Искры истинной магии - Мясоедов Владимир Михайлович (читать книги без txt) 📗
– Жуть, – высказал свое авторитетное мнение Ассасин, когда мы шли из очередного супермаркета, ассортимента которого постеснялся бы иной бомж. – Большинство здешних изделий выкованы из плохонького железа, добываемого местным кузнецом на ближайшем болоте. На их фоне даже тот хлам, что приперли нам гоблины, выглядит очень даже прилично. Более того, замечательно.
– А ты ждал сияющих доспехов с подсветкой встроенными заклинаниями? – хмыкнул Ярослав. – Это жизнь, и магические предметы себе здесь может позволить только тот воин, которому по карману таскать с собой везде собственного заклинателя, чтобы тот ему их заряжал.
– Ну, или сам маг, – поразмыслив, признал правоту друга Артем. – Вы над нашими дальнейшими планами думали?
– Что тут думать, драпать надо, – высказался разом помрачневший Алколит. – На нас уже подозрительно косится местный священник.
– Это почему? – удивился я. – Мы же вроде бы старательно избегаем этого господина, да и не натворили ничего такого, чтобы привлечь его внимание.
– Судя по всему, здешний маг учуял нас по запаху той силы и настучал священнослужителю о наличии потенциальной угрозы.
– А с чего это мы отнесены в столь почетную категорию? – заинтересовался Ассасин.
– Потому что мы действительно темные маги, не только по названию, а и по сущности, – вздохнул Ярослав.
– Ну а он-то это откуда знает? – не отставал Артем.
– Сегодня у местной знахарки скончался долго болевший дровосек, на которого упало дерево, – начал объяснять Ярослав. – И я почувствовал его смерть как вспышку силы, родственной нам.
– Гм… – Я с профессиональным интересом алхимика, которому представился шанс на ком-то испытать сделанные зелья, осмотрел своего упитанного друга. – Ты не перегрелся?
– Нет, – уверил меня Алколит. – Более того, вливание нашей внутренней силы, как выяснилось, негативно действует только на живых, а вот на мертвых совсем даже наоборот.
– Ты что, над трупом поэкспериментировал? – ужаснулся Артем. – Да нас же местные на вилы сейчас поднимут!
– Успокойся, я действительно поднял мертвое тело, – зачастил Ярослав. – Но оно принадлежало обычной мыши!
– И? – Мои губы против воли расползлись в улыбке. Уж больно анекдотична была ситуация. Грызун-зомби… Умора. – Как впечатления от первой марионетки, покорной твоей воле?
– Странные, – на полном серьезе ответил Алколит. – Такое чувство, что у меня выросла лишняя конечность, вот только самостоятельности у нее больше. Вот только…
– Мру-ру-у-у! – Вопль чудовищной силы, раздавшийся где-то подозрительно близко, заглушил речь Алколита. Сразу вслед за ним забор впереди нас разнесло в щепочки, а на улицу вылетело что-то большое и страшное, оказавшееся при ближайшем рассмотрении всего-навсего быком. Вот только этот парнокопытный отличался от остальных представителей своего племени воистину богатырскими размерами и явно нечеловеческой злобой. Взревев еще раз и окончательно распугав прохожих, эта скотина со скоростью и мощью «Сапсана» рванула прямо на нас.
Алколит ушел вертикально вверх, как рыба, которую подсек невидимый рыбак, расположившийся на ближайшем облаке. Ассасин не только сам успел удалиться с опасной траектории, но и убрал с пути озверевшей скотины двух застывших в ступоре девчонок, как раз пошедших на обгон нашей компании и тоже попавших в зону поражения. А вот мне, как идущему в центре, не повезло. От удара рогатой мордой я воспарил куда-то вверх, к небесам, успел полюбоваться на ошарашенное лицо Ярослава где-то под собой и камнем рухнул вниз, прямо под копыта беснующегося быка. Первые несколько ударов копытами я ощутил, но не прочувствовал. А вот потом меня согнула боль, а вместе с болью пришла и ненависть к этой пока еще живой груде вырезки. На одних инстинктах я создал бледное пламя и метнул его в ставшее на дыбы животное. Бык рухнул прямо мне на голову, и сознание куда-то улетучилось.
