Мент, меч и муж - Малахова Валерия (список книг txt) 📗
Хотя в случае с Реус-Зеем и Нен-Квеком лучше говорить о парочке жуткой и зубастой. Ящеры, впрочем, считают Реус-Зея очень привлекательным, а вот в оценке Нен-Квека расходятся. Я так понимаю, характерный типаж.
Кехчи – гермафродиты. История с Ромео и Джульеттой в их обществе не случится, а если и случится, то весьма специфическая. Между прочим, некий эпос, поведанный мне подвыпившим Реус-Зеем, как раз и повествует о забеременевшей друг от друга парочке из разных боевых отрядов. Весьма поучительная история. Но там хоть были личные основания – каждый хотел перетянуть известного доблестью партнера в свою группировку.
Говорить о семье у этой расы потомственных воителей можно, лишь имея в виду отряды, шайки, банды… Вот с кем в походы ходишь – тот и супруг. Каждый может родить от каждого в пределах одной команды.
Нен с Реусом, если я правильно поняла (о прошлом они говорят мало и неохотно), были не то просто из разных бандформирований, не то вообще из враждующих. Почему они сошлись – черт их знает. Послушать кехчи, так любви в человеческом понимании у них нет и не надо. Главным в выборе партнера считается его статус в обществе, боевой опыт, личный ранг… Наша парочка гнедых (ладно, зеленых) стояла примерно на одной социальной ступени. Все понятно: вот свои, вот чужие, с этим можно и нужно, с тем никак нельзя… Чего их потянуло налево из родных отрядов? Они, наверное, и сами не ответят. Так получилось. У Реуса вообще башку снесло – из четырех детей двое от Нен-Квека. Понятное дело, в качестве второго родителя он каждый раз называл кого-то из своих.
Второму любовнику (или любовнице? Не важно: не знаю и знать не желаю, каким образом кехчи занимаются сексом!) было то ли лучше, то ли хуже – фиг его разберет. В одном из набегов молоденький ящер получил травму. С жизнью вполне совместимую, а вот с деторождением не очень. И командир отряда запретил ему даже думать о материнстве. Понятие «запретного плода» у кехчи отсутствует, а вот соответствующие реакции присутствуют в полном объеме. Желание выносить собственного ребенка превратилось в манию. Благоразумные партнеры по банде, естественно, отговаривали, чем только усугубляли бзик.
Таки Ромео и Джульетта. Специфические, ага. У каждого за спиной по нескольку десятков трупов, у каждого – боевые товарищи и супруги… Кем надо быть, чтобы пустить под откос честно завоеванное положение в обществе, уважение и любовь своих, налаженную жизнь? И ради чего – ради практически незнакомого кехчи из чужого отряда?
Два психа.
Уважаю.
По меркам ящеров уважать не за что, но мне можно.
Тянулось это безобразие долго, но в итоге ребята допрыгались. Обычно если кехчи из разных отрядов, дружественно настроенных по отношению друг к другу, чувствуют взаимное влечение, то ведутся переговоры о переходе из одного соединения в другое. Торги, проще говоря. Но здесь обе шайки чувствовали себя оскорбленными. Нахулиганили красавцы, что и говорить. И юность – не оправдание: другие тоже молоды, но пекутся о благе своих семейств. В общем, держать и не пущать, а этих наказать, дабы другим неповадно было!
Удрать все-таки успели. В последний момент.
Некоторое, очень непродолжительное время слонялись по землям сородичей, но принять их для любого отряда означало нажить вражду сразу с двумя бандами – бывшие семьи Нен-Квека и Реус-Зея не постеснялись бы напасть сообща. Когда задета честь, не до мелких свар. Убедившись, что вокруг одни враги, парочка перебралась к людям и вскоре принесла присягу лорду Криму.
У меня умный муж, я уже говорила?
В отряде Роннена Нен-Квек и осуществил давнюю мечту. Чуть не помер родами, до смерти напугал Реус-Зея и семейного врача Кримов, которому пришлось делать ящеру кесарево сечение, но в итоге обзавелся младенцем. С юного Нен-Реуса в детстве сдували пылинки, в отрочестве – гоняли нещадно, обучая всему, что должен знать и уметь воин, а в двенадцать лет молодой ящер поступил в городскую стражу Дойл-Нарижа.
Кехчи взрослеют значительно быстрее людей.
Нен-Квек сыном дико гордится. И есть чем: человеческая речь у Нен-Реуса почти идеальна, как воин он почти не уступает родителям (опыт – дело наживное), да и в отношениях между людьми разбирается получше иного мудреца-кехчи. Реус-Зей нынче в отъезде, пытается найти среди изгнанников хорошую пару отпрыску. Я гляжу на это все и думаю: неужели именно так рождаются новые народы?
