Все переломные сражения парусного флота. От Великой Армады до Трафальгара - Созаев Эдуард Борисович (книги полностью TXT) 📗

Наварро после прихода в Картахену пошел на повышение, получив чин лейтенант-генерала, командование эскадрой принял хефе ди эскуадра Дауттевиль, командир «Санта-Исабель», произведенный после боя в адмиралы.

Противный ветер не позволил Мэтьюсу блокировать Тулон, он ушел чиниться на Менорку и французы смогли перебросить подкрепления в Италию.

Испанцы нажаловались на де Кура (хотя именно он спас их от уничтожения), и 78-летний ветеран был смещен с поста начальника Тулонской эскадры.

Несмотря на видимый благополучный результат, Тулонское сражение по существу было разгромом флота союзников. Их эскадры больше не представляли организованную силу. Корабли Наварро до конца войны простояли в Картахене, опасаясь идти в Кадис, где их можно было бы починить (в Картахене условия ремонта были плохие). Исключение составил только «Собербио», возвращенный владельцам и ушедший на Мадейру весной 1748 года, а затем — в Вера-Крус.

Вернувшись в Англию в 1744 году, Лесток столкнулся со всеобщим негодованием, его открыто обвиняли в проигрыше Тулонского сражения. Поняв, что общественное мнение настроено резко против него, Лесток поднял старые связи и потребовал от герцога Ньюкасла проведения суда. Его светлость предоставил королю все бумаги, в ответе Его Величество сказал: «Я понимаю, как много зависит от сохранения надлежащей дисциплины во флоте и как важно отдать в руки правосудия всех, кто не исполнил свой долг в этом важном событии», и в июле Адмиралтейство инициировало разбирательство по поводу Тулонского боя. 29 августа было оглашено о начале следственных действий, Мэтьюс, передав командование Роули, 19 сентября отплыл в Англию.

12 марта 1745 года Палата Общин инициировала запрос в Адмиралтейство по поводу поведения в бою у Тулона кэптенов и адмиралов, первый трибунал собрался на борту ЕВК «Лондон» 23 сентября под председательством адмирала Синего флага Чалонера Огла. Стоит сказать, что состав трибунала был выбран неудачно. Огл, только что вернувшийся из Вест-Индии, где вместе с адмиралом Верноном получил несколько болезненных ударов от испанцев (о действиях у Картахены и Сантьяго де Куба мы уже рассказывали), рвал и метал, надеясь беспощадностью и строгостью заретушировать свои неудачи в Карибском море.

Характерно, что Адмиралтейство отказалось отдать под суд хотя бы одного капитана Лестока: под суд попали 11 капитанов — все из авангарда и центра.

Первым разбирали дело лейтенантов с «Дорсетшира». Их обвинили в том, что они советовали кэптену Берришу не атаковать противника. Слушания были жаркими, но все же обвинение с лейтенантов сняли, вместо этого выдвинули обвинение уже против кэптена Берриша, решив, что он намеренно не оказал помощи «Мальборо» в бою против «Реал Филипе». 9 октября было зачитано постановление трибунала: «В связи с тем, что капитан Берриш оставался в бездействии в течение получаса, когда он мог бы помочь «Мальборо», и не был в одной линии со своим адмиралом, когда тот первый раз привел свой корабль к ветру и начал спускаться на противника, он частично подпадает под обвинение, выдвинутое против него, в том, что он не сделал всего от него зависящего, чтобы сжечь, потопить или уничтожить противника [75], а также не оказал должной поддержки «Мальборо», пока не получил соответствующего сигнала от Адмирала; таким образом, он подпадает под статьи 12 и 13 Боевых инструкций, и, соответственно, суд постановляет, что он должен быть уволен за недостойное поведение и должен навсегда считаться непригодным для того, чтобы быть офицером флота Его Величества». Суд не учел того, что корабль Бэрриша имел повреждения и не мог сразу помочь «Мальборо», но именно он затем прикрыл его и вывел его из боя.

