Позолоченное великолепие - Лейкер Розалинда (бесплатные версии книг txt) 📗

Изабелла была в Йорке в тот день. По чистому совпадению она заходила в магазин шляп незадолго до того, как Томас прошел мимо него, но она примеряла новую шляпу и не заметила его. Натаниел никогда не был прижимист, если обстоятельства требовали раскошеливаться, и считал, что она всегда должна быть хорошо одета, как и полагается жене кандидата в члены парламента. Изабелла знала, что он доволен тем, что она не тратит деньги без необходимости, выбирает покупки с умом. Теперь, когда Изабелла сама могла выбирать себе одежду, не оглядываясь на придирки матери, у нее появился вкус к моде, и все смотрели ей вслед каждый раз, когда она проходила мимо. Она знала, что самолюбие Натаниела ликует от сознания, что на нее обращают внимание не только женщины, а также мужчины, дававшие ясно понять, что завидуют тому, что его жена столь привлекательна. Он не раз повторял, что благодарен судьбе за то, что ему на шею не навязали ее сестру. В его устах это звучало почти как комплимент.

Он позаботился о том, чтобы Сары на их свадьбе не было. Пара человек с мрачными лицами забрали ее под свою опеку и отвезли в институт благородных девиц в Дорсете, куда помещали своенравных дочерей из богатых семей. Там соблюдались монастырские правила, причем главное внимание уделялось молитвам и раскаянию. Августа не проявила к младшей дочери ни малейшего сочувствия и лишь радовалась тому, что все в конце концов обернулось столь замечательным образом. Более того, леди Уин позаботилась о том, чтобы эта свадьба не уступала той, которую готовили для Сары.

Перед церемонией бракосочетания Натаниел вставил два недостающих зуба, заплатив по пять шиллингов за каждый добровольному донору из имения — молодому человеку со здоровым ртом и крепкими белыми зубами. Местный мастер по изготовлению клеток для птиц, славившийся умением в подобных делах, вырвал у него два зуба и тут же заполнил ими пустые пространства в деснах Натаниела, закрепив их серебряным проводом. Работа была хорошо сделана, и не вина мастера в том, что новые зубы подчеркивали уродливость остальных. К счастью, обычной в таких случаях инфекции удалось избежать. Через пару дней Натаниел привык к новым зубам, как к своим собственным. Теперь он знал, что у алтаря сможет дать внятные ответы.

Тем временем леди Уин послала во Францию за манекенами с последними парижскими модами, по которым Изабелла выбрала свадебное платье. Оно было сшито в фасоне строгого жесткого лифа с квадратным вырезом, открывавшим ложбинку на груди. Рукава были до локтей и заканчивались барашками оборок. Широкую юбку с обеих сторон над бедрами поддерживали железные фижмы, сделанные так, чтобы можно было удобно войти в дверь и выйти из экипажа. Платье сшили из шелка бледно-палевого цвета с прозрачным кринолином, унизанным позолоченными нитками. Шляпник изготовил широкополую шляпу, покрытую складками из того же шелка, с лентами, развевавшимися за спиной невесты. Ее золотистые волосы были убраны так, что единственный локон падал на плечо. В день бракосочетания Изабелла мерцала в мягком сентябрьском свете, словно чистое пламя свечи. Сотни гостей собрались в приходской церкви и шли за невестой и женихом в Ностелл по дорожке, усеянной лепестками и густо украшенной гирляндами. Пир шел много часов под музыку, которая не переставала играть, а танцы продолжались до рассвета. Строгий нрав Натаниела и то обстоятельство, что он женился второй раз, пресекли грубоватый юмор и развлечения, какие часто сопровождали свадьбы. Не было также непристойных проводов невесты и жениха к брачному ложу, когда для этого настало время. Изабелла была очень рада этому. Только леди Уин помогла ей подготовиться к первой брачной ночи и, прежде чем оставить одну, поцеловала ее так нежно, точно была родная мать. Затем дверь гардеробной отворилась и вошел Натаниел. Изабелла больше никогда не вспоминала эту ночь, и исключила из памяти все, что тогда произошло. Только так она могла прожить остаток жизни вместе с ним.

