Неукротимый - Дюбэй Сандра (читаем бесплатно книги полностью .txt) 📗
Он был занят другим делом – он пил.
Пил, убеждая себя, что алкоголь – это сильный афродизиак, то есть средство, повышающее мужскую силу, влечение, желание.
Он пил еще больше, но ничего не менялось.
И он снова пил, надеясь, что наступит день, когда к нему вернется нормальная жизнь. Надежда на возвращение к нормальной жизни и прежде жила в нем.
А затем он встретил Шайну – и все полетело кувырком.
Та ночь, когда он встретил ее в лесу возле Фокс-Медоу, всколыхнула его душу, пробудила прежние надежды и мечты. Случилось то, чего, по его мнению, уже не могло с ним случиться.
И сейчас, став мужем Шайны, он не делал никаких шагов к физической близости с нею – только ждал. Ждал, когда в них обоих произойдут желанные перемены: к нему вернется его мужская сила, а в ней пробудится любовь к своему мужу.
Мысль об обладании этой женщиной сводила Йена с ума. Все свои надежды, все свое будущее он связывал с нею – и только с нею. Она будет с ним, она будет принадлежать ему – он поклялся себе в этом и сдержит клятву, чего бы это ему ни стоило. Во имя своей цели он лгал, обманывал, прибегал к шантажу. Он сокрушил своего самого опасного врага – Габриеля Сент-Джона. Он все это сделал.
И что в итоге?
Шайна презрительно усмехнулась, вспомнив свои брачные ночи на борту «Приключения». Йен делал отчаянные попытки закрепить их брак физической близостью. Ей неприятно и грустно было наблюдать за его усилиями. Она терпеливо лежала рядом с Йеном, и он пожирал ее глазами, обнимал, ласкал, целовал…
Но как только дело доходило до главного, силы изменяли Йену, и он ничего не мог поделать – ни с ней, ни с собой.
Ночь сменялась следующей ночью, Йен снова ласкал Шайну, шептал страстные слова, а затем вновь и вновь оказывался несостоятельным. А Шайна все чаще задумывалась о том, какую же цену ей пришлось заплатить за свободу Габриеля. За его жизнь.
Нет, она не стремилась к нормальной супружеской жизни с Йеном, напротив, с самого начала ей было понятно, что их брак раньше или позже станет фиктивным. Но он стал таким с самого начала – и это ее настораживало. Кроме того, она видела, что при каждой новой неудаче взгляд Йена становится все более хмурым и безумным – и это уже пугало. Постельные поражения били не только по самолюбию Йена, но и по его психике: слишком много надежд у него было связано с Шайной. И вот мало-помалу он стал считать ее причиной и источником своих неудач.
Шайна все видела и все понимала. И теперь, когда ужасный мучительный медовый месяц на борту «Приключения» остался позади, она всерьез опасалась той ненависти, что накопилась за это время в душе ее мужа.
После приезда в Лондон Шайна все чаще и чаще стала оставаться в доме одна: Йен с головой погрузился в собственную жизнь. Теперь он все чаще проводил ночи напролет в странном, призрачном мире, скрытом от любопытных глаз, – в тайных, спрятанных в укромных местах Лондона игорных домах и притонах, где широкоплечие владельцы этих заведений равнодушно и свысока посматривали на суетящихся, нервных, с бегающими глазами клиентов.
Йен уходил из дома все раньше и возвращался все позже – только под утро, а то и к обеду. Все глубже он погружался во мрак и уныние. Солнечный свет стал ненавистен ему: увидев его поутру, Йен с нетерпением ждал минуты, когда безжалостное светило начнет клониться к западу и можно будет наконец уйти, убежать из ставшего постылым дома.
О женщине, которую он оставляет в этом доме, о женщине, одиноко лежащей в необъятной супружеской постели в их спальне на втором этаже, он не думал. Или старался не думать.
Шайна покинула гостиную и спустилась вниз, на первый этаж, по полутемной лестнице. В нижних комнатах было сумрачно, лишь кое-где светились зажженные свечи. Да и к чему их жечь? Все равно никто не появится, не зайдет на огонек.
Не придет? Но откуда же у нее такое странное ощущение, предчувствие? Почему она словно ждет кого-то?
