Говорящий от Имени Мертвых. Возвращение Эндера - Кард Орсон Скотт (электронная книга TXT) 📗
Миро почувствовал, как напряглась Кванда. Свинксы не часто просили людей о чем-либо, и просьба почти наверняка означала неприятности.
– Ты выслушаешь меня?
Миро медленно кивнул:
– Да. Но помни, среди людей я ничто, у меня нет власти.
Либо обнаружил, что свинксов совершенно не смущает мысль о том, что люди послали разговаривать с ними тех, кто не обладает властью. А теория о ничтожестве помогала объяснить свинксам, почему зенадорес не могут делать того или другого, не называя подлинной причины.
– Эта просьба исходит не от нас, она рождена не в наших глупых беседах у вечернего костра.
– Как жаль, что я не могу разделить ту мудрость, которую вы называете глупостью, – ответил Миро. Он всегда так говорил.
– Это Корнерой из своего дерева обратился к нам.
Миро вздохнул. Он испытывал к религии свинксов примерно те же чувства, что и к католицизму своих сородичей. В обоих случаях делал вид, что искренне верит даже в очевидные глупости. Когда у свинксов появлялась какая-то особенно дерзкая и трудноперевариваемая идея, они всегда приписывали ее одному из деревьев-предков. В последние несколько лет – это началось почти сразу после смерти Либо – они стали выделять Корнероя и объявлять его источником самых оглушительных предположений. Ирония судьбы: свинкс, казненный за мятеж, играл теперь важную роль в системе поклонения деревьям.
И все же Миро ответил, как учил его Либо:
– Мы уважаем и почитаем Корнероя, поскольку вы чтите его.
– Мы должны получить металл.
Миро закрыл глаза. «А мы-то считали, что наша политика – никогда не использовать предметы из металла при свинксах – работает на все сто. Наверняка у свинксов есть свои наблюдатели, которые следят за людьми с какой-нибудь возвышенности недалеко от ограды».
– А зачем вам металл? – осторожно спросил он.
– Когда челнок, который привез Говорящего от Имени Мертвых, спускался вниз, он выделял много тепла, пламя было много жарче наших костров. И все-таки челнок не растаял и не сгорел.
– Это вовсе не металл. Там стоит пластиковый щит, он поглощает тепло.
– Возможно, он помогает, но сердце машины все же сделано из металла. И во всех ваших механизмах, всюду, где вы используете огонь и тепло, чтобы получить движение, есть металл. Мы никогда не сможем зажигать огни, подобные вашим, если у нас не будет такого металла.
– Я не могу, – сказал Миро.
– Значит, мы приговорены всегда оставаться варелез и так и не стать рамен?
Ох, Кванда, зачем ты только объяснила им демосфеновскую Иерархию Исключения!
– Нет, вы не приговорены. Все, что мы давали вам до сих пор, мы делали из вещей, растущих или живущих в вашем собственном мире, ну как кабры. Но если откроется то, что мы сделали, нас увезут из этого мира, сошлют, запретят встречаться с вами. Совсем.
– Те металлы, которые используете вы, люди, тоже принадлежат нашему миру. Мы видели, как ваши шахтеры добывали их из земли далеко на юге отсюда.
Миро решил запомнить эту фразу и потом разобраться. Не было таких холмов за оградой, с которых можно было бы увидеть шахты. Следовательно, свинксы нашли какой-то способ перебираться через ограду.
– Да, металл добывают из земли, но в особенных местах, а я не знаю, как находить их. И даже если вы выкопаете его, он будет смешан с другими веществами. Нам приходится очищать и переделывать его, а это очень сложный процесс. И каждый кусок металла, добытый из земли, записывается. Даже если мы дадим вам всего одно орудие – отвертку или мастерок каменщика, – люди обнаружат нехватку и станут искать. Никому не интересно, куда девается молоко кабр.
Стрелок пристально глядел на него. Миро не отвел глаз.
– Мы подумаем об этом, – ответил Стрелок и протянул руку к другому свинксу, по имени Календарь. Тот положил на его ладонь три стрелы. – Посмотри. Хороши?
Отлично сделаны, как и все, что выходило из рук Стрелка. Прямые, хорошо оперенные. Наконечник интересный, не обсидиан.
– Кость кабры, – сказал Миро.
