. Как можно было бросить своего ребенка?!»
– А вы мамин знакомый? – Ян прервал размышления Садовского.
– Понимаешь, как тебе объяснить? – На минуту Роман Викторович замялся, а потом вдруг рассказал все этому сероглазому мальчугану: про то, как впервые увидел его мать, про то дурацкое недоразумение, произошедшее накануне новогоднего вечера, про смерть своих родителей. Ян внимательно слушал его, ловя каждое слово.
