Неизвестные лица - Дербенев Клавдий Михайлович (читать книги бесплатно полностью .txt) 📗
Убирая в сейф протокол допроса, Орлов взял в руки документы, обнаруженные Анной Александровной в полу камеры и отобранные затем у Адамса. Они требовали самого тщательного исследования специалистами.
В кабинет ввели Адамса. Он знал, что попался, но все же решил поиздеваться над полковником, сел на стул, и его черные глаза уставились на Орлова. Он надеялся определить, много ли тот знает о нем.
Орлов прекрасно понимал состояние противника. Он был не новичок в таких поединках и собрался терпеливо ждать, когда иссякнут сила и упорство этого человека.
Адамс впервые столкнулся лицом к лицу с советским контрразведчиком. Он много слышал об этих людях, но всегда считал их ниже себя по уму и развитию. Такое его убеждение основывалось на счастливом исходе его первой «экспедиции» в Советский Союз.
Прошло несколько минут. Адамс перестал рассматривать Орлова и заинтересовался барометром, висевшим в простенке между окнами.
— Итак, по документам вы Иван Васильевич Печеночкин, уроженец Свердловска? — спросил Орлов.
Адамс не шелохнулся.
— Другое ваше имя Роберт Пилади. Это имя вам было, дано там, — Орлов махнул рукой на окно. — Для внутреннего, так сказать, употребления, в своей среде… Могу назвать и ваше настоящее имя и некоторые детали вашей биографии…
— Попробуйте, — пробурчал Адамс.
— Но предпочитаю все же услышать от вас, — рассматривая лицо Адамса, сказал Орлов.
— Ничего не услышите, — глухо отозвался Адамс, продолжая смотреть на барометр.
— В ваших интересах быть откровенным, — невозмутимо продолжал Орлов. — Как ни горько вам сознавать, Георгий Адамс, ваша миссия провалилась! Диверсия на заводе не удалась, открытие Переро и Чуева попало не к Честеру Родсу, а к нам, резидентуру создать не удалось — ваши агенты Дезертир и Ксендз, как говорят у нас, «прожгли свои кафтаны»…
В словах Орлова прозвучала откровенная ирония.
Услышанное Адамсом было подобно внезапному удару. Он поежился и, ясно понимая отчаянность своего положения, все же решил не признаваться до тех пор, пока у него хватит упорства.
— Расскажите, как вы застрелили человека в лесу? — сказал Орлов.
— Ничего не знаю! — отрезал Адамс. — Вы принимаете меня за кого-то другого.
— Скажите, как вы попали в квартиру Слободинского, а оттуда в подземелье?
— Никакого Слободинского не знаю. Меня схватили во дворе монастыря, и я больше ничего не помню… Один из мужчин был усатый… Вот все!
— Зачем вы попали в монастырский двор?
— Интересовался памятником старины.
— Почему открыли стрельбу?
— Я думал, пришли бандиты, и стал защищаться.
— Где вы взяли оружие?
— Я его нашел в подвале среди вещей, которые там были… — Адамс озлобленно фыркнул и с ненавистью посмотрел на Орлова. В руках у полковника была фигурка ксендза.
— Поясните значение этой фигурки, найденной в вашем кармане. — С этими словами Орлов приблизился к Адамсу, держа фигурку в руке.
Адамс посмотрел на пальцы полковника, на фигурку и ответил:
— Ничего не знаю. Нашел на улице…
— Ну так я вам скажу, — начал Орлов. — В прошлом году точно с такой же игрушкой на одной из наших границ был убит при попытке пробраться в Советский Союз ваш коллега. Вся разница заключается в том, что у той фигурки не было, как у этой, креста. — С этими словами Орлов извлек распятие и поднес его к глазам Адамса. — Мы понимаем значение этого пароля. Знаем, с кем вы здесь связались…
— Вы заблуждаетесь. Я не причастен к этой игре.
Адамс говорил медленно, стараясь вложить в слова самое спокойное безразличие. «Все равно тебе не посеять в моей душе сомнений. Это тебе не по силам», — усмехнувшись, подумал Орлов. И, посмотрев на сидящего перед ним, решил: «Ты просто наглец, для которого все потеряно, но не имеешь мужества в этом признаться».
Орлов отошел от Адамса, положил фигурку ксендза в ящик стола и спокойно сказал:
— Допустим, вы — Печеночкин. Расскажите тогда о себе. Что вы делали в Свердловске, где там жили, кто вас там знает…
Адамс начал рассказывать выдуманную биографию Печеночкина, рабочего хлебозавода. Опять это было продолжением игры. Ответ из Свердловска был у Орлова в сейфе. В телеграмме сообщалось, что Печеночкин Иван Васильевич 1910 года рождения в городе Свердловске никогда не проживал.
Адамсу казалось, что Орлов, слушая его, дремлет за столом. Он уже кончил рассказывать о Печеночкине, помолчал немного и развязно сказал:
— Вот, гражданин полковник, посмотрел я сегодня на вас, на ваших сотрудников, и думается мне, что скоро вам придется менять свою квалификацию. Сейчас в мире происходит перемещение сил ненависти и дружбы, и ловля шпионов отойдет на задний план или совсем прекратится… Это лучше. По крайней мере, не будут допускаться такие ошибки, какая, например, получилась со мной…
Орлов, поднялся из-за стола, подошел к сейфу и достал телеграмму из Свердловска. Остановившись перед Адамсом, сказал:
— Напрасные надежды, многоликий Адамс! Не думайте, что советские люди ослабят заботу о защите завоеваний Октябрьской революции! Нет! Этого не произойдет! Пока в мире есть еще такие, как вы и ваши хозяева, мы будем вас ловить, как бы вы ни маскировались. Вот, кстати, и ответ из Свердловска. — Орлов взмахнул перед лицом Адамса телеграммой. — Он подтверждает вашу лживость. Я вижу, у вас нет сегодня желания откровенно разговаривать. Отложим в таком случае беседу.
Орлов подошел к сейфу, положил туда телеграмму и нажал кнопку звонка.
Адамс пристально следил за всеми движениями Орлова.
Вошел дежурный. Адамс посмотрел на него, потом снова на Орлова и, опустив глаза, глухо сказал:
— Хорошо. Я буду говорить.
Орлов попросил дежурного удалиться. Когда за ним закрылась дверь, Адамс проговорил:
— Да, я — Роберт Пилади! Я — Георгий Адамс!
— С этого бы и следовало начинать, — спокойно сказал Орлов и взял трубку зазвонившего телефона.
Говорил Максим из больницы.
— Ну как, Максим?
— Дядя Володя, профессор Ястребовский обещает, что мама вскоре выздоровеет! Я так рад!
— Ну вот, мальчик, я тоже! Передавай ей от меня большущий, большущий привет. Скажи, завтра днем навещу ее обязательно.
Мягко улыбаясь, Орлов положил трубку и, посмотрев на притихшего Адамса, сказал:
— Я слушаю, продолжайте!
Адамс, устремив глаза в угол кабинета, начал свою исповедь…
Орлов подошел к окну. Улицы внизу сияли веселыми электрическими огнями. Откуда-то доносилась музыка, потом ворвались слова песни: «А выше счастья Родины нет в мире ничего…»
— Да, выше счастья Родины нет в мире ничего, — произнес Орлов.
Взглянув на Адамса, он подошел к столу, взял несколько листов бумаги, карандаш и, положив перед арестованным на маленький столик, сказал:
— Пишите!
