Андропов вблизи. Воспоминания о временах оттепели и застоя - Синицин Игорь Елисеевич (читать книги txt) 📗
– Можешь мне все это оставить? – спросил он, когда я закончил переводить. Но больше всего он заинтересовался рапортом офицера 3-го управления, обнаружив некоторое знакомство с предметом наблюдений, изложенным в нем.
Кириленко не высказал и тени сомнений по поводу факта появления над плавнями Волги НЛО. Не стал отвергать с порога случаи появления «летающих тарелок», описанные в «Штерне». Он явно не придерживался точки зрения некоторых академиков, в том числе и оборонщиков, которые в средствах массовой информации пытались затемнить суть вопроса и перевести его в якобы случайную игру световых лучей в атмосфере.
– Так это не секретные документы? Я могу их оставить? – переспросил он.
– Юрий Владимирович для этого и послал меня… – ответил я.
– Ну, хорошо. – Из глубины кресла потянулась рука для прощания.
Слегка смеркалось, когда я шел по аллее к гаражу. Опять ни одного комара не село на кожу. «Девятка» хорошо работала и по комарам…
Возвращаясь домой, я вспомнил в машине связанную с НЛО историю, которую прочитал незадолго до этого в книге Джонатана Свифта «Путешествия Гулливера», изданной в 1972 году в академической серии «Библиотека всемирной литературы». В части третьей книги, в главе «Путешествие в Лапуту…», Свифт дает почти точное описание появления «летающей тарелки», конструкции ее главного механизма – огромного магнита, установленного на алмазной оси… Заметим, что впервые книга Джонатана Свифта была издана в Англии в 1726 году. Но автор, например, сообщает в ней, что лапутяне на НЛО открыли рядом с Марсом вращающиеся вокруг него две маленьких луны. Одно это заявление Свифта носит сенсационный характер, поскольку словно предваряет открытие американским ученым Азафом Холлом в 1877 году, то есть спустя 150 лет после «Путешествий Гулливера» двух маленьких спутников Марса – Фобоса и Деймоса!
А вот как классик английской литературы, имевший также отношение к современным ему спецслужбам, описывает появление на его глазах НЛО: «…Я немного прошелся между скалами; небо было совершенно ясно, и солнце так жгло, что я принужден был отвернуться. Вдруг стало темно, но совсем не так, как от облака, когда оно закрывает солнце. Я оглянулся назад и увидел в воздухе большое непрозрачное тело, заслонявшее солнце и двигавшееся по направлению к острову; тело это находилось, как мне казалось, на высоте двух миль и закрывало солнце в течение шести или семи минут; но я не ощущал похолодания воздуха и не заметил, чтобы небо потемнело больше, чем в том случае, если бы я стоял в тени, отбрасываемой горой. По мере приближения ко мне этого тела оно стало мне казаться твердым; основание же его было плоское, гладкое и сверкало, отражая освещенную солнцем поверхность моря… На самой нижней галерее я увидел нескольких человек… Мне сделали знак спуститься со скалы и идти к берегу… С нижней галереи была спущена цепь с прикрепленным к ней сиденьем, на которое я сел, и при помощи блоков был поднят наверх…» [6]
Однако от увлекательной темы НЛО вернемся к человеку, поводом для знакомства с которым и послужили для меня «летающие тарелки». В начале 70-х годов Кириленко входил в руководящую четверку секретариата и политбюро. Это были Брежнев, Подгорный – председатель президиума Верховного Совета, Суслов – фактический второй секретарь ЦК, без которого не решались никакие серьезные вопросы, в том числе и кадровые. Четвертым был А. П. Кириленко, курировавший весь военно-промышленный комплекс СССР. Учитывая, что этот комплекс пожирал не менее половины лучших интеллектуальных ресурсов и около 80 процентов финансовых и материальных фондов страны, секретарь по оборонке был более влиятельным человеком, чем председатель Совета министров СССР. Тем более что предсовмина не вносил, как правило, от своего имени принципиальных народно-хозяйственных вопросов на решение, а только исполнял проштемпелеванные политбюро постановления секретариата ЦК вместе с Минфином.
