О Сталине с любовью - Орлова Любовь Петровна (бесплатная библиотека электронных книг txt) 📗

Не классика, однозначно. Что-то из современной жизни. Непременно с любовной линией и желательно драматический. Так я решила и начала искать такой сценарий.

Увы, мне все больше присылали комедийные. Амплуа уже начало сказываться в полную силу. Ничего драматического. Покойный ныне П.В. [84], тот самый, которому народная молва приписывает инициативу нашего знакомства (якобы он посоветовал Г.В., озабоченному поисками актрисы на роль Анюты, хотя на самом деле все было немного иначе), так вот П.В. посоветовал мне обратить внимание на режиссера Мачерета, который собирался ставить приключенческую картину про шпионов «Ошибка инженера Кочина». Это сейчас картин про шпионов много, а тогда они были наперечет. С Мачеретом мы были знакомы. Я получила от него сценарий, прочла и сказала себе: «А почему бы и нет?» Не совсем то, чего бы мне хотелось, но идеальное вообще редко бывает достижимо. «Добротно», – похвалил Г.В., ознакомившись со сценарием. И тут же спросил, не «узка» ли для меня роль Ксении, намекая на некоторую прямолинейность, однобокость трактовки ее образа. Я ответила, смеясь, «не узка, не широка, а в самый раз». Ксения – несчастная женщина, случайно попавшая под власть врагов. Ее шантажом вынуждают помочь шпиону сфотографировать чертежи, но любовь помогает ей найти в себе силы для того, чтобы признаться в содеянном. Г.В. немного смущало, что по сценарию Ксения погибает от рук врага, но мне это нравилось. Не по причине какой-то кровожадности, а потому что эта гибель поднимала образ на трагическую высоту и придавала картине больше реалистичности. Не красивая сказка, где все непременно заканчивается хорошо, а реалистичная жизненная картина.

На роль инженера Кочина Мачерет собирался пригласить Чиркова [85], но тот одновременно снимался в двух картинах и на третью, по его собственному выражению, «замахнуться не мог». Были еще кандидатуры, но в итоге роль досталась актеру Дорохину. Не сразу, но мы с ним сработались, правда, Кочин в его исполнении получился не очень выразительным. Во всяком случае, Б.Я. [86] в роли портного Гуревича переигрывал его абсолютно. Гуревичи, что сам портной, что его жена в исполнении моей любимой Ф., получились блистательными, незабываемыми. Поклонники младшего школьного возраста долго изводили Ф. фразой «Абрам, ты забыл свои галоши!». До тех пор, пока эту фразу не вытеснила другая: «Муля, не нервируй меня». Б.Я. в роли Гуревича оказал на Г.В. настолько сильное впечатление, что Г.В. «взял его на карандаш», то есть записал в свой черный коленкоровый блокнот и спустя восемь лет пригласил сниматься в «Весне». Роль директора театра оперетты Б.Я. сыграл замечательно. «Ну хорошо! Сегодня вы ничего не делаете, но завтра вы можете получить… тоже ничего не делаете… Но послезавтра вы можете получить великолепную роль!» Б.Я. из тех актеров, которые «играют без дублей». Ему не нужно долго настраиваться или пробовать несколько раз. Он выходит перед камерой и делает то, что хотел увидеть режиссер.

Когда все уже было решено, утверждено и согласовано, я сказала Ему, что стану сниматься в новой картине у режиссера Мачерета. Оказывается, что Он все уже знал. Похвалил Мачерета, сказал, что он хороший режиссер и что картина у него, да еще и с такими актерами, непременно получится хорошей. И добавил с улыбкой: «Значит, с монополией покончено?» Я всегда удивлялась тому, как этот человек помнит все. Книгу, которую прочел давным-давно, прошлогоднюю статью, разговор, состоявшийся несколько месяцев назад. Феноменальная память. Я и сама на память не жалуюсь, но это что-то без преувеличения феноменальное.

