Секретный мир детей в пространстве мира взрослых - Осорина М. В. (читаем книги онлайн бесплатно без регистрации TXT) 📗
У взрослого Вощева была детская манера подбирать на дороге странные предметы: «Вощев иногда наклонялся и подымал камешек, а также другой слипшийся прах и клал на хранение в свои штаны». Эти камешки, прах, листья становились для Вощева спутниками на дороге жизни. Примером своего существования они помогали Вощеву понять, как жить дальше, а сам Вощев как человек чувствовал ответственность своей миссии по отношению к ним.
«Вощев подобрал отсохший лист и спрятал его в тайное отделение мешка… «Ты не имел смысла жизни… лежи здесь, я узнаю, за что ты жил и погиб. Раз ты никому не нужен и валяешься среди всего мира, то я тебя буду хранить и помнить»».
Этого литературного героя и ребенка роднит то, что они оба переживают тот этап формирования личности, когда человек уже выделился из «безответного существования» окружающего мира и стал ощущать себя одухотворенной самостью, но еще не наладил с этим миром осознанные и правильные отношения, хотя чувствует, что инициатива должна исходить от него как от человека. Он начал ощущать себя субъектом — активным лицом, имеющим отдельность личного бытия. В силу этого он противопоставлен множественной цельности всего остального мира, но одновременно и причастен к нему, находясь внутри него.
Подобное познается подобным. Как помнит читатель из предыдущих глав, между двумя и пятью годами ребенок проживает стадию формирования личностной автономии, постепенно открывая свою отдельность от матери и способность к самостоятельным действиям. Если его развитие вдет без помех, то к концу этого периода у ребенка должно сформироваться внутреннее убеждение, что «Я есть» и «Я могу». Теневой стороной этого положительного приобретения оказывается глубинное переживание одиночества индивидуального существования, которое ребенок периодически начинает чувствовать в самом себе и интуитивно распознавать в окружающей жизни на доступных ему моделях. Одной из таких моделей оказываются «штучки», выпавшие из привычного круга, в котором у них было свое место, и теперь валяющиеся на дороге неприкаянными. (Кстати, тут говорящим оказывается даже само слово «штучка». Оно от немецкого корня «stuk» — «кусок». То есть «штучка» — это отделившийся от целого кусочек чего-то, который начал вести самостоятельное существование как отдельный объект.).
Столкнувшись с проблемой бытия одиноких «штучек», сознание взрослого человека, особенно если он склонен к философствованию как герой повести А. Платонова, могло бы увязнуть в этой теме надолго.
Но нормальный ребенок, будучи, по моему убеждению, интуитивным философом по своей природе, обычно не страдает от «философской интоксикации». Мысль он быстро воплощает в действие, а эгоцентричная натура маленьких детей заставляет их прежде всего заботиться о себе, мобилизуя для этого все внутренние и внешние ресурсы.
Поэтому ребенок делает ход, которым достигает сразу двух целей. Потерявшиеся в большом мире «штучки» он прибирает к рукам, вводя их в орбиту собственных интересов. Тем самым ребенок раздвигает свои границы и «утучняет» себя этими и материальными символами «Я» — «его делается много». Одновременно и «штучки» приобретают ценность и смысл настолько, насколько ребенок хочет ими владеть и включить их в свои переживания и фантазии.
Приблизительно после пяти лет (сроки условны) детское собирательство приобретает новые черты. У ребенка появляется собственная «сокровищница» (это не мой термин, а детское название). Обычно она хранится дома. У девочек это коробочка, шкатулка или мешочек, где находятся личные «сокровища». Мальчики любят все свое носить с собой, и у них роль «сокровищницы» часто выполняет собственный карман. Основную часть «сокровищ» составляют мелкие предметы, найденные ребенком на улице: бусины, значки, сломанные брошки, красивые пуговицы, редкие монеты и предметы совсем непонятного происхождения и назначения, привлекающие внимание именно своей странностью. В «сокровищнице» могут находиться также вещицы дареные, перешедшие по наследству от старших или выменянные у других детей. Важно отметить, что туда не кладут предметы, купленные в магазине.