В гигантском хозяйстве Кириленко царил типичный советский беспорядок. Как выбрасывались здесь буквально на свалку колоссальные и первоклассные материальные ресурсы, мне рассказывал иногда мой друг, военный строитель. Так, когда строился один из военных объектов, на него было выделено Госпланом, Госстроем и Госснабом – ведомствами, которые распределяли по всей стране финансы и строительные ресурсы, – огромное, заведомо излишнее, количество строго фондируемых в стране материалов – нержавеющей стали, труб, кабелей, цемента высших марок. Они были почти недоступны гражданским строителям. Около трети этих дорогостоящих материалов, как обычно, не бывало использовано. Ведь рассчитывались они проектантами с запросом: а вдруг Госснаб что-то сократит!..
Казалось бы, оставшиеся неиспользованными сотни тонн этого добра следовало бы вернуть на склады. Но военно-промышленное начальство полагало, что если что-то будет показано лишним, то в следующий раз фондируемые материалы получишь впритык. Поэтому и в тот раз было принято соломоново решение: чтобы при сдаче объекта Военно-промышленной комиссии под руководством Кириленко секретарь ЦК не заметил излишков, их просто приказали завалить землей при помощи бульдозеров. Местность вокруг стройки сразу стала холмистой.
Специалисты, принимавшие объект, все-таки что-то заподозрили, но нарушить восторг председателя ВПК и других высокопоставленных ее членов, показав конкретный перерасход и уничтожение ценных материалов, не осмелились.
Или другой пример из того же источника. Когда мой друг работал на строительстве посадочной полосы для первого советского космического челнока «Буран», то приказано было сделать ее идеально ровной. Для этой цели закупили за рубежом особо совершенные бетоноукладчики. Эти машины могли успешно работать только при определенных марках бетона и четко определенных фракциях, то есть размерах, гранитной щебенки. Но с нашей российской расхлябанностью и бесконтрольностью на объект завезены были горы щебенки совершенно другой, более крупной фракции. Когда эту щебенку засыпали в бункеры машин и добавляли самые лучшие марки цемента, дорогостоящие импортные агрегаты выходили из строя или не давали необходимого качества.
Полоса была построена, но ее покрытие оказалось столь отвратительным, что никакой «Буран» не мог сесть на нее со своей огромной скоростью. Тогда руководители военной стройки придумали, как исправить положение. Со всего Советского Союза были собраны ручные алмазные шлифовальные инструменты. Сотни рабочих под надзором десятков инженеров, днем и ночью при свете прожекторов, вручную шлифовали посадочную полосу, устраняя все мелкие неровности. Вот так выполнялось постановление политбюро ЦК КПСС о запуске в космос советского челнока «Буран». Многие другие решения ЦК и Совета министров претворялись в жизнь с такой же эффективностью, как и названные примеры.
В епархии Кириленко существовали десятки, если не сотни «закрытых городов», не имеющих имени на карте страны. Внутри этих городов и в крупнейших центрах СССР работали научно-исследовательские и проектные институты, названия которым заменяли обозначения «почтовый ящик номер такой-то» или «объект номер…». Это были все оборонные учреждения. В силу секретности и разобщенности многие дублировали друг друга, работали параллельно. Разработчики ракет в Днепропетровске не знали, что делают их коллеги в подмосковных Мытищах, и заново изобретали «космический велосипед». Естественно, что они без ограничений каждый использовали интеллектуальные, финансовые и материальные ресурсы. Вроде бы это создавало полезную для дела конкуренцию. Но ракетные, танковые, электронные и другие плоды их труда лишь незначительно отличались друг от друга.
Однако ни Кириленко, ни Отдел оборонной промышленности ЦК, ни Военно-промышленная комиссия под председательством Кириленко не стремились навести в этой сфере народного хозяйства элементарный порядок и устранить дублирование усилий. Я думаю, все дело было в том, что секретарь ЦК, член политбюро, ВПК и их аппарат подходили к делу формально, по-партийному, то есть бездумно, легковесно, будучи в принципе не специалистами своего дела, а всеядными «партийными» организаторами, облеченными высшей властью над «технарями».
