Король замка - Холт Виктория (мир книг .txt) 📗

Вдруг раздался победный возглас, и Жан-Пьер поднял над головой маленькую выкрашенную золотой краской корону.

— У Жан-Пьера! У Жан-Пьера! — завопили дети.

— Называйте меня Ваше Величество, — с притворной строгостью одернул их Жан-Пьер. — Приказываю немедленно короновать меня.

Габриелла вышла из комнаты и вернулась, неся на подушечке металлическую корону, украшенную блестками. Ив и Марго от нетерпения ерзали на стульях, Женевьева смотрела на происходящее широко раскрытыми глазами.

— Ваше Величество, кому прикажете вас короновать? — спросила Габриелла.

Жан-Пьер оглядел сидевших за столом, делая вид, что не может принять решение. Когда его взгляд упал на меня, я показала глазами на Женевьеву. Он понял.

— Мадемуазель Женевьева де ла Таль, сделайте шаг вперед.

Женевьева вскочила на ноги. Ее щеки порозовели, глаза сияли.

— Надень ему корону, — подсказал Ив.

Она с серьезным видом приблизилась к Габриелле, взяла с подушечки корону и короновала Жан-Пьера.

— Теперь преклони колени и поцелуй ему руку, — распоряжался Ив. — И поклянись служить верой и правдой.

Я смотрела на Жан-Пьера. Он, с короной на голове, откинулся на стуле, а Женевьева встала перед ним на колени — Габриелла подложила ей под ноги подушечку, на которой принесла корону. Всем своим видом Жан-Пьер выражал полный триумф. Он хорошо играл свою роль.

Затем в торжественный обряд вступил Ив. Он спросил, каково будет первое желание Его Величества. Жан-Пьер на секунду задумался, посмотрел на Женевьеву, на меня и сказал:

— Хочу, чтобы мы обходились без церемоний. Приказываю называть друг друга по имени.

Заметив, какой пытливый взгляд бросила на меня Габриелла, я улыбнулась и сказала:

— Меня зовут Дэлис. Надеюсь, вам будет нетрудно выговорить мое имя.

Все принялись повторять его с ударением на последнем слоге, и дети не могли удержаться от смеха, когда я стала поправлять их одного за другим.

— В Англии часто встречается это имя? — спросил Жак.

— Как Жан-Пьер и Ив во Франции? — уточнил Ив.

— Нет. Это имя — уникальное, и вот почему. Моего отца звали Даниел, а мать — Элис. Когда я еще не родилась, отец мечтал о девочке, а мама — о мальчике. Он хотел назвать ребенка в честь мамы, а она — в честь него. И вот появилась я… тогда они соединили свои имена, и получилось — Дэлис.

Мое объяснение привело в восторг детей, которые начали соревноваться в том, у кого в результате перестановок букв получится самое забавное имя. Удивительно, как быстро рухнули все условности, когда мы перешли на «ты».

Откинувшийся на спинку стула Жан-Пьер со своей короной на голове вполне походил на благодушного монарха, но иногда на его лице мелькала некоторая надменность, и тогда он напоминал графа.

Жан-Пьер поймал на себе мой взгляд и рассмеялся.

— С твоей стороны, очень мило, Дэлис, принимать участие в наших играх.

Я почему-то почувствовала облегчение, услышав из его уст, что это всего лишь игра.

Горничная Бастидов пришла закрыть ставни, и я подумала: «Как незаметно пролетело время!» День прошел чудесно: мы играли в шарады, под предводительством Жан-Пьера ставили пантомиму, танцевали, а Арман Бастид играл на скрипке.

Когда мы с Марго отплясывали «Sautiere Charentaise», она призналась, что только один праздник в году может сравниться с Рождеством — сбор винограда… Но все же, он не такой веселый, потому что на него не бывает ни подарков, ни рождественской елки, ни короля дня.

— Просто сбор урожая — это праздник для взрослых, — рассудительно заметил Ив, — а Рождество — для детей.

Женевьева веселилась от души. Я понимала, что ей хочется, чтобы этот день подольше не кончался, но было пора возвращаться в замок. Наше отсутствие уже наверняка заметили. Неизвестно, как к нему отнесутся.

Я шепнула госпоже Бастид, что, к сожалению, мы должны идти. Она подала знак Жан-Пьеру.

— Мои подданные желают говорить со мной? — спросил он тихонько, подмигнув сначала мне, а потом Женевьеве.