Кто его знает. Поживем – увидим.
Риан прыгнул на маму – папа спросонья отшвырнет в стенку, просто на рефлексах, а мама как бы уже привыкла, растеряла милицейские реакции… почти. Проснуться я успела и со страшным рычанием закатала сына в одеяло, сверху присобачила подушку и всласть насладилась счастливым визгом. Роннен наблюдал за творящимся безобразием снисходительно – дескать, это дело вне его компетенции, подайте вначале заявление, а там рассмотрим в порядке судопроизводства… Нен-Квек самодовольно глядел на нас: дескать, кто прав? Вот, привел отпрыска, все довольны.
– А я дядьку снова видел, – отдышавшись, сообщил ребенок.
Настроение вмиг испортилось.
– Где? – Судя по беззаботности тона любимого супруга, он хоть сейчас готов вскочить и помчаться на задержание. В рубахе и портах.
И при мече, естественно.
Айсуо высунул нос из стенки, быстро и чуточку виновато мне улыбнулся и спрятался обратно. Мол, я здесь, в курсе происходящего и тоже способен на подвиги во имя и во славу. Если прикажете. А если не прикажете – значит, не способен.
Мои мужчины…
– В яблочном саду. Дядька мне кивнул. Я сказал Нен-Квеку, он полез через стенку, а дядька сбежал.
Ящер хмуро кивнул:
– Льез с Р’аном. Мн’огго врьеменьи заньялло.
Действительно, не с нянькой же оставлять малыша! Корова толстая… Все-таки надо уволить.
– Нен, а ты его можешь описать? – серьезно спросил муж.
– Ньет, – неохотно ответил кехчи. – Тольк’о со спьинны. В’ыссок’й, одьет сскромно, к’ак раб’отньик, но бьез гильд… гильдьесских зн’ков. Ор’ужья нье вьидьел.
Что, естественно, не означает отсутствия этого самого оружия. По мнению Нен-Квека, без колюще-режуще-стреляющих предметов ходят только психи и самоубийцы.
В мирном ли Дойл-Нариже, в военном ли походе – без разницы.
– Так, – сквозь зубы выдохнул Роннен. Даже ребенок притих. Осознав степень воздействия на любимую семью, муж криво улыбнулся. – Пора с этим разбираться. И я разберусь.
Интересно, воздух похолодал или сквознячок по комнате пробежал? Давно пора ремонтировать казармы.
Роннен тем временем извлек Риана из-под одеяла и спросил, не желает ли сын покататься? Сын желал. Боевой жеребец из дорогого супруга вышел – одно загляденье, о чем я не преминула сообщить. На меня тут же предприняли кавалерийскую атаку. Пришлось спасаться бегством.
Из здания стражи ребенка сегодня не выпустят, мужу еще страдать и мучиться с ткачами и плотниками, посему стоит быстренько умыться, сбегать домой, поменять одежду – и вперед, на исполнение служебных обязанностей.
Сегодня у меня в планах допрос подруженек Юляшки Мехмовой.
Таиллии Креж дома не оказалось. Ее отец на меня зыркнул, буркнул что-то вроде: «Нескоро будет» – и захлопнул дверь. Ну-ну. С чего бы семейству Креж не любить скромного консультанта по немагическим способам убийств? Я сурово пресекла ехидную мыслишку: «Не с чего, а за сколько?» – и пошла искать Юницу Лиеву.
Улыбчивая женщина с сеточкой морщин вокруг глаз крикнула: «Дочка, тебя!» – и с огорода прибежала румяная крепкая девица – копия матери, только молодая. Сразу захотелось расслабиться, глядя в эти смеющиеся глаза, поболтать о чем-нибудь приятном… Юница потащила меня в светелку, налила чаю и поглядела честно-пречестно. Все профессиональные инстинкты разом встрепенулись. Стало немного стыдно: может, хороший человек, а я опять напраслину возвожу! Ладно, если что, потом извинюсь. Про себя.
Допили чай, болтая об уродившейся в этом году пшенице и разбойниках в окрестностях Дойл-Нарижа. Насчет последнего Юница волновалась особо: ее жених уехал закупать зерно, естественно, с крупной суммой в кармане. Пришлось успокаивать. Обычные сплетни, возникают каждый год с регулярностью, достойной намного лучшего применения. То ли действительно Роннена так глупо подсиживают, то ли просто народу нужно языки почесать. Хотя первое отнюдь не исключает второго.