Неделю спустя они покинули Ностелл. Эми, лишившись хозяйки после высылки Сары, предпочла сопровождать Изабеллу, чья служанка осталась в Ностелле, ибо выходила замуж за одного из садовников, и вакантное место после этого оказалось заполненным к обоюдному удовлетворению. Молодожены собирались навестить другое семейство вигов, пригласивших к себе Натаниела. То, что он приехал с невестой, прелестной дочерью покойного и уважаемого Генри Вудли, стало поводом к новым празднествам, и так продолжалось в каждом доме, который они посещали во время поездки по графству. Приближалась зима, путешествовать стало трудно и их пребывание в гостях затягивалось из-за капризов погоды. Те, кто в это время года решили остаться в своих сельских домах, были очень рады разнообразию, которое вносил приезд гостей, и, проявляя необычайное гостеприимство, делали все, чтобы паре Тренчей было уютно и весело. Рождество они провели на окраине Кэвуда в доме веселого вига Уильяма Марвелла, его жены, шести взрослых сыновей и дочери по имени Лоринда. Она и ее брат-близнец Оуэн были старше Изабеллы — обоим было по девятнадцать лет. Однако они были не самыми младшими, старшему исполнилось двадцать три года, причем все дети появились на свет в течение шести лет.

— Они появились быстрее, чем грибы после дождя, — заявил Уильям Марвелл, грубо хохоча. Видно, он повторял шутку, которая уже стала семейной. Здесь было много молодых людей, на вечеринки и танцы из соседних домов приходила молодежь. Для Изабеллы это стало самым веселым временем. В старом доме царили дружелюбие и смех, в каминах гудел огонь, щедрые пиры украшали дом семейства Марвеллов. Натаниел нашел такую щедрость утомительной и по мере возможности избегал ее. Изабелла обрадовалась, что его не оказалось рядом в разгар бурной игры, когда Оуэн обнял ее и крепко прижал к себе.

— Плати штраф — один поцелуй! — радостно потребовал он. Оуэн громко чмокнул ее под омелой. Изабелла пожалела о том, что это случилось, ибо в ней просыпались мучительные воспоминания о его жестком и сильном теле, упругих губах и магнетизме, который притягивает молодых людей друг к другу в подобных домашних ритуалах. Игра продолжалась столь же весело, что и прежде, и все прошло гладко, за что она благодарила судьбу. Ей не хотелось, чтобы малейшая тень упала на нее во время пребывания в доме Марвеллов, а когда сильный снегопад помешал им уехать, Изабелла считала подарком судьбы лишний день, проведенный в этом доме. Все вышли на крыльцо пожелать Тренчам доброго пути, когда началась оттепель и таяли сосульки, а дорога наконец стала пригодной для езды. Настроение Натаниела приподнялось, и Изабелле стало легче уехать. Уильям Марвелл обещал свою политическую поддержку, которая раньше отдавалась одному из соперников из партии вигов. Изабелла не сказала Натаниелу, что миссис Марвелл и Лоринда шепнули ей, будто они склонили чашу весов в его пользу. Хотя он сначала и говорил, как это хорошо для него, что она пошла в отца, ему вряд ли понравилось бы, если сообщить, что не он один выковал свою победу.

Со дня свадьбы она хорошо узнала его. Как бы Изабелла ни старалась, оставляя в стороне бесчувственность мужа, ей не удалось полюбить его больше, чем при первой встрече. Более того, между ними не было ничего общего, кроме интереса к политике. Их отношения строились на обсуждениях, спорах и политических планах, что было небольшим утешением для молодой и отзывчивой женщины. Он никогда и не ждал от нее проявления любви, не сомневаясь в том, что Изабелла выполнит супружеский долг, причем не знал да и был безразличен к тому, какие чувства она испытывает к нему. Он был сложным и трудным человеком, быстро гневался, не умел прощать, отличался неподкупностью и стоял выше мелких политических интриг. Именно стойкость вкупе со страстной верой в то, что власть в стране должна оставаться в руках землевладельцев, обеспечила ему крупную поддержку вигов, невзирая на отсутствие у него очарования и изящности. Изабелла, как и ее отец, верила, что избирательные права следует распространить на всех заслуживающих доверия людей, сколь бы скромными ни были их средства к существованию. Она надеялась, что со временем удастся склонить Натаниела встать на такую точку зрения, какой бы бесперспективной сейчас ни казалась эта цель, ибо при всех недостатках он внимательно прислушивался к ней, когда оба снова и снова вместе обсуждали эту тему. По этой причине Изабелла считала, что имеет право оказать ему искреннюю поддержку в политической кампании. Ей никогда не пришло в голову, что он проявляет острый интерес к тому влиянию, какое Генри Вудли оказал на свою умную дочь, лишь для того, чтобы больше узнать и лучше противодействовать идеалистическим целям покойника.