Князь грязи - Прокофьева Елена Владимировна "Dolorosa" (книги бесплатно без онлайн TXT) 📗
— Да, да, я понял! Вы… Вы вообще очень благородно повели себя, и мы должны благодарить вас, и простите меня за то, как я разговаривал с вами, когда вошел… Я так волновался! И если бы не вы — Ольга могла бы не найтись. Ведь это вы… Но я подумал сейчас о том, как мне сказать отцу, что Лана для Ольги, в общем-то, словно бы и не существовала… Это ужасно, я не представляю! Понимаете, отец очень любил Лану. Гораздо больше, чем меня… Она — первый ребенок, девочка, ей было уже одиннадцать лет, когда я родился.
Она была уже умненькая, они с отцом дружили, ходили всюду, а я — я же последыш, да и потом, когда я родился, начались тяжелые времена, мама много болела. И, я думаю, отец где-то винил меня… Маме не следовало меня рожать. К тому же я мальчик, я был непослушный, крикливый, баловался ужасно, раздражал отца. Лана в детстве терпеть меня не могла! Потом — выросла, полюбила… Мне так кажется… В школе я учился плохо, дрался. Да и вообще… А Лана была отцовской гордостью! Когда ее не стало… Боже мой! Отец смог пережить смерть матери, затем, через два года — потерю Ольги, но когда не стало Ланы… Я думал, он сломался. Но он просто ожесточился… Возненавидел все вокруг… Его квартира в Кракове — это музей памяти Ланы! А я живу в Москве, потому что не могу быть рядом с ним, потому что ему отвратителен мой образ жизни, потому что ему стыдно иметь такого сына!
Последние слова Вениамин выкрикнул отчаянно, почти со слезами, а потом тихо добавил, стараясь не смотреть на меня:
— Ну, вы же понимаете?
— Нет, — честно ответила я. — Не понимаю. Конечно, вы так странно одеваетесь, да и макияж у вас… Но, в конце-то концов, можно же все объяснить, и вы могли бы сделать отцу приятное и попробовать быть как все, да и для него — это не повод, чтобы стыдиться вас!
Вениамин выслушал мою тираду с округлившимися глазами, а потом — расхохотался так, что в буфете зазвенели бокалы!
— Господи! Настя! Неужели вы подумали… Нет, Настя, дело совсем не в том, как я одеваюсь, да и не в «макияже», как вы выразились: это мой дискотечный, клубный «прикид» и отец никогда не видел меня в нем. Отец не пережил бы такого… Да и я не рискнул бы показаться ему на глаза в таком виде! Я ведь в обычной жизни одеваюсь почти нормально. Почти… Потому что не люблю быть совсем как все! Но отец презирает меня и стыдится меня совсем по другой причине. Из-за того, что я… В общем, это называется — из-за моей неординарной сексуальной ориентации. Я принадлежу к так называемым сексуальным меньшинствам! Ну, понимаете… Ну, как у Олега Филимонова из «Джентельмен-шоу»: «Знаешь, милый…»
Он так забавно спародировал ведущего «Джентельмен-шоу», что я не выдержала и рассмеялась, хотя смеяться, в общем-то, было не над чем. Надо же… Секс-меньшинства! И это — родственник моего мужа…
— А как же ваша пассия? Она-то об этом знает? — робко спросила я.
Вениамин снова расхохотался:
— Настя, вы — ангел! Вот теперь я верю, что вы совершенно искренни в своем отношении к Оленьке! Простите, что я сомневался еще минуту назад, — он комически поклонился мне, светлые локоны упали на лицо, закрыв левый глаз, а правым он подмигнул мне. — Моя пассия — совсем не женщина! Моя пассия — то же самое, что и я… Только выглядит он куда мужественнее! И, знаете ли, он несколько смахивает на Андрея. Вам бы понравился… Но вы не подумайте, что это значит, будто мне нравится Андрей! Он мне совсем не нравится. Более того, я терпеть его не могу… Но мой желанный мужчина — ах, как он великолепен! Ну, прямо-таки нубийский черный лев! Только не подумайте, Настя, что он негр. Нет, негритянского пыла я, при моем деликатном сложении, могу и не перенести. Хотя, возможно, стоит как-нибудь попробовать… И умереть в экстазе! нет, мой любимый похож на черногривого льва только своими повадками, пластикой и еще — злобным нравом! Знаете, Настя, черногривые львы считаются опасными и их стараются даже в зоопарках не держать, и дрессировке они практически не поддаются… Я читал… А мой желанный… Он жесток! Но мне приятна его жестокость. Ведь я, по сути, мазохист…
Он помолчал и серьезно добавил:
— Это я пытаюсь шокировать вас, Настя.
