Полное собрание сочинений. Том 15. Чудеса лунной ночи - Песков Василий Михайлович (книги бесплатно без регистрации TXT) 📗
Способность двигаться, следовать за матерью у всех малышей врожденная. Этот закон последние годы исследован экологами, физиологами, психологами. Обнаружилось: увидевший свет малыш в первый момент готов следовать за любым движущимся объектом — за человеком, резиновым шаром, велосипедом.
Потащите кирпич на бечевке — малыш и за ним побежит. Выходит, возможен сбой, заблуждение малыша? В природе, как можно предположить, этого не происходит. Движение подкрепляется призывным криком, и несмышленыши мать не теряют. В это же время начинает работать еще один закон поведения. Малыши запоминают объект, за которым бегут. Происходит, как говорят биологи, «запечатление», зрительное признание покровительства, материнства. Возможна ли тут подмена? В дикой природе запечатленный образ матери уже ничто малышам не заменит. Они будут следовать только за ней, и только ее поведение будет для них примером.
Но искусственным образом этот закон исказить можно. Известный австрийский эколог Конрад Лоренц вывел гусят в инкубаторе. За ним они и последовали. Человек запечатлелся у них родителем. Подрастая, гусята ходили только за ним, ученый был для них гусыней-матерью.
Еще пример. Мой друг ученый-биолог Валентин Пажитнов взял из берлоги погибшей медведицы двух малышей. Не видев матери, медвежата пошли за человеком. Именно он запечатлелся в сознании их как родитель. Два года ученый ходил по лесу с медвежатами, наблюдая за их возмужанием и повадками. И всякий раз они возвращались на зов, как прибегали бы на зов матери. Так же вел себя и лосенок, подобранный женой лесника тотчас после рожденья (лосиху-мать сбило автомобилем).
Вернемся к девочке и хорькам. Снимок сделан неделю назад в сибирском Академгородке. Тут много лет ведут исследования биологи Юлия Григорьевна и Дмитрий Владимирович Терновские. Объектом их интереса являются куницеобразные: росомахи, хорьки, колонки, норки. Малыши у этих животных рождаются беспомощными, слепыми. Мать выращивает их в гнезде. Но вот прорезались у малышей глазки.
Они видят из норки мир. Если вынуть их из гнезда, они устремятся за любым движущимся объектом.
Сопровождая свои движенья призывом «тюки-тюки!», Дмитрий Владимирович быстрым шагом идет по бетонной дорожке, сворачивает на тропку в травах, уходит далеко в лес, и хорьки, как на привязи, следуют за его ногами. «Во время коллективного бега стоит кому-нибудь из малышей отстать, как к нему подбегает более активный братик (чаще это бывает сестричка), хватает за ухо или загривок, понуждает следовать вместе со всеми».
Терновские хорошо знают поведение своих подопечных. Им принадлежит приоритет в изучении рефлекса следования куницеобразных.
У этих животных он выражен очень ярко, особенно у хорьков. В любой момент эксперимент повторяем. Я снимал на ходу, пятясь, и хорьки бежали на фотокамеру. Пустили перед хорьками шар — побежали за ним…
Рефлекс следования — важный закон поведения малышей. Еще неумелые, неискушенные в жизни, они во всем полагаются на мать и обязаны за ней следовать неотступно.
По мере возмужания рефлекс следования затухает. Малыши все чаще оставляют мать и собратьев, самостоятельно обследуют окружающий мир. В случае опасности они уже сами способны принять решение: бежать, защищаться, найти убежище, пищу. Но это уже на пороге самостоятельной жизни. А детство — это следование за матерью. Она пошла (поплыла, побежала) — и все за ней! Таков один из законов природы.
Фото автора. 21 июля 1984 г.
Говорящая братия
(Окно в природу)
Мы открыли калитку во двор и встречены были возгласом недовольства: «Что это такое?!»
Спокойно лежала собака у будки. Навстречу с улыбкой вышел хозяин дома. Когда здоровались, снова услышали укоризну: «Что это такое?», а потом и явное подстрекательство: «Тузик! Тузик!».