Следующим судили кэптена Эдмунда Уильямса с «Ройал Оак». Ему предъявили обвинения по четырем пунктам:

1) не держался в одной линии с адмиралом,

2) во время сражения держался в стороне от боя,

3) не реагировал на сигналы адмирала сблизиться с противником и атаковать

4) большую часть сражения не стрелял по испанцам.

Его признали виновным по двум пунктам, но, учитывая прошлые заслуги Уильямса, а также приняв во внимание его плохое зрение, трибунал решил строго не наказывать командира «Ройал Оак». Суд постановил, что Уильямса нельзя более использовать на море, но рекомендовали Адмиралтейству оставить его в списке половинного оклада в соответствии со старшинством. Их Лордства приняли эти рекомендации [76].

18 октября на ковер вызвали командира «Руперта» Джона Эмброуза. Суд счел, что он не исполнил свой долг, избегая сражения на более близкой дистанции, тогда как это было в его силах, но, учитывая, что и до, и после сражения он проявил себя как энергичный офицер, и его неудача в бою проистекала из ошибочного суждения, суд приговорил его только к увольнению за недостойное поведение (в зависимости от милости Его Величества, т.е. с ходатайством о королевском прощении) и штрафу в размере годового оклада в пользу чатамского казначейства [77].

Кэптен «Чичестер» Уильям Дилкс был обвинен в том, что не спускался на противника и не атаковал с ближней дистанции, хотя мог это сделать. Суд счел обвинение доказанным и лишил его звания кэптена, но позже он также был восстановлен в своем чине, хотя и оставался в списке с половинным окладом (умер в 1756 году). Кэптен Фрогмор (командир «Бойн») не дождался конца разбирательства по своему делу и умер 8 ноября 1744 года в Леванте.

Кэптен Ричард Норрис («Эссекс») был обвинен своими же офицерами в недостойном поведении во время сражения, его дело рассматривалось в Порт-Магоне но, поскольку он уже оставил командование своим кораблем и получал половинный оклад, трибунал после долгих дебатов решил, что это не подлежит юрисдикции. Подробности этого дела и протест в сильных выражениях офицерами-обвинителями после этого были направлены в Англию, и Адмиралтейство приказало Норрису прибыть домой и предстать перед судом, но на пути домой он, пользуясь удобным случаем, бежал из Гибралтара (в Испанию), таким образом, признавая, очевидно, свою вину. Он умер в неизвестности, которую он заслужил.

В свою очередь Лесток выдвинул обвинения против кэптенов Роберта Пэтта («Принсесс Кэролайн»), Джорджа Склейтера («Сомерсет»), Тэмпла Уэста («Варвик»), Томаса Купера («Стирлинг Кастл») и Джеймса Ллойда («Нассау»). Он обвинил их в неподчинении своим приказам. Два кэптена были оправданы, а три — уволены со службы с формулировкой «за недостойное поведение», но, поскольку обвинения против них не затрагивали их профессиональную честь и способности, их дело было сочтено сложным (difficult) [78], и король тут же восстановил их в звании, поскольку даже он понимал, что действия вышеупомянутых командиров авангарда были абсолютно правильными.

После перерыва возобновился суд над Лестоком. Огл, сославшись на недомогание, оставил пост председателя трибунала, и был заменен контр-адмиралами Перри Мейном (ярым вигом) и Джоном Бингом (сыном Джорджа Бинга, членом парламента от партии вигов). На суде Лесток настаивал, что он не мог сражаться, не нарушив при этом линии; он не имел такой возможности, поскольку, хотя сигнал сражаться и был поднят, но также все еще развевался сигнал держаться в линии баталии. Он был единогласно оправдан. Истина же заключалась в том, что он нашел убежище за чисто техническими извинениями, которые и выручили его, хотя он действовал противоположно духу своей прежней корреспонденции с капитаном Барнеттом, что подчиненный должен выйти из линии, даже без приказа, ради соединения с главными силами и оказания им помощи в бою. Короче говоря, ради собственных интересов — а их было нетрудно сформулировать, — он забыл о своем долге перед своей страной и своими товарищами по оружию, и не стал отступать от буквы инструкций.