— Вам это удалось, — сухо ответила я.
— Вижу…
— Андрей знает о том, что вы… О вашей сексуальной ориентации?
— Не знает. Я и его собирался шокировать. Я ведь специально не стал переодеваться и приехал сюда в таком виде!
— А Олю вы тоже собираетесь шокировать.
— Но я же… Я же не…
— Вам придется пойти в ванную и смыть макияж.
— Как жаль! — патетически вздохнул Вениамин. — У вас есть молочко для чувствительной кожи? А то моя кожа — очень чувствительная… Я пользуюсь молочком «Камилл» от Ива Роше!
— Я тоже.
— А еще — тушь у меня, между прочим, водостойкая!
— У меня есть гель для снятия водостойкой туши!!!
— А еще мне понадобится крем для век и липосомальный дневной крем…
— Сколько вам лет?!
Кажется, я ошеломила его этим вопросом и буквально «вышибла» из приятного процесса паясничания.
— Восемнадцать, — неуверенно ответил он. — А что?
— Вам пока еще рано пользоваться липосомальным кремом.
Это вредно, это ослабит природные восстановительные функции вашей кожи. Я дам вам дневной крем для чувствительной кожи, он очень приятный… А липосомы — это после тридцати.
— Знаете ли, тот нездоровый образ жизни, который я веду, не может ни сказаться на состоянии кожи! Преждевременное старение — бич всех «ночных бабочек», — притворно вздохнул он, плетясь за мною в ванную.
Я не смогла сдержать улыбку. Мальчишка… И неглупый ведь! Эх, снять бы с него эти белые блестючие штаны и надавать бы ремнем по тому самому месту, которым он грешит! Хотя — возможно, это и не поможет. Наверняка отец перепробовал все методы воздействия…
— Побольше минеральной воды — внутрь, побольше тоников и увлажняющих гелей — снаружи, и кожа легко восстановится даже после самой бурной ночи, — сказала я, протягивая ему молочко и пакет с ватой.
— Ой! Как у вас много всего здесь! — искренне восхитился Вениамин. — А это для чего? А это? А можно понюхать?
Ох, какая прелесть! Можно, я попробую эти духи? Мои уже, наверное, выдохлись… А вы мне скажете потом, идут ли они мне!
Вениамин взял с полочки «Поэм» и побрызгал себе на запястья и за ушами. Я ничего не сказала… Хотя давилась от сдерживаемого смеха: у моего мужа существуют определенные ассоциации именно с «Поэм» от Ланком! Если он не врет, то запах «Поэм» приводит его в состояние сексуального возбуждения… Из-за того, что именно этими духами я пользовалась в определенные моменты… Да, пусть будет небольшой сюрприз для Андрея! Принаряженный Веник, благоухающий запахом наших пылких ночей! Мило…
Вениамин успел смыть макияж и мы с ним уже минут сорок как пили чай с сахарными коржиками и беспечно трепались ибо небеспечный треп о страданиях Ольги и о мести за нее мог довести нас обоих до психушки и потому мы решили отложить продолжение этого разговора на неопределенное время — когда раздался звонок в дверь.
— На сей раз, наверное, Андрей вернулся… Еще одного родственника, вроде вас, Веня, я не переживу! — честно сказала я, направляясь к двери.
Это действительно был Андрей.
Он привел домой Ольгу…
Оба они были мрачны, как будто ходили не в парк с аттракционами, а к дантисту!
На личике Ольги появилось то самое замкнутое и затравленное выражение, которое и привлекло мое внимание в подземном переходе…
А Андрей был откровенно зол: глаза сверкали, уголок рта дергался, на виске пульсировала вена — я хорошо знала это его состояние и чем оно чревато…
Чревато скандалом.
Причем скандал он устроит мне, ибо на Ольгу орать бесполезно и нельзя, а проораться ему необходимо!
Но я не собиралась больше терпеть его «пылкий темперамент». Я собиралась разводиться с ним, и то, что мы все еще были вместе… Он должен быть благодарен мне по гроб жизни, он должен восхищаться моим невероятным благородством, а не сверкать глазами и не дергать углом рта!
