Злой волк - Нойхаус Heлe (книги полностью бесплатно .TXT) 📗

– Ханна! – В комнату вошла Майке, как обычно, без стука. – Ты идешь? Гости уже спрашивают о тебе.

– Через десять минут, – ответила Ханна.

– Лучше через пять, – сказала Майке и захлопнула за собой дверь.

Переодеваться не было смысла. Там, на крыше, наверняка все еще было градусов тридцать. И если она хочет быстро уйти домой, то лучше пойти наверх сразу сейчас, пока все не выпили и не стали препятствовать ее уходу. Ханна сменила балетки на туфли на высоком каблуке, схватила сумку и вышла из гримерки.

На крыше вечеринка была в полном разгаре. На сей раз ее организовали с куда большим размахом, чем обычно. Летние и рождественские специальные программы для всех сотрудников всегда были большим испытанием. В отличие от обычных программ гости были известными личностями, с которыми было значительно сложнее, чем с простыми гражданами, которые и без того робели, попав на телевидение, и не предъявляли никаких требований.

Уже на лестнице появилась связь, и смартфон Ханны проснулся. Она остановилась на лестничной площадке под крышей-террасой и просмотрела входящие сообщения. Поздравления с успешной программой от Вольфганга, просьба от Винценца перезвонить, прочие эсэмэс-сообщения и мейлы, но среди них не было того, которого она ждала. Ханна почувствовала укол разочарования. Терпение к ее сильным сторонам не относилось.

– Ханна, подожди! – Ян Нимёллер устремился к ней, перепрыгивая сразу через две ступени. – Это было грандиозно! Поздравляю!

– Спасибо.

Он, запыхавшись, остановился около нее и попытался обнять, но Ханна отстранилась.

– Пожалуйста, не надо, – сказала она. – Я вся вспотела.

Улыбка погасла на лице Нимёллера. Она пошла дальше вверх по лестнице, и он последовал за ней.

– Ты уже разговаривала сегодня с Матерном? – спросил он.

– Нет. По какому поводу?

– Он позвонил мне сегодня во второй половине дня и был какой-то странный. Вы поссорились?

– С чего ты взял?

– Ну, он почему-то не хотел говорить по поводу первой передачи после летних каникул.

– Что? – Ханна остановилась и обернулась. Разве она не ясно сказала Вольфгангу, чтобы он никому не говорил об этом ни слова?

– Что случилось? О чем идет речь? – Нимёллер смотрел на нее со смешанным выражением на лице – любопытства и недоверия. – Уже несколько дней тебе невозможно дозвониться.

– Я занимаюсь серьезным делом, – ответила Ханна, почувствовав облегчение от того, что Вольфганг, очевидно, не проболтался. – Это будет настоящая сенсация.

– Еще раз, о чем речь?

– Ты все узнаешь, как только я сама что-то выясню.

– Что за привычка из всего делать тайну? – проворчал ее соуправляющий с ноткой недоверия в голосе. – Мы ведь вместе обычно решаем, что мы делаем. Или что-то происходит за моей спиной?

– Ничего не происходит, – ответила резко Ханна. – И еще слишком рано обсуждать тему в широком кругу.

– Но Матерну ты об этом уже рассказала… – начал Нимёллер, обиженный, как прима-балерина, у которой другая претендентка стащила из-под носа роль Черного лебедя.

Ханна в последний раз посмотрела на смартфон и сунула его в сумку, затем изобразила профессиональную улыбку.

– Пошли, – сказала она примирительно и взяла его под руку. – Давай праздновать. У нас есть на это все причины.

– У меня пропало желание праздновать, – ответил Нимёллер и резко высвободил руку. – Я еду домой.

– Тоже неплохо. – Ханна пожала плечами. – Тогда спокойной ночи.

Если он думал, что она будет умолять его пойти с ней, то он заблуждается. Изо дня в день он все больше и больше действует ей на нервы своим властным поведением. Пожалуй, ей следует подыскать нового сотрудника вместо него, а еще лучше сотрудницу.

Список гостей, собравшихся в парке великолепного дворца бабушки Мирьям в фешенебельном квартале Хольцхаузен, читался как «Who is who» [17] изысканного общества Франкфурта и Переднего Таунуса. Старые имена и новые имена, старые деньги и новые деньги развлекались бок о бок. Царила атмосфера щедрости. Когда Шарлотта Горовиц приглашала гостей, чтобы представить им молодых талантливых музыкантов, приходили все. Сегодня в центре всеобщего интереса был семнадцатилетний пианист. Из-за приключений в «Майн-Таунус-Центре» Пия опоздала и застала лишь последние аккорды действительно виртуозного исполнения.

