Голос - Индридасон Арнальд (книга читать онлайн бесплатно без регистрации .txt) 📗

— Не удивительно, что он хотел скрыть свою личность, — сделал вывод Эрленд, когда Сигурд Оли закончил свой рассказ.

— Оказался оригиналом скверного толка, — добавил Сигурд Оли. — Нетрудно догадаться, почему он выбрал Таиланд.

— И сейчас у британцев на него ничего нет? — спросил Эрленд.

— Нет. Они, само собой разумеется, только рады от него избавиться, — сказал Сигурд Оли. — Элинборг была права.

— В чем?

— В том, что интерес Генри к Гудлаугу, точнее, к Гудлаугу — хористу, а не к Деду Морозу, носил сексуальный характер. Она обозвала нас старыми девственниками за то, что у нас нет такой силы воображения, как у нее.

— Таким образом, Генри запросто мог оказаться у Гудлауга в подвале и убить его? Мальчика-хориста, которого он боготворил? Ерунда какая-то получается!

— Я в этом не разбираюсь, — заявил Сигурд Оли. — Не понимаю людей, которые позволяют себе такое. Для меня они наихудшие из извращенцев.

— По нему так не скажешь, с первого взгляда, — заметил Эрленд.

— По ним никогда не скажешь. Чертовы уроды.

В это время они уже сидели в маленьком баре на первом этаже. Эрленд пил ликер «Шартрёз». У стойки толпились посетители. Иностранцы светились радостью и шумели. Было ясно, что они довольны всем, что видят и переживают. Раскрасневшиеся щеки и исландские вязаные свитера.

— Ты нашел какой-нибудь банковский счет на имя Гудлауга? — спросил Эрленд. Он зажег сигарету и, оглянувшись вокруг себя, понял, что он единственный, кто курит в баре.

— Еще не успел, но займусь, — сказал Сигурд Оли и отхлебнул пива.

В дверях появилась Элинборг, и Сигурд Оли помахал ей рукой. Она кивнула им и направилась к стойке бара, купила себе большую кружку пива и присела к ним за стол. Сигурд Оли кратко пересказал коллеге, что он выяснил по поводу Генри у британской полиции, и она позволила себе улыбнуться:

— Черт возьми, я так и знала.

— Что?

— То, что его интерес к юным хористам носит сексуальный характер. Интерес к Гудлаугу наверняка был того же рода.

— Ты подозреваешь, что они с Гудлаугом там внизу развлекались? — спросил Сигурд Оли.

— Возможно, Гудлауга вынудили принимать участие, — сказал Эрленд. — У кого-то из них был при себе нож.

— Подумать только! Рождественские праздники, а нам приходится ломать голову над такими вещами! — вставила Элинборг.

— Ничего веселого, — согласился Эрленд и допил свой «Шартрез». Ему хотелось заказать еще бокал. Он посмотрел на часы. Будь он сейчас в участке, его рабочий день уже бы закончился. Очередь у стойки бара немного рассосалась, и Эрленд подозвал к себе официанта.

— В таком случае их было по меньшей мере двое у него в комнате. Затруднительно угрожать человеку ножом, стоя на коленях.

Сигурд Оли с опаской покосился на Элинборг: не перешел ли он границы?

— Еще лучше, — хмыкнула та.

— Подпортим немного вкус рождественского пирога, — сказал Эрленд.

— Хорошо, но зачем он убил Гудлауга? — спросил Сигурд Оли. — И не один раз ударил ножом, а несколько раз. Как будто потерял над собой контроль. Если Генри напал на него, значит, что-то произошло между ними или Гудлауг что-то сказал, что взбесило британского чудика.

Эрленд собирался заказать еще выпивки, но его коллеги отказались и оба посмотрели на часы. Рождество приближалось семимильными шагами.

— Я все же думаю, что он был в компании женщины, — сказал Сигурд Оли.

— Криминалисты измерили уровень кортизола в слюне с презерватива, — вставил Эрленд. — Он был в пределах нормы. Особа, предававшаяся любовным утехам с Гудлаугом, могла уйти до того, как его убили.

— Мне кажется, это маловероятно, учитывая позу, в которой его нашли, — заметила Элинборг.

— Тот, кто был у него в гостях, ни о чем не беспокоился, — продолжал Эрленд. — Я думаю, это ясно. Если бы уровень кортизола был хоть немного повышен, это служило бы признаком чрезмерного волнения или давления.