Дом Максима Дмитриевича Зверева гостеприимен. Голос принадлежал говорящему ворону. К нашему удовольствию, он был выпущен из загона, и в течение часа мы наблюдали проделки говоруна. Улучив момент, ворон выхватил у меня из-под рук колпачок объектива и спрятал его в траву. Из рюкзака, пошуршав бумагой, он вытащил круто сваренное яйцо и тоже спрятал, но скоро к нему вернулся, долбанул клювом, аккуратно вынул и проглотил желток, остальное ковырнул лапой.
Это было обычное поведение Реши, ручного восьмилетнего ворона. Он независим, нахален и вороват во дворе. Все, что лежит на виду, может мгновенно исчезнуть. «Ремонтируем машину вдвоем — один крутит гайки, другой их обязан стеречь». Соседи Зверевых, если у них исчезают ключи из дверей, игрушки, бельевые прищепки и иная дворовая мелочь, знают, где надо искать пропажу. С семьей хозяев у Рёши отношения сложные. С Максимом Дмитриевичем он почтительно осторожен, его сына Владимира дарит дружбой, внук же Максима Дмитриевича, семнадцатилетний Максим, должен постоянно увертываться от щипков и клевков, иногда злых, но чаще побуждающих поиграть, побегать, погонять мяч.
Гостям обычно демонстрируют способность ворона говорить. По каким-то только ему понятным побуждениям Рёша может громко назвать хозяйку: «Галя!», сказать: «Здравствуйте!», «Максим!» или начнет в точности, как Максим Дмитриевич, прокуренно кашлять. На крик «Тузик!» из конуры высовывается заспанный пес, но, увидев, кому принадлежат позывные, с разочарованным ворчанием прячется в будку — не любит говоруна…
В птичьем мире говорунов известно немало.
Первенство — за попугаями. Известны «гении», ясно произносящие до трех сотен слов и несложных фраз. Максим Дмитриевич рассказал мне о ручной галке, кудахтавшей курицей. Вместе мы вспомнили говорящих скворцов, сорок, грачей, попугаев.
В природе заимствование звуков — обычное дело. В соловьиной песне гармонично сплетается множество лесных голосов. Способность петь у птиц врожденная, но поют лучше те, кто обогащает врожденную песню тем, что слышит вокруг. При этом возможности у одних ограничены, у других же мы наблюдаем поражающие способности подражания. Особенный мастер в этом — скворец. В его пении вы можете вдруг услышать посвисты соловья, мяуканье кошки, скрип двери, воркование голубей. Максим Дмитриевич рассказал случай, когда скворец озадачил хозяев дома «печатанием на машинке» — в точности воспроизводил все звуки, даже передвижение каретки.
А года два-три назад газеты облетела сенсация: говорящий слон! Ничего подобного никогда не наблюдалось. В Караганду в зоопарк полетели запросы. Я тоже туда написал. И вот ответ директора зоопарка Н. И. Епифанского.
«Рожденный в зоопарке четырнадцатилетний слон Батыр действительно говорит — произносит несколько слов и фраз: «Батыр хороший», «Батыр молодец», «Один, два, три», «Слона поили?». Техника речи, по нашим наблюдениям, такова: конец хобота слон помещает в рот, в той или иной мере сплющивает его и «выдувает» грубоватые, но вполне различимые звуки. Все они повторяют то, что можно услышать возле слоновника в тихие утренние часы кормления».
Сопоставляя разговоры слона, попугаев, ворона и скворцов, мы видим: их речь — лишь дело голосовой техники, подражание, лишенное смысла. Побеседовать по душам с вороном или слоном на человеческом языке мы не можем.
Но звуки человеческой речи не следует путать с подлинным языком, существующим у многих животных. Слоны в стаде общаются друг с другом с помощью множества звуковых сигналов. В языке ворон мы можем насчитать подобных сигналов десятки: «Идите, тут пища!», «Опасность!», «Пора на ночлег!» и так далее.
Крик сойки или сороки на лесном эсперанто означает опасность. Слова же очень неглупого Рёши «что это такое?!», старческий его кашель и крики «Тузик!» — всего лишь умелое подражание звукам.
Фото автора. 29 июля 1984 г.
Чудеса лунной ночи