Но она не слишком сожалела об этом, так как, главным образом, предвкушала удовольствие от великолепной еды, качество которой у бабушки Горовиц всегда было отменным.

На фуршете она встретила Хеннинга.

– А, опять традиционное опоздание? – заметил он язвительно. – Это все сильнее бросается в глаза.

– Только тебе, – ответила Пия. – Кроме тебя, на меня здесь вообще никто не обращает внимания. К тому же я не очень разбираюсь в бренчании на рояле.

– Пия – невежда в области искусства, – констатировала Лилли, демонстрируя не соответствующую возрасту развитость. – Это вчера дедушка сказал.

– Как прав твой дедушка, – ответил Хеннинг и усмехнулся.

– Я согласна, – взгляд Пии скользил по заманчивым деликатесам, и она раздумывала, с чего бы ей начать. Она была невероятно голодна.

Подошла Мирьям, заключила ее в объятия и расцеловала в правую и левую щеку.

– Шикарное платье! – сказала она. – Новое?

– Да, купила сегодня у «Шанель», – пошутила Пия. – Ухватила по акции за две тысячи евро.

– Нет, это неправда, – вмешалась с возмущением Лилли.

– Я пошутила, – сказала Пия. – Расскажи лучше Мирьям о наших приключениях, из-за которых мы опоздали и не услышали этого чудесного пианиста.

Она подмигнула подруге. Мирьям знала, насколько безразличны были ей музыкальные дарования ее бабушки. Лилли рассказала приключенческую историю в торговом центре со всеми подробностями, при этом не забыв и такие детали, как стоимость платья Пии – пятьдесят девять евро девяносто центов. Столько стоили примерно десять квадратных сантиметров платья Мирьям.

– Этот ребенок вгонит меня в могилу раньше времени! – Пия закатила глаза.

– Пия, посмотри-ка на того мальчика, я знаю его по Опель-зоопарку! – Девочка указала на пару, которая стояла с мальчиком лет восьми в группе людей.

– Нельзя показывать пальцем на других людей, – сделала ей замечание Пия.

– А чем можно? – спросила Лилли.

Пия глубоко вздохнула и развела руками.

– Забудь это. Иди поиграй. Но не уходи далеко и каждые четверть часа сообщай, где ты находишься.

Девочка послушно отошла и направилась прямо к мальчику. Слово «стеснение» было ей незнакомо.

– Скажи-ка, Хеннинг, тот мужчина рядом с мальчиком случайно не прокурор Фрей? – спросила Пия, прищурив глаза. – Что это он здесь делает?

– Маркус Фрей входит в попечительский совет Фонда Финкбайнера, – объяснила Мирьям вместо Хеннинга и зачерпнула ложкой из стаканчика охлажденный огуречный суп с карамелизированной корочкой из моллюсков. – Ты его знаешь?

– Как я могу не знать прокуроров Франкфурта? – переспросила Пия. – Недавно он был на месте обнаружения трупа, а на следующий день даже на вскрытии.

– Кстати, вы уже хоть как-то продвинулись в этом деле? – поинтересовался Хеннинг и неожиданно понизил голос: – Идет Шарлотта. Быстро возьми что-нибудь. Я отчетливо вижу с трудом скрываемую жадность в твоих глазах.

Пия бросила на него уничтожающий взгляд. Брать что-то было уже поздно. Бабушка Мирьям заметила их еще издали. По непонятным причинам пожилая дама уже давно испытывала симпатии к Пие, а с тех пор как Пия пару лет назад расследовала убийство ее близкого знакомого, старушка приглашала ее к себе по каждому возможному поводу. Прошло битых полчаса, прежде чем Пия опять наконец оказалась у столов с яствами.

В воздухе ощущалась тяжесть, досаждали назойливые комары. Ночью метеорологическая служба обещала сильную грозу, и Пия хотела добраться домой, прежде чем она начнется. Она быстро заполнила тарелку различными деликатесами и стала искать Мирьям, которую наконец нашла в компании с Хеннингом и несколькими знакомыми в одном из павильонов в саду, под великолепными старыми каштанами. Настроение было радостным, они хорошо были знакомы и то и дело подтрунивали друг над другом. Платье Пии вновь стало предметом колких замечаний Хеннинга, и Пие это наконец надоело.