Муж есть муж - Эбрар Фредерика (читать онлайн полную книгу .TXT) 📗
Я обьясняю сиреневым глазам, что этот молодой человек ученый, что он изучает провансальскую литературу.
- А! Неужели? - говорит она.
Она трогательна. Маленькая девочка, только что обретшая приятелей.
- Я уеду очень грустным, - говорит Вертер, с белой капелькой молока над губой. - Везде туристы! О! Я знаю, где он скрывается, истинный Камарг. В Рьежском лесу и в Бразинвере. Но они закрыты на ключ.
- У меня есть ключ.
- Ключ? - спрашивает моя новая подруга, без сомнения ожидая увидеть, как я выну его из сумки.
- Ключ? - спрашивает Вертер, с новой надеждой.
Я рассказываю им об охотничьем заповеднике, о дедушке, о гранате… Я не уверена, что найду дорогу, я не могу обещать, что нас не прогонят, но ведь можно попытать счастья.
- Бразинвер, - повторяет Вертер, молитвенно складывая руки.
- Итак, 8:30, завтра, перед гостиницей “Пляж”. Вы с нами? - спрашиваю я у молодой женщины.
- С удовольствием! - говорит она с энтузиазмом. - Я сделаю фотографии, чтобы показать их Жану!
- Вы знаете, это будет моя первая экскурсия за все семь лет? Как мило с вашей стороны! О! слушайте, я еду, но с одним условием: сегодня вечером в гостинице я приглашаю вас на ужин!
Я тут же согласилась, и она обрадовалась, как ребенок. Мы встали, чтобы вернуться в гостиницу, легкие, веселые, как две школьницы. В конце набережной она осмелилась взять меня за руку, а когда мы подходили к гостинице, я держала ее за талию.
- Тетушка! - закричала Селеста, из-за олеандра. - Девушка пришла!
Я почувствовала, что она дрожит, и крепче обняла ее.
Кристина шла нам навстречу.
- А! Мадмуазель, вас ждут!
- Боже мой, - сказала она одними губами.
- Я думаю, месье в баре…
Но месье уже шел сюда, разгневанный, одетый так, как они обычно одеты в министерстве Финансов, с блестящими от негодования очками, с усами, дрожащими от праведного гнева.
- Жан!
Этот взволнованный крик заставил прохожих обернуться, но месьене было наплевать.
- Ты видела, сколько времени? Нет, ты видела, сколько времени?! - пыхтел он, стуча по наручным часам. - Это ты ночью возвращаешься с пляжа?
Я убрала руку, пока его взгляд не расплавил ее. Молодая женщина пошатнулась, и это умножило его гнев:
- Я вот торчу здесь, как идиот, жду тебя! А ведь ты знаешь, что для меня значит вырваться! Ты это знаешь, а?! И в это время… что ты делала? Ты купалась? С прожектором?
- Но Жан, я не могла знать, - сказала она потерянно.
Вдруг он стал еще омерзительнее: он улыбнулся.
- Ладно, пошли, забыто, - великодушно сказал он.
Он решительно увлек ее за собой, но у меня было время расслышать:
- Что это за крыса, ты к ней прилипла, как банный лист к заднице? Ты знаешь, я не очень люблю, чтобы ты общалась с подобными…
- Казанова - не фонтан, - сказал Люсьен мне в ухо. Я направилась к своему столику. У пансионеров были довольные мины. Мое превращение, поражение корчителя рож, а теперь эта семейная сцена… великолепный день…
Старые англичанки поприветствовали меня над своим абсентом. А соблазнитель решительно повернулся ко мне спиной.
- А где большое семейство?
- В маленькой столовой. Ее придется перекрашивать после сезона. Мадам Пакен взяла дело в свои руки и сказала, «или это, или выселение». Кстати: спасибо за краны.
- Я извиняюсь за ужин…
Запыхавшаяся, задыхающаяся, передо мной стояла молодая женщина.
- Ничего страшного!
- Правда, ничего? - спросила она, начиная отход.
- Да нет же!
- В другой раз? - произнесла она облегченно.
Я пообещала, и она исчезла, как джин из волшебной лампы.
Все это прибавило мне радости и аппетита.
- Я голодна! - сообщила я, разворачивая салфетку.
- Ах, ах! Сейчас неплохо поорудуем вилкой, а, моя рыбка ротанчик? Нам на пользу морской воздух?
- Мне все на пользу, Люсьен! Я хочу айоли, вина, жареного хлеба, масла, соуса из анчоусов, маслин и галету!
