Брусничное солнце (СИ) - Мягчило Лизавета (книга читать онлайн бесплатно без регистрации .txt, .fb2) 📗
— Не для того я с тобой нянчился, чтоб ты концы под моим домом отдала. Глотай, сказал! — Сознание медленно ворочалось, не желало возвращаться в избитое тело, а во рту стоял густой вкус мертвечины. Варвара сплюнула и закашлялась.
Раздалось гневное рычание, голову мотнуло в сторону так, что хрустнули шейные позвонки. Нижнюю челюсть сжало до хруста, опалило болью. Снова полилась в глотку плавящая отрава, барыня забилась в цепкой хватке, попыталась вывернуть голову, выплюнуть. И тогда кровожадная тварь попросту зажала ее рот и нос, лишая воздуха, заставляя в ужасе распахнуть глаза.
Отравит. Измывается. Тонкие пальцы с неровными поломанными ногтями вцепились в его запястье, дернули что есть сил. Даже не шелохнулся — в черном взгляде горела сосредоточенная злоба, губы приоткрылись, обнажая ровный ряд острых зубов. Он оскалился.
— Пей. Или пей, или сожру. Не подавлюсь, что мне время попросту тратить на тебя.
Белоснежные клыки оказались совсем рядом у ее щеки и Варвара поспешно сглотнула. Рука тут же соскользнула с лица, и она зашлась судорожным кашлем, хватая воздух. Попыталась свернуться в клубок.
— Кто это тебе позволил? — В его голосе звучит изумление в примесь к насмешке. Когти царапают ребра, рывком возвращая ее на спину. Болотный Хозяин бросает на нее беглый взгляд перед тем, как снова потянуться к погнутой железной кружке. — Еще выпить нужно. Видно, с первого раза не распробовала. Заплевала мне тут все, дворянка…
Знает кто она?
Растерянная, она позволила небрежно приподнять свою голову, приставить чашку к губам. Дегтярно-черная жидкость внутри переливалась масляными бликами, со дна, когда существо наклонило кружку, вынырнула тонкая птичья лапка с длинными когтями… Варвара не успела отказаться, не успела и слова вымолвить, когда зелье хлынуло в рот. Сжало в брезгливом спазме желудок и перекрыло дыхание.
— Глотай-глотай, ты свое тело-то видела? Переломанная, разодранная, будто с погоста выбравшаяся, не отпетая. Жить хочешь — еще не такое проглотишь.
И она послушалась. Приподнялась на локтях, облегчая ему задачу, прихватила кружку здоровой свободной рукой, плотно жмурясь во время широких глотков. Пока со дна, лишенного жидкости, не соскочила тушка птенчика, не ударила в губы, заставляя дернуться обратно, отвернуть голову.
Чужая рука скользнула по волосам утешительным движением. Скрипнула лавка, когда нежить поднялась, лениво потягиваясь.
— Умничка, до чего же покорная.
Допив, Варя свесилась с высокой лавки, нашарила дном кружки пол и разжала пальцы. Лишь опрокинувшись обратно на сырое тряпье, она раскрыла глаза. Чтобы встретиться взглядом с черными.
Он смотрел на нее, полусидя на столе, деловито скрещивая руки. Голова чуть наклонена вбок, во взгляде — интерес, губы привычно обнажают опасный оскал. Продирает до дрожи.
Высокий, его затылок почти касался потолка низенькой землянки, в которую он ее притащил, казалось, тело нечисти напрочь лишено жира или мяса. Привыкшая видеть раздавшихся вширь купцов и мясистых, поросших мышцами от тяжелого труда крепостных, теперь она с изумлением скользила взглядом по тонким кистям, длинным пальцам, резко выпирающим ключицам и голубоватым венам на линии челюсти. Одет Хозяин болот был в обычную крестьянскую одежду, та висела на нем мешками. Вырез в нательной рубахе оказался слишком длинным, доходил почти до пупка, обнажая и лишенную жира невыразительную грудь, тонкие, выпирающие ребра, и аккуратные, едва намечающиеся мышцы живота. Штаны он перекрутил потрепанным изъеденным мышами ремешком на выпирающих тазовых костях — только это их на нем и придерживало.
Даже эта мнимая хрупкость не позволяла обмануться — он был опасным хищником. Варвара отстраненно вспоминала, как с легкостью зубы продрали дыру на рубашке, как играючи он подхватил ее на руки. Он способен одним тягучим движением прервать ее жизнь — пару мигов назад барыня не сумела сбросить руки, прижатой к лицу.