Дети пяти-семи лет относятся к своей «сокровищнице» с трепетом: это действительно нечто очень личностно значимое и связанное с потаенными душевными переживаниями — сокровенное. Этим не хвастаются перед другими, как бывает с коллекциями более старших детей. Показ «сокровищ» даже самым близким людям — родителям — своего рода таинство. Оно чаще происходит по инициативе заинтересованных родителей, которым хочется приобщиться к потаенным ценностям своих детей. Ребенок уступает их желаниям, но при этом внимательно и ревниво следит за реакцией взрослых — не дай Бог, они как-то принизят или недооценят то, что так дорого ребенку.
Но обычно ребенок предпочитает общаться со своими «сокровищами» наедине, чтобы никто не мешал: рассматривает их, любуется, фантазирует.
Дети воспринимают свои «сокровища» очень чувственно, им нравится сама плоть этих вещиц: насыщенные цвета, переливающиеся оттенками в глубине, необычная форма, особенно ее изгибы, гладкость, блеск, малый размер, позволяющий полностью спрятать предмет в кулаке — как бы внутри себя, своей собственной плоти.
Практически во всех девчоночьих «сокровищницах» есть объект, напоминающий магический кристалл. По рассказам моих пожилых информантов, у русских девочек среднего класса в конце XIX — начале ХХ века это были, например, маленькие граненые яички из цветного стекла. У советских девочек 50-х годов, к поколению которых принадлежу и я, ту же роль исполняли осколки цветных стекол или флакончиков из-под духов. В те времена было модно делать цветные вставки в сложный переплет окон веранд на даче, и все дети летом охотились за обрезками и осколками вишневых, желтых и темно-синих стекол, сквозь которые потом смотрели на белый свет, и хранили их, увозя самые мелкие в город для «сокровищниц». Зимой они становились источником ностальгических воспоминаний о прекрасном лете. Много воды утекло с тех пор, времена переменились, но и теперь найти красивый осколок парфюмерного пузырька — радостное событие для большинства маленьких девочек.
Подчеркнем слово «найти»: шёл-шёл и нашёл — наткнулся, наступил, увидел под ногами лежащий, ожидающий тебя дар судьбы, неожиданный, но желанный сюрприз. А ведь как просто можно было бы получить сразу много осколков и выбрать из них лучшие, если взять и специально разбить какой-нибудь флакон с помойки. Но этого никогда не делают даже те дети, которые живут рядом с залежами потенциальных «сокровищ», например, недалеко от свалки парфюмерной фабрики. Ведь это нечестный, искусственный способ добычи того, что должно прийти к ребенку совершенно, другим, естественным путем — в виде случайной встречи.
Здесь ребенок отвергает в себе волюнтаристское стремление самостоятельно добыть желаемое ради того, чтобы осуществилась другая, видимо, более ценная для него возможность обретения чудесного дара.
Надежда на нечаянную радость, на получение даров, которые судьба время от времени посылает человеку ни за что, просто так, от своих щедрот, — это один из главных принципов интуитивной жизненной философии детей, который прослеживается и во многих других ситуациях. Он поддерживает в ребенке веру в благодать жизни и желание жить дальше. Такой настрой вносит в человеческое бытие элемент радостного ожидания, делает жизнь интересной, полной маленьких чудес.
(Удивительно, что великую жизненную роль нечаянной радости можно проследить на разных этапах эволюционной лестницы обитателей Земли.
Так, Карен Прайор, известная американская исследовательница поведения животных и специалистка по их дрессировке, пишет о том, как важно для обучаемого животного иногда получать куш. Куш — это очень привлекательное и крупное разовое вознаграждение, которое обучаемый получает как неожиданный дар, а не как очередную плату за хорошую работу. Получение куша резко поднимает настроение животного и его желание быть активным и стараться выполнять очередные задания человека. Особенно вдохновляюще куш действует на усталых и разуверившихся в своих силах животных, у которых долго не получалось то или иное упражнение)