— Нам пора идти, — объяснила я. — Мы выскользнем из дома неслышно… так, что никто не заметит.

— Ни в коем случае! Все огорчатся. Не знаю, должен ли я использовать свое королевское право…

— Мы уходим прямо сейчас. Мне очень не хочется уводить Женевьеву. Она так прекрасно провела время.

— Я провожу вас до замка.

— О, не стоит…

— На улице уже темно! Я настаиваю. Сегодня я вправе настаивать… — Его карие глаза смотрели немного печально. — Увы, только сегодня. Но я максимально использую свою кратковременную власть.

По дороге в замок все молчали. Когда мы дошли до подъемного моста, Жан-Пьер с запинкой произнес:

— Ну… вот вы и дома.

Он взял мою руку и руку Женевьевы и по очереди их поцеловал. Потом, по-прежнему держа нас за руки, притянул обеих к себе и, к моему изумлению, по очереди поцеловал в щеку.

Мы растерялись, а он улыбнулся.

— Королю все можно, — напомнил он нам. — Завтра я снова буду обыкновенным Жан-Пьером, но сегодня я король своего маленького замка.

Я рассмеялась и сказала:

— Что ж, спасибо и всего хорошего.

Он поклонился, и мы прошли по мосту в замок, где нас ждала слегка обеспокоенная Нуну.

— Граф приходил в классную комнату. Спрашивал, где вы, и я была вынуждена сказать правду.

— Ну, и что? — спросила я, но мое сердце забилось сильнее.

— Понимаете, вас не было на обеде.

— Тут нечего скрывать, — ответила я.

— Он хотел поговорить с вами, когда вы вернетесь.

— С обеими? — спросила Женевьева, и я подумала, что она сразу стала непохожа на девочку, радостно резвившуюся вместе с Бастидами.

— Нет, только с мадемуазель Лосон. Он сказал, что будет в библиотеке до шести часов. Вы еще его застанете, мисс.

— Хорошо, я иду к нему прямо сейчас, — сказала я и вышла, оставив Нуну и Женевьеву вдвоем.

Он читал. Когда я вошла, он лениво, как бы нехотя, отложил книгу.

— Вы хотели меня видеть? — спросила я.

— Присаживайтесь, мадемуазель Лосон.

— Я должна поблагодарить вас за миниатюру. Она великолепна.

Он склонил голову.

— Я так и думал, что она вам понравится. Вы, конечно, узнали эту даму.

— Да. Сходство есть. Мне кажется, вы даже слишком великодушны.

— Разве можно быть слишком великодушным?

— А также спасибо за то, что положили подарки в башмаки.

— Вы достаточно ясно дали мне понять, в чем состоит мой долг. — Он улыбнулся и стал разглядывать свои руки. — Вам понравилось в гостях?

— Мы были у Бастидов. Я считаю, что общение с детьми идет Женевьеве на пользу.

Я решила говорить без обиняков.

— Вы правы.

— Ей понравились игры… рождественские затеи… их простота. Надеюсь, вы не против?

Он развел руками. Его жест мог означать все, что угодно.

— Женевьева должна присутствовать сегодня на ужине, — сказал он.

— Уверена, она будет рада побыть в кругу семьи.

— Мы, конечно, не можем похвастаться той простотой и задушевностью, которыми вы наслаждались весь день, но вы тоже должны присоединиться к нам… если хотите, мадемуазель Лосон.

— Спасибо.

Он кивнул, давая понять, что разговор окончен. Я встала, и он проводил меня до двери.

— Женевьева была в восторге от вашего подарка, — сказала я. — Видели бы вы ее лицо, когда она разворачивала обертку!

Он улыбнулся, и я почувствовала себя счастливой. Ожидала услышать выговор, а получила приглашение на праздник.

Это было чудесное Рождество.

Мне впервые выпал случай надеть новое платье. Натягивая его, я волновалась так, будто предчувствовала, что в платье, которое выбрал для меня граф, я стану совсем другой женщиной.

Ну, конечно, он его не выбирал. Скорее всего, попросил какую-нибудь парижскую фирму выслать платье, которое подошло бы женщине, носившей черное, тоже бархатное. Правда, цвет подходил мне, как нельзя лучше. Случайность? Или граф предложил его? Ярко-зеленые глаза, блестящие каштановые волосы да еще новое платье — я казалась себе почти красавицей.