Околдованные любовью - Куксон Кэтрин (книги без регистрации полные версии .TXT) 📗
— Теперь отправляйтесь одеваться, — сказала она старшим детям. — А ты бери Джона и идите к себе в комнату, — обратилась Тилли к Джесси Энн. — Я скоро приду и одену вас. Но сначала вытрите как следует ноги.
Притихшие дети послушно вытерли ноги и молча вышли, не переставая оглядываться. Новая няня удивила их. Она смогла взять верх над Мэтью, а это еще никогда и никому не удавалось.
Когда за детьми закрылась дверь, Тилли бросила взгляд на зловонную лужу, в которой стояла, и к горлу снова подступила тошнота. Но она понимала, что никто вместо нее убирать не станет, поэтому, подавив отвращение, принялась наводить чистоту.
Тилли не предполагала, что за завтраком в этот день царит необычная тишина и порядок. Каша из ложек, против обыкновения, не вываливалась на стол, не переворачивался хлеб с маслом. Вошедшая в комнату Ада Теннент застыла на пороге с раскрытым ртом, увидев чинно завтракающую четверку. Ада обернулась к Тилли, собираясь что-то сказать, но передумала. Глаза ее округлились, и вежливым голоском она сообщила:
— Твой завтрак внизу.
— Спасибо.
У Ады Теннент глаза округлились еще больше. Она подумала, что в слухах о Тилли что-то есть. И говорила она как образованная. Вот теперь сказала: «Спасибо», а не просто «ага» или «хорошо». Ада еще больше поверила слухам, когда Тилли, обернувшись в дверях, предупредила детей:
— Имейте в виду, ведите себя как следует.
Ада Теннент таращила глаза на дверь, за которой скрылась Тилли. «Она знала, что они начнут баловаться без нее, вот и предупредила их», — начала строить предположения Ада.
Она работала в доме с восьми дет, теперь ей было четырнадцать. Дети росли на ее глазах. Последние три года в ее обязанности входило присматривать за ними во время завтрака, и каждое утро она поднималась в детскую так, как-будто отправлялась на каторгу. Даже теперь она боялась их. Ада обернулась и, пользуясь авторитетом новой няни, сказала:
— Вы слышали, что вам сказали, и мотайте себе на ус.
Дети так и сделали.
Когда Тилли спустилась, все уже заканчивали завтрак. Она вдруг почувствовала, что вся ее храбрость осталась наверху, в детской. Двое мужчин направлялись к двери, за столом все еще оставались кухарка и первая горничная Филлис Коутс. Вторая горничная, Эми Стайлс, наполняла медные чаны горячей водой из котла, соединенного со вторым очагом. Накануне Тилли этого не заметила. На одной стороне очага находился котел, а на другой — круглый духовой шкаф. Тилли рассматривала кухню, когда кухарка спросила:
— Тебе чай или пиво?
— Извините, не поняла.
— Я спрашиваю, ты будешь чай или пиво?
— Я… мне, пожалуйста, чай.
— Иди и бери, — кухарка кивнула на печку.
Тилли неуверенно направилась к печке. Филли с Коутс поднялась из-за стола и улыбнулась.
— Возьми кружку и тарелку, — показала она на буфет. — А теперь наливай чай, — горничная махнула рукой в сторону очага, где на каменной плите рядом с грудой горячей золы стоял массивный чайник. — Но сначала неси сюда тарелку, только каша закончилась.
Тилли с тарелкой в руках подошла за Филлис к духовке и смотрела, как та открыла железную дверцу, за которой стоял большой противень с несколькими кусками шипящей свинины.
— Остались жирные куски, — сказала Филлис, — выбирай, что понравится.
Тилли положила себе один кусок, отнесла тарелку на стол и налила чай. Когда она села, Филлис подвинула к ней хлебную горбушку. Запивая свинину пустым чаем, видела, что перед кухаркой стоит полная сахарница, тарелка с большим куском масла и глиняный кувшин, по-видимому с вареньем. Но Тилли была благодарна и за этот кусок жирной свинины с хлебом и несладкий чай. Кухарка продолжала сидеть за столом, даже ни разу не взглянув в сторону Тилли.
Девушка быстро справилась со своим завтраком и встала из-за стола. Поднялась и Филлис Коутс.
— Ты сегодня что-то рано взялась за дела, — сказала кухарка Филлис.
— Приходится, — откликнулась первая горничная, — если старая мегера собирается приехать через две недели. Она везде свой нос сунет.
— В моей кухне она не найдет и пятнышка.
— Не беспокойся, она и в раю найдет к чему придраться, — последнее слово Филлис говорила уже у порога.
Они вышли в широкий коридор и молча дошли до поворота, где начиналась лестница черного хода. Стоило им свернуть за угол, как Филлис остановилась и задержала Тилли.
— Ты не бойся мамаши Брэккетт, — торопливо зашептала она. — Кухарка командует только у себя на кухне, а дальше она — ничто. А вот мисс Прайс — другое дело, — подняла брови Филлис. — Тебе надо ей в рот смотреть, потому что здесь всем заправляет она, а не экономка. Миссис Лукас только кажется, что она главная, на самом деле решающее слово всегда за мисс Прайс. И будь осторожнее с Саймсом, лакеем. Он подхалим и любит наушничать, за монету готов хоть мать родную продать. Дворецкий, мистер Пайк, старик неплохой. С Эми Стайлс, второй горничной, у тебя неприятностей не будет. Она не такая уж и сообразительная, но не злая и не сплетница. На Мэгги Шорт вообще можешь не обращать внимания. Она совсем невежественна и тупая, как свинья. А у Ады Теннент, судомойки, которая сейчас в детской, не все дома, — Филлис для убедительности постучала себя по голове. — Во дворе работают три садовника и мой Фред. Конюх Фред Лейбурн, — она улыбнулась. — Мы с ним встречаемся и должны скоро пожениться.
— Я надеюсь, что вы будете жить счастливо, — в первый раз за много недель улыбнулась Тилли.
— Он хороший человек, уже был женат, но жена умерла. Это он вчера мне шепнул: «Расскажи ей, то есть тебе, что здесь и как».
Филлис молча оглядела Тилли.
— Нет, ты совсем не такая, как Нэнси, — покачала головой она.
— Я говорю о прежней няне, Нэнси Дьюхерст. Она была постарше немного, ей уже исполнилось восемнадцать, но у Нэнси и половины твоей уверенности не было. Она только и знала, что плакала каждый день. Хотя по правде говоря, такие детки кого угодно могут довести до слез. Это же настоящие бесенята, особенно мастер Мэтью. Да, этому, точно, только рогов не хватает, а в остальном он чертенок хоть куда. Ну, мне пора. Понимаешь, через две недели должна приехать мать хозяйки. Она появляется здесь два раза в год, когда дороги хорошие. Живет она в Скарборо, и, когда приезжает, тут такое начинается, только держись. Целый месяц все носятся как ошпаренные, просто с ног сбиваются. Ты знаешь, что слуг не хватает. В прежние времена нас было в два раза больше. Тогда и оба крыла в доме были открыты. Много лет назад, когда я только пришла сюда, в доме и во дворе работало тридцать человек, сейчас всего половина. Но хозяева считают, что мы сможем делать столько же. Да, именно этого они и ждут. Ну, в общем так, — она улыбнулась Тилли, — если захочешь о чем-либо спросить, я остаюсь на втором этаже до двенадцати.
— Спасибо, большое спасибо.
— Не стоит.
Тилли повернулась, чтобы уйти, но Филлис снова задержала ее.
— У тебя на завтрак полчаса, ты их полностью используй, собирайся с силами, они тебе еще понадобятся.
Тилли в ответ кивнула и направилась к лестнице.
К Тилли возвращалась уверенность, вместо робости появилась смелость. Это чувство было новым для нее. Она знала, что теперь у нее в доме есть друг, даже двое друзей: горничная и кучер. Для начала совсем неплохо, даже очень неплохо. Ободренная девушка бегом поднялась по лестнице.
Двадцать минут десятого Тилли стояла посреди классной комнаты, выслушивая сыпавшиеся на нее со всех сторон возражения и жалобы. Они не хотят идти гулять, на улице холодно. Им хочется остаться и поиграть. У Мэтью в коробке несколько жуков, они собираются устроить бега.
Тилли дала им немного поныть, потом решительно подняла руку, призывая к тишине, и объявила:
— Очень хорошо. Я сейчас спущусь вниз и скажу вашей маме, что вы отказываетесь идти на прогулку. Я поговорила бы с отцом, но он уже уехал.
Она собиралась пойти и поговорить с их матерью?! Дети смотрели на Тилли, как на чудо, и верили, что она действительно сделает, как сказала. Особенно в этом не сомневался Мэтью. Если они огорчат мать, это станет известно отцу, и снова пойдет речь о пансионе. Мэтью не хотелось переселяться в пансион, ему нравилось дома. Он был достаточно умен, чтобы понимать: в пансионе ему некем будет помыкать, более того, он также знал, что там ему придется не командовать, а, наоборот, подчиняться. Мэтью не мог бы объяснить почему, но он предпочел бы слушаться эту худенькую и слабую на вид девчонку, у которой руки оказались как железные, а еще она смотрела смело и не отводила глаз. Мэтью повернулся к брату.