Черноглазый, остроскулый, каждая черта его казалась резкой выверенной линией. Но не было в ней ни капли мужественности или женственности — внешность его была обезличена. Бросалась в глаза неаккуратная копна черных жестких волос, в которых спутались брусничные листья и тонкая нить паутины — они доходили ему до пояса. Проведи пальцами — увязнешь, не выпутаешься. Притягивали внимание глубокий мрачный взгляд и острые зубы.
Зубы… Такие она видела у ласково улыбающейся полуночницы в поле, посеребренном луной. Такие представлялись каждый раз, когда бабушка рассказывала ей страшные сказки, кутая в пуховое одеяло в воющую стужу. Предназначенные для разрывания плоти, с такими невозможно жевать. А ведь там, на болоте, если бы нечисть не была милостива — хрустела бы не одежда, а жилы под голодно распахнутой пастью.
— До сих пор боишься меня. — Не спрашивает, утверждает, удовлетворенно кивая. Будто сама эта мысль приносит ему удовольствие. — Тебе полезно бояться, быстрее получит каждый свое. Уже вижу, что выкарабкаешься.
Все его движения смазаны, молниеносны. Вот он стоял у стола, а вот приседает на корточки у скамьи, тянет вниз ветхое, пропахшее сыростью и мышами одеяло. Варвара крупно вздрагивает, когда понимает, что одежды на ней нет. С рваным выдохом перехватывает его руки, сжимает кисти, оттягивая назад.
Нагая. Не просто принес — он раздел ее. Не было даже колючей ночной сорочки. Что же она потеряла, что не слышала и не видела, будучи без сознания?
Нечисть ее протест игнорирует. Улыбается шире, угрожающе щелкнув челюстью у ее пальцев. Задевает их кончиком острого носа, ноздри трепещут, он принюхивается. Барыня мигом отдернула руки, прижала к себе.
— Сдалась ты мне, благочестивая, раны проверяю. Все что хотел мог бы уже получить. Все кругом замарала, залила. Встанешь — соскребать заставлю.
Ох как не вязался нежный голос с резким рывком одеяла. Успей она его перехватить — видят боги — вылетели б из суставов пальцы. Холод избушки накинулся на кожу диким зверем, пустил десяток крупных мурашек, она поджала под себя ноги, прикрывая грудь.
А он деловито нажал на кожу у раны на боку, метнулся за лучиной, поставил рядом и снова присел. Когда Варвара начала ерзать, пытаясь прикрыться свободной рукой, существо утробно зарычало, больно шлепнув по тянущимся к паху пальцам шершавой ладонью.
И началось ее личное адово пекло. С невесть откуда взявшейся длинной иглой, с нитью, ядрено пропахшей самогоном. Бок, лопнувшие старые раны, за которые отказывался взяться врач, раздувшаяся, словно шар, лодыжка. Он не щадил ее чувств, шил, сжимал, вертел и крутил, нашептывал слова, поднимаясь лишь за тем, чтобы взять дурнопахнущие мази из темного зауголья. А она металась по лавке, голосила, кусая костяшки пальцев, жмурила слезящиеся глаза.
Настоящий беспощадный монстр. Чудовище.
Сколько раз она теряла сознание надеясь, что, когда вернется обратно, все уже закончится? Отвар. Тугие тряпки на ребрах. Жареная болотная крыса. Ее тогда вырвало на темный земляной пол, болотный Хозяин запричитал и ринулся к дверям, а его место заняла бледно-зеленая взбухшая утопленница. Равнодушно прибрала избу и принесла ей одежду, помогая просунуть руки в широкие рукава.
В следующий раз, когда Хозяин вернулся в избу — на ней были мужские штаны и нательная рубаха. Все пахло им — запах можжевельника, отголоски полынного дыма мешались с болотным, раздражали обоняние.
Он всегда смотрел на нее пристально — не сквозь, как матушка, не с плотским голодом, как проклятый Самуил. Его взгляд скользил под кожу, выворачивал наизнанку внутренности и тянул крюком наружу — обнажал затаенные страхи.
Напряжение звенело в густом болотном воздухе, Варвара неловко прочистила горло, заговорила.
— Нет слов, чтобы выразить мою благодарность… — Она запнулась, с досадой замолкла, заметив, как иронично потянулись в улыбке углы тонких бледных губ нечисти. Какая же дура, ей бы еще в реверансе присесть. Варя насупилась, но говорить упрямо продолжила. — Что мне положено отдать взамен за услугу?