– Пользуемся каброй, чтобы убивать кабру. – Свинкс вернул стрелы Календарю. Потом поднялся и отошел.
Календарь держал тонкие деревянные стрелы на вытянутых руках и пел им что-то на языке отцов. Миро узнал песню, хотя и не понимал слов. Мандачува когда-то объяснил ему, что это молитва. В ней свинксы просят мертвое дерево простить их за то, что они пользуются инструментами, сделанными не из древесины. В противном случае, говорил он, деревья могут подумать, что малыши разлюбили их. Религия. Миро вздохнул.
Календарь унес стрелы, а его место занял молодой свинкс по имени Человек, который подошел и уселся перед Миро, держа в руках предмет, завернутый в листья. Он осторожно положил его наземь и развернул.
Экземпляры «Королевы Улья» и «Гегемона». Миро принес их свинксам несколько лет назад. Тогда возник небольшой спор между Миро и Квандой. Это Кванда заговорила со свинксами о религии. Впрочем, она не виновата. Мандачува спросил ее: «Как можете вы, люди, жить без деревьев?» Она поняла вопрос. Он, естественно, говорил не о лесе, а о богах. «У нас тоже есть Бог. Человек, который умер, но все-таки жив», – объяснила она. «Только один? И где он живет теперь?» – «Никто не знает». – «Тогда какой вам от него прок? Как вы говорите с ним?» – «В наших сердцах. Он живет в наших сердцах».
Свинксы пришли в полное недоумение. Либо потом долго смеялся и говорил:
– Вы видите? Для них наша утонченная теология – собрание предрассудков. Живет в наших сердцах, ну как же! Что же это за религия! А своих богов они могут видеть, касаться…
– Забираться на них и стряхивать масиос, – вставила Кванда. – Я уж не говорю о том, что им наверняка пришлось срубить парочку, чтобы построить большую хижину.
– Срубить? Срубить дерево? Не имея каменных или металлических орудий? О нет, Кванда, они молятся, пока дерево не падает.
Но Кванде не нравились шутки о религии.
По просьбе свинксов Кванда потом принесла им копию Евангелия от Иоанна – упрощенный перевод на звездный. Но Миро настоял, чтобы одновременно свинксы получили «Королеву Улья» и «Гегемона».
– Евангелист Иоанн ничего не говорит о существах, живущих на других мирах, – указал Миро. – А Говорящий от Имени Мертвых объясняет, открывает жукеров людям, а людей – жукерам.
Кванда пришла в бешенство от такого святотатства, но годом позже они обнаружили, что свинксы используют Писание как трут для растопки, а «Королеву Улья» и «Гегемона» хранят, завернув в листья. Кванда долго переживала из-за этого, и Миро быстро понял, что дразнить ее не стоит.
Человек развернул книгу на последней странице. Миро заметил, что все свинксы тихонько подтянулись к нему. Маслосбивающий танец окончился. Человек провел рукой по последней строчке книги.
– Говорящий от Имени Мертвых, – пробормотал он.
– Да. Я видел его вчера вечером.
– Он подлинный Голос – так говорит Корнерой.
Миро предупредил их, что в мире много Голосов и тот, кто написал «Королеву Улья» и «Гегемона», давным-давно умер. По всей видимости, они все еще не могли отделаться от мечты, что сюда прилетел настоящий, тот, кто создал священную книгу.
– Я думаю, он хороший Голос, – сказал Миро. – Он был добр к моей семье. Ему можно доверять.
– Когда он будет Говорить с нами?
– Я его еще не спрашивал. Об этом нельзя говорить сразу. Мне нужно время.
Человек запрокинул голову и завыл.
«Это моя смерть?» – подумал Миро.
Нет. Другие свинксы стали нежно и осторожно поглаживать Человека, потом помогли ему снова завернуть книгу в листья и унести. Миро поднялся, чтобы уйти. Никто из свинксов не последовал за ним, даже внимания не обратил. Нет, они не бойкотировали его, просто все сразу оказались заняты. Человек-невидимка, ксенолог-невидимка.
Кванда догнала его на краю леса. Подлесок прикрывал их от любых любопытных глаз Милагре. Хотя кто там будет смотреть на лес?
– Миро! – тихо окликнула она.
Он повернулся как раз вовремя, чтобы поймать ее за руки. Она налетела на него с такой скоростью, что ему пришлось отступить, чтобы не упасть.