Сначала пришла жгучая боль, тело горело, каждая его жилочка вопила так, будто меня целиком засунули в гигантскую микроволновку. Потом жар ушел, но в груди и еще паре мест появилась тупая, но достаточно ощутимая боль. Затем пришел свет, неприятно полоснувший по мозгу. И только потом появились голоса.
– Смотрите, он очнулся! – обрадовался Ярослав.
– Руками не трогать, – сипло попросил я, отчаянно стараясь проморгаться. – Что-то плохо себя чувствую, и дышать тяжело.
– Возблагодарим же… – Тягучий густой баритон вызвал в теле жуткий и какой-то очень болезненный жар, кроме того, его источником служила раскаленная, светящаяся пронзительным желто-оранжевым светом рука, опустившаяся на мой лоб.
– Не надо! – прохрипел я, отчаянно извиваясь и пытаясь сбросить с себя эту карающую неведомо за какие грехи длань.
– О, прости! Переусердствовал. – Волна магии, а ничем иным это быть не могло, спала, позволив увидеть виновника моих неприятных ощущений. Им оказался высокий и плечистый старик неопределенного возраста с роскошной гривой седых волос, облаченный в белый балахон. Для завершения образа светлого волшебника ему не хватало только бороды и посоха: первую, видно не отпустил, а второй мог найтись где-нибудь поблизости, например, вот под кроватью, на которой я лежу… Кроватью?
– Где мы? – спросил я своих друзей, видневшихся на заднем плане.
– Фронтир. Окраина людских поселений и гоблинских лесов, – охотно подсказал Ярослав.
– Да он не про то, – поморщился Артем. – Ты лежишь в доме у преподобного Тонахью, он местный священник. Четвертый день, кстати, лежишь, но первый раз в себя пришел только сегодня.
– Ничего, – уверил Ассасина церковник, – его дух оправился, теперь пойдет быстрее, вот увидишь. Да славен будет…
– Ш-ш-ш! – непроизвольно вырвалось из моей глотки, когда от высокой фигуры заструились волны с трудом переносимого жара. Мои друзья, кстати, отреагировали еще активней, отшатнувшись.
– Простите, – смутился Тонахью. – Все время забываю о ваших м-м-м… особенностях.
– Он, – начал я, но был оборван на полуслове Ярославом.
– …знает, – кивнул Алколит. – Пришлось все рассказать, у нас не было другого выбора, иначе наше трио стало бы дуэтом. Ты молчи, сил набирайся, сейчас все тебе расскажу. Та скотина, что виновна во всем произошедшем, принадлежала местному кузнецу. Этот маэстро кувалды, может, и неплох в своем деле, но за воротник заложить любит, даже слишком. В тот день он с самого утра залил зенки, и аккурат за пять минут до того, как мы прошли мимо его забора, стукнула ему в голову гениальная идея. Бычка своего кастрировать. Не знаю уж, как сей алкоголик с пьяных глаз попытался провернуть эту операцию, но в результате животное озверело. Когда бык сдох, убитый бледным пламенем, мы с Ассасином вытащили тебя из-под еще дергающейся туши и пришли в тихий ужас.
– Я бы сказал, что ваш ужас был довольно-таки громким, – хмыкнул Тонахью.
– У нас были на то основания, – пожал плечами Артем. – Если бы такие травмы получил кто-нибудь другой, а не Виктор, посоветовал бы его добить просто из сострадания.
– Соглашусь, – серьезно кивнул священник. – И если бы вы не спасли мою внучку, то я бы отправил душу сего отрока на новый круг жизни, даже не делая попытки задержать его в этой бренной и очень сильно поврежденной оболочке.
– Так, – мозг работал медленно, но на редкость качественно, позволяя оценить всю тяжесть сложившегося положения, – что эта скотина мне поломала?
– В основном ребра, ну и внутренности под ними отбила, – откликнулся священник. – Остальное уже так, мелочи. От переломов рук или содранной кожи не умирают даже обычные люди, не то что темные маги.
– А мы разве темные? – По инерции, забыв про слова Алколита об информированности Тонахью, я попытался опротестовать этот сомнительный в глазах окружающих статус.
– Темнее бывает, но редко, – на полном серьезе ответил мне Ярослав. – Мы тут со святым отцом пообщались за те дни, что ты без памяти лежал… И складывается очень, я бы сказал, любопытная картина, которая частично проливает свет на наши внезапно возросшие способности к магии.