— Ну так проститутка просто выполняла свою работу, — вставил Сигурд Оли.

— Может, поговорим о чем-нибудь приятном? — предложила Элинборг.

— Похоже, персонал отеля регулярно прикарманивает разное добро и Дед Мороз узнал об этом, — сказал Эрленд.

— И поэтому его убили? — поинтересовался Сигурд Оли.

— Не знаю. Также, возможно, в отеле под покровительством директора допускается проституция в умеренном масштабе. Я не совсем уверен, так ли обстоят дела, но нужно проверить и эту сторону медали.

— Гудлауг как-то в этом замешан? — спросила Элинборг.

— Если положение, в котором он был найден, что-нибудь да значит, то такая связь, естественно, не исключена, — откликнулся Сигурд Оли.

— Как идут дела с твоим подсудимым? — спросил Эрленд.

— В районном суде он сидел тише воды ниже травы, — сказала Элинборг, отпивая глоток пива.

— Мальчик так и не дал показаний против отца? — уточнил Сигурд Оли, который также был в курсе дела.

— Нем как рыба, бедный ребенок. А этот черт в человечьем обличье стоит на своем, категорически отрицает, что избил мальчика. К тому же у него хорошие адвокаты.

— И ему вернут ребенка?

— Вполне возможно.

— А ребенок? — спросил Эрленд. — Он хочет вернуться к отцу?

— Во всем деле это самое удивительное, — ответила Элинборг. — Он все еще привязан к отцу. Как будто ему кажется, что он заслужил взбучку.

Они помолчали.

— Ты все еще собираешься встречать Рождество в отеле, Эрленд? — спросила Элинборг с укором в голосе.

— Нет, думаю вернуться домой, — ответил босс. — Может быть, Ева зайдет. Потушу мясо.

— Как она, кстати?

— Да как… — промямлил Эрленд. — Вроде ничего. Он видел, что коллеги сразу раскусили его вранье. Они были прекрасно осведомлены о проблемах его дочери, но редко затрагивали эту тему. Понимали, что Эрленд старательно избегает разговоров о своих детях, и никогда не выспрашивали подробностей.

— Завтра месса святого Торлака, [17]канун Рождества, — сказал Сигурд Оли. — У тебя уже все готово, Элинборг?

— Ничего еще не готово, — вздохнула та.

— Я вот все думаю об этом увлечении пластинками, — проговорил Эрленд.

— И что в этом такого? — спросила Элинборг.

— Разве интерес к коллекционированию не пробуждается еще в детстве? — спросил Эрленд. — Если я что-то в этом смыслю. Я сам никогда ничего не собирал. Но разве такое увлечение не рождается в детском возрасте, когда собираешь фотографии артистов или модели самолетов, почтовые марки, театральные программки, диски? Большинство перерастает эту детскую страсть, но некоторые продолжают собирать книги и диски до самой смерти.

— К чему ты клонишь?

— Я размышляю о коллекционерах вроде Уопшота, пусть и не все они с приветом, как он. Может, это у них тоска по юности так выражается? Может, их одержимость вызвана потребностью удержать нечто такое, что иначе может исчезнуть из их жизни? А им хочется это сберечь. Разве эксперименты с собиранием не служат сохранению каких-то моментов детства? Чего-то, связанного с воспоминаниями? Человек боится их растерять, постоянно культивирует и подпитывает подобными пристрастиями.

— Ты думаешь, что собранная Уопшотом коллекция пластинок с записями поющих мальчиков связана с какой-то его детской манией? — спросила Элинборг.

— А когда детское увлечение явилось ему во плоти в этом отеле, его переклинило, так, что ли? — добавил Сигурд Оли. — Мальчик трансформировался в мужчину не первой юности. Ты толкуешь о чем-то в этом роде?

— Не знаю.

Погруженный в свои мысли, Эрленд наблюдал за туристами около стойки бара и заметил мужчину средних лет с азиатской внешностью, который говорил по-английски с американским акцентом. Он снимал своих приятелей новой видеокамерой. Вдруг Эрленду пришло на ум, что отель наверняка оснащен камерами видеонаблюдения. Он не подумал об этом раньше. Ни директор отеля, ни старший администратор ничего ему не сказали по этому поводу. Эрленд взглянул на Сигурда Оли и Элинборг.