Осколки памяти (СИ) - Ефремова Наталья Владимировна (книги онлайн полностью TXT) 📗
– Нет, конечно, – улыбнулся он и опустился на диван справа от нее.
Они долго молчали. Кристина прижалась к плечу Ника, и на этот раз он не отодвинулся. И тогда она решилась на то, о чем думала, чего хотела с самого начала этого странного дня, но никак не могла заставить себя сделать.
Она взяла его ладонь.
Левую ладонь, потому что правая, пораненная и заклеенная пластырем, лежала на диванной подушке, и Ник старался ее не тревожить.
– У тебя очень красивые руки, – пробормотала Кристина.
– Да? – удивился он. – Не замечал.
Она водила пальцем по теплой коже, по линиям его ладони, по аристократически тонкому сильному запястью и разговаривала будто сама с собой:
– Это все так странно… Я тебя совсем не помню, а руки, мне кажется, помню.
Пальцы Ника дрогнули.
– Помню, – продолжала Кристина, не дожидаясь, что он что-нибудь скажет ей в ответ: она же его ни о чем не спрашивала. – Наверное. Да нет, точно. Как они двигались, когда ты рисовал.
– Все? – подал голос Ник. – И только?
– Все. Но это очень много. Правда. Я помню, как ты держал кисть, вот так…
Кристина попыталась изобразить, как он это делал, складывая его пальцы, но у нее ничего не вышло, и она рассмеялась.
– Не выходит. Но это ничего, я уверена, еще увижу тебя за работой. Если ты мне позволишь, конечно.
– Не сомневайся, – прошептал Ник, наблюдая за движениями ее и своих пальцев.
– Послушай, а раньше ты часто разрешал мне смотреть, как работаешь? Ведь не все художники любят, когда кто-то стоит у них за спиной, – Кристина приподняла голову с его плеча и пытливо заглянула в глаза.
– Раньше? – после паузы переспросил Ник. – Раньше – да. Хочешь посмотреть рисунки? Ты вроде просила…
– Конечно, хочу! – От нее не укрылось, как он вновь сменил тему, лишь только разговор коснулся того, что было «раньше», но упрямиться она не стала, чтобы не портить такой чудесный вечер.
Ник поднялся с дивана, лишив Кристину опоры и тепла своего плеча, и ушел.
В ожидании его возвращения она смотрела на огонь. Красные, с черной поволокой угли шевелились и потрескивали от жара. Она обратила внимание на каминную решетку – изящную и необычную. Узор прутьев образовывал что-то похожее на неспокойную водную гладь. Или облачное небо. Понять было трудно, но решетка выглядела так, словно была сделана на заказ по одному из рисунков Ника. А что, вполне может быть.
– Ты меня не потеряла?
Низкий музыкальный голос вывел ее из задумчивости. Ник вернулся со стаканом и несколькими увесистыми альбомами.
– Снова будешь лечить? – обреченно вздохнула Кристина и протянула руку за лекарством.
– Буду, – твердо заявил Ник, устраиваясь рядом. – Зато на этот раз у меня есть, чем подсластить твой… ммм… напиток. Я подумал, лучше начать с фотографий, их рассматривать удобнее, альбомы с рисунками очень большие. Вот этот – о природе. Здесь озеро, лес и всякое такое. Неплохие, в общем, снимки и эскизы, как я тебе говорил. А вот этот, коричневый, – он похлопал по обложке альбома, – о Хиллвуде, здесь только фотографии. Сняты в разное время, просто подборка получилась, вот я и оформил. С какого начнем?
Кристина колебалась. Ей одинаково хотелось посмотреть и альбом о природе, большей частью из-за того, чтобы взглянуть на рисунки Ника и, может быть, вспомнить отчетливее, как он рисовал, и альбом о Хиллвуде, ведь память может заговорить на любой фотографии.
Наконец, решившись, она потянулась за альбомом о природе. Некоторое время они с Ником в молчании перелистывали страницы, заполненные потрясающими снимками, каждый из которых по оригинальности замысла, по расположению деталей, по направленности света мог бы сойти за произведение живописи, если бы не фотобумага и предупреждение Ника о том, что это именно фотоальбом.
Такие снимки мог сделать только очень талантливый человек, тонко чувствующий окружающий мир, его глубину и многогранность.
Только Ник.
– Предпочитаешь сепию? – Кристина погладила рукой снимок в бархатных коричневых тонах, на котором простерло к небу руки-ветви засохшее кряжистое дерево.
– Да, – как-то застенчиво, совсем по-мальчишески улыбнулся Ник, и ей захотелось погладить его по щеке, до того трогательным стало выражение его лица. Но она не осмелилась и вместо этого спросила:
– Чем она тебя привлекает? Я заметила, что у тебя много таких снимков, как этот. Все они печальны, но от них трудно оторваться.
Ник помолчал, будто подбирая слова.
– Понимаешь, Кристи, сепия для меня не просто тонирование, это другой эмоциональный уровень. Цветные снимки, несомненно, интересны, но они привычны, и поэтому взгляд по ним порой скользит вхолостую, а изображение радует лишь глаза, не касаясь души. Сепия же заставляет фотографию говорить по-другому, в ней на передний план выходит то, что подавлено цветом. И далеко не каждую фотографию можно сделать в сепии. Все зависит от того, что на ней изображено и каким настроением ты хочешь ее наполнить.
Он умолк и виновато посмотрел на нее:
– Прости, я, наверное, увлекся?
– Нет, совсем нет, мне интересно, – искренне ответила Кристина, любуясь тем, как вдохновение зажигает румянец на его щеках и горячие искорки в серебристых глазах.
Боже, какой же он красивый!
Она даже не сразу поняла то, что Ник продолжил:
– … сепия как человек, который вдруг заговорил на другом языке. Ты смотришь на него и видишь с иной стороны. Может, я плохо объясняю, просто мне хочется, чтобы ты поняла…
– Я понимаю, – тихо отозвалась Кристина, не в силах отвести взгляд от его прекрасного лица. – Вот так смотришь на человека, думаешь, ты его знаешь, а потом происходит что-то, его озаряет свет или иначе ложатся тени на лицо, или в твоей душе происходит смена цвета, – и он уже другой, незнакомый, загадочный. Мне кажется, наоборот тоже верно.
Ник пристально смотрел на нее.
А Кристина вдруг спросила без всякого перехода:
– Ник, скажи, а как давно мы с тобой…
– Вместе? – опередил он ее, пока она подбирала нужное слово.
– Да.
На самом деле она хотела спросить, как давно они женаты, но почему-то не смогла произнести это вслух и почувствовала, как залилась краской. Ник, наоборот, побледнел, но внешне остался совершенно спокойным.
– Мне иногда кажется, Кристи, что я знаю тебя всю мою жизнь, – медленно заговорил он. – Потому что с трудом могу вспомнить все, что было со мной до того, как появилась ты. Потому что моя жизнь, такая, которой хочется жить, началась только рядом с тобой. Ну, а если тебе нужны цифры и факты, то мы вместе со школы, точнее, с выпускного класса. Оба окончили школу здесь, в Хиллвуде, как я тебе уже говорил. Вот и считай, сколько лет прошло.
Он улыбнулся, а Кристина озадаченно нахмурилась. Ей были невыразимо приятно его признание, но что-то в глубине души мешало, кололо тупой надоедливой иглой.
– В Хиллвуде? Тогда давай посмотрим этот, – и она потянула к себе альбом в пухлом коричневом переплете. – А к природе вернемся потом. Это ничего, что я так перескакиваю?
– Ничего. Конечно, давай смотреть Хиллвуд, – согласился Ник, придвигаясь поближе. – Я тебя поведу на экскурсию.
Экскурсия началась с самого начала, то есть с таблички «Добро пожаловать в Хиллвуд – гостеприимный край лесов и озер», затем последовали снимки городской площади, почты, улочек, магазинов.
На каждой странице Ник останавливался и подробно рассказывал не только о здании или уголке города, но и о людях, которые там жили, работали, бывали. Он называл имена и смотрел на Кристину, словно спрашивая: «Ну как, узнаешь?» Но она не узнавала. Она вглядывалась в лица и надписи, но никого и ничего не узнавала, а неторопливый и обстоятельный рассказ Ника воспринимался ею как текст книги, богато иллюстрированный, изобилующий занятными фактами, но все же текст, а не ее личные воспоминания. Чем дальше она листала альбом, тем грустнее становилась, тем меньше вопросов задавала.
– А это что? – уже без особого энтузиазма спросила она, перевернув страницу и увидев старое трехэтажное здание из красного кирпича с небольшой парковкой, заполненной машинами.