Когда картина была готова, Сталин захотел посмотреть ее со мной. Это был первый такой наш совместный просмотр, только вдвоем, и я, честно признаться, просидела все время (час сорок минут, кажется) в огромном напряжении. Голову держала прямо, но правым глазом все время косила на Него, пытаясь подметить его реакцию на ту или иную сцену или реплику. Заметив это, Он покачал головой, давая понять, что смотреть надо на экран. По окончании Он посидел с минуту молча, а потом повторил одну из фраз Ксении: «Как она сказала? «Я изменила не вам, а своей стране, и пусть она покарает меня!» Правильно сказала». Мне самой эта фраза не очень-то нравилась, казалась чересчур пафосной, громкой. Я хотела как-то смягчить ее, но так и не придумала, как сделать это, чтобы «понизить градус» при условии сохранения смысла.

«Хорошая картина, нужная, правильная». Эти слова обрадовали меня неимоверно. «Режиссер Мачерет – хороший режиссер, – продолжил Сталин. – Он умеет снимать фильмы, но…» Он прищурился и испытующе посмотрел на меня, словно приглашая что-то сказать. Он любил такие паузы, вставлял их всегда к месту, умел их выдерживать ровно столько, сколько требуется. Я поняла, что сейчас будет сказано нечто критическое в адрес Мачерета, но не могла угадать, что именно не понравилось. Может быть, то, что на эпизодическую роль официанта Мачерет пригласил актера Кмита, Петьку из «Чапаева»? Был красный конник, герой, а теперь официант? Но это же кино… Или не понравилось то, что шпион Тривош сбрасывает Ксению под поезд? Неуместные ассоциации с Анной Карениной? Может, Тривошу следовало застрелить ее? «Хороший режиссер, – повторил Сталин. – Но он, к сожалению, не умеет так хорошо снимать актрису Орлову, как это делает режиссер Александров».

Я пообещала себе, что ни у кого, кроме Г.В., больше сниматься не стану, и почти сдержала это обещание. «Почти», потому что дважды снялась у другого Григория, Рошаля [87], в «Деле Артамоновых» и в «Мусоргском». Рошаль наш давний друг, человек не просто хороший, но и в высшей степени порядочный. Ему я не могла отказать. Г.В., узнав, что я приняла предложение Рошаля сняться в эпизодической роли Паолы Менотти, выразил удивление. Как это я согласилась на эпизод? Почему Паола, а не Наталья Евсеевна? Я ответила, что американку уже играла, а теперь хочу сыграть итальянку и что на роль Натальи Евсеевны уже назначена В.П. [88] и вообще дело уже решенное. Признаюсь честно, Паола мне не удалась. Мало в картине оказалось для нее места, не размахнуться. Эпизод эпизоду рознь.

Актерство и режиссура – взаимосвязанные профессии. Почти всем режиссерам приходилось играть какие-то роли, любой актер, если он на самом деле актер, знает основы режиссуры. Актерство и режиссура – две стороны одной медали. Но и разницы между этими сторонами много.

Некоторые театры, ведущие театры страны, такие, например, как МХАТ, находились под неусыпным вниманием Сталина. Он был в курсе всех новостей, репертуарных и кадровых дел, лично утверждал назначения руководящего состава, радовался успехам, переживал по поводу неудач. Кадровые вопросы Сталин со мной, разумеется, не обсуждал в отличие от «теоретических вопросов». Обсуждения подобного рода неизменно начинались с фразы «хотелось бы узнать мнение артистки Орловой». Этими словами Сталин подчеркивал, что вопрос интересует Его сугубо с профессиональной стороны. Некоторые обсуждения переходили в длинные дискуссии. Если Сталин с чем-то был не согласен, то возражал, уточнял, давал мне возможность переубедить, обосновать свою точку зрения. Он никогда не пытался настоять на своем. Сталину была важна истина, а не собственная победа в споре.

Помню, как на тему «как из хорошего актера и хорошего партийного организатора получился слабый режиссер» мы проговорили до самого утра. Сталин, как и положено мыслителю высочайшего уровня, пытался выявить закономерности, чтобы в будущем уберечься от ошибок, я изо всех сил старалась помочь – приводила примеры (их у меня скопилось много), пыталась рассуждать. Я пишу «пыталась рассуждать», потому что в присутствии Сталина мне не всегда удавалось это делать. Иногда я смущалась. Мне казалось, что я говорю какие-то глупости или банальности, а Сталин слушает меня лишь из вежливости. Я не отношу себя к робким людям, робость, о которой идет речь, возникала от понимания того, с Кем я дискутирую, Кого пытаюсь убедить или переубедить.