Люсьен записал заказ с самым серьезным видом, выразил сомнения в возможности доставить весь товар, но пообещал, что котелочек у меня будет хорошо наполнен. Он удалялся к кухням, и тут раздался громкий женский крик.
Люсьен резко обернулся и спросил меня:
- Что с вами?
- Что “Что со мной”?
- Это не вы кричали?
- Да нет же!
Другой крик. Мы посмотрели друг на друга. Это с верхних этажей… мелодичные стоны, обрываемые пронзительными жалобами. Все подняли головы, кроме двух англичанок, они уже ничего не слышат, кроме звона Биг Бена ….
- ЖААААН!
Первым взрывается смехом Люсьен. Я кусаю губы, потом прекращаю бороться. Люди неистовствуют. Наша веселость покрывает звуки шумной страсти фиалковых глаз и мытаря. Мои накладные ресницы отклеиваются, я кладу их на край тарелки, щеки у меня черные от туши. Англичанки доверчиво смеются, счастливые, что участвуют в неком забавном старинном французском обычае. Соблазнитель поворачивается ко мне и пытается поймать мой затуманенный слезами взгляд. Мадам Пакен приходит из регистратуры, удивленная, но довольная что все так веселятся:
- Люсьен! Через минуту - шампанское и лангуста в пятую комнату!
Она не может понять, почему люди находят этот заказ таким смешным и бьются головами о столы. Тогда Люсьен кланяется величественно, как в Комеди Франсез и провозглашает:
- Мы с вами посреди постыдного дебоша!
И под изумленным взглядом своей хозяйки и гром апплодисментов выходит через заднюю дверь.
- …гранатовое дерево всегда покажет тебе путь…
…но где он, этот гранат, о котором я в детстве думала, что это “она” - граната - взрывное устройство на берегу Камарга?
Я была уверена, что никогда не найду дороги. Цивилизация смешала все пути. Столько домов, стен, асфальта, камней, поставленных там, где раньше рос чертополох и дикие лилии…
Какой ужас, если я сделаю круг и снова окажусь с Вертером перед бассейном ресторана-ранчо, полного гнедых лошадей! Бедный Вертер, он пришел на место свидания в 8 часов утра.
- Вас нетерпеливо дожидается молодой человек! - сказала мне Кристина.
Не знаю, какая муха ее укусила, эту Кристину, но она не захотела отпустить со мной Селесту. У малышки глаза были полны слез…
- Нет! Я сказала - нет! Значит - нет!
Сжатая, официальная, нудная.
- Ты уже достаточно докучала даме вчера!
Докучала даме? Что позволяет ей…
Черт! я не найду дороги!
И вдруг я увидела его.
Зажатый между уродливой каменной кладкой и металлической оградой, но все еще стоящий.
Гранат.
Живой межевой столб показывал мне дорогу своими плодами, еще близкими к цветам.
Потом нужно было только ехать вдоль мертвого рукава зеленоватого канала и чьих-то красивых владений, где деревья скрывали дома. Поля спаржи. Виноградник. Сосны. С розовой, завуалированной акацией крыши на нас смотрят два павлина. Самцы взлетают, оскорбленные и великолепные.
Это было только начало настоящей красоты. Нам предстояло вернуться на века назад.
- Вы поехали по дороге со встречным движением! - вдруг встревожился Вертер.
- Это значит, что я на правильном пути.
Дорога из соли и глины. Земля уступила место песку, воде. Машина ехала по тонкой дамбе, поднятой между квадратными лужами, старинными солончаками, где птицы поднимались, шумя розовыми и серыми крыльями. Пухлая нутрия пересекла дорогу перед колесами и нырнула в рыжую воду.
В этих плоских землях все кажется миражом. Размеры и обьемы - иллюзия. Этот лес вдали - быть может, это только пучок травы? Море исчезло, но, может быть, оно притаилось, ворча, с пеной на губах, за этой легкой дюной? И вдруг - вот он, лес, прилепившийся к земле, как огромный мох, причесываемый ветром с рождения первого дерева, весь склоненный к востоку, будто кляняясь началу дня.
Надо остановиться, потому что здесь закрыто - невинный барьер, его даже коровы смогут открыть. Мы въехали, закрыли за собой. Снова забрались в машину. Это был другой мир. Земля, покрасневшая от сосновых иголок, освеженная тенью, с углублениями, зелеными, как край источника.