Шайна подумала о том, что об их с Йеном приезде в Лондон было напечатано во всех газетах. Каким бы ни было положение Йена в обществе, каким бы ни был круг его друзей, оставались еще друзья ее покойных родителей, которые помнили, не могли не помнить их. Почему бы им не прийти и не поздравить ее с законным браком. Ведь ее муж тоже принадлежит к обществу – он сын графа Деннистона, пускай и младший, но сын. Шайна не была знакома с графом, своим свекром. Он не входил в число друзей ее отца, не бывал у них в доме. Все, что она знала о нем, так это то, что он богат – очень богат! – и безвыездно живет в своем загородном имении. Вот и все. Ничего больше добавить она не могла.
Очень странно, что до сих пор никто не пришел поздравить ее, узнать о ее жизни, повидаться. Может быть, еще появятся – чуть позже? Может быть. А пока Шайна будет ждать гостей и размышлять о превратностях судьбы, превратившей ее в ненавидящую жену при одержимом болезненной любовью к ней, но несостоятельном муже.
За окном вновь послышался стук колес и негромкое цоканье подков по мокрой мостовой. Экипаж подъехал к крыльцу, и по звуку Шайна догадалась, что он останавливается.
Йен? Нет, вряд ли. Ночь только начинается, и у него наверняка еще масса дел в потайном, страшном городе. И масса неотложных свиданий с милыми его сердцу повесами и плутами.
Шайна вышла в холл и увидела дворецкого по имени Йетс, который направлялся ко входной двери, в которую уже постучали.
– Если это его светлость, – предупредила Шайна слугу, – скажите ему, что я уже легла и просила не беспокоить.
– Слушаюсь, миледи, – бесстрастно ответил Йетс, и никакие чувства не отразились на его неподвижном лице.
Что и говорить, выдержка и невозмутимость английских слуг давно стали легендарными. Только между собой, оставшись в своей комнате, слуги позволяли себе обсуждать брак хозяев и особенности их жизни. И обсудить было что.
Шайна быстро поднялась наверх, в свою спальню, и заперла за собой дверь – на тот случай, если Йен опять напился и захочет еще раз попытаться сделать Шайну своей фактической женой. Ее передернуло от этой мысли. Такое с Йеном случалось время от времени. Нагрузившись ликером или какой-нибудь травяной настойкой, полученной от очередного шарлатана – «О, поверьте, лучшего средства для разжигания любовного огня не было и нет!» – Йен возвращался домой, чтобы сделать очередную попытку. И потерпеть очередную неудачу. Когда же он успокоится, смирится с судьбой и перестанет мучить ее? Когда же наконец их жизнь приобретет хоть какое-то подобие семейной?
Шайна вздрогнула, услышав стук в дверь, но тут же успокоилась, узнав голос Йетса.
– Миледи? – спросил он сквозь дверь. – Это не милорд. Это леди. Она называет себя вашей подругой.
– Подругой? – Шайна стремительно распахнула дверь. – А имя, ее имя? – нетерпеливо воскликнула она.
– Леди Саттон, – ответил Йетс. – Она говорит, что вы были подругами – тогда, прежде…
– Леди Саттон! – Шайна вспомнила это имя. Вспомнила и его обладательницу – молоденькую приятельницу ее матери, рыжеволосую веселую вдовушку. А сколько сплетен ходило по поводу любовников леди Саттон – бесчисленных и непременно слегка чокнутых!
– Проводите ее в салон, Йетс! Подайте вина!
Видя, как оживилась его хозяйка, Йетс с трудом сдержал улыбку и низко поклонился. Шайна посмотрела ему вслед, поправила волосы и поспешила к лестнице, ведущей вниз.
Сара Саттон ожидала Шайну внизу, в слабо освещенном холле, зябко кутаясь в коричневый плащ. Она неторопливо осматривала своими большими блестящими глазами окружавшую обстановку и не могла сказать, что ей здесь нравится. Сара Саттон любила яркий свет, шум и веселье. Этот дом был погружен в полумрак, обставлен скромно и неярко – конечно, чего можно ожидать от жилища, сдаваемого внаем! И все же она ожидала встретить новоиспеченную леди Шайну Лейтон несколько в другой обстановке.
Появилась Шайна – возбужденная, с румянцем на щеках, и бросилась навстречу гостье. Сердце ее радостно забилось, когда она увидела знакомую волну пылающих рыжих волос на голове Сары. «Она все так же хороша!» – успела подумать Шайна